Испытание на разрушение

боли. Ладонь пошла волдырями.

Бросился к окну, содрал задубевшие от грязи марлевые занавески, щелкнул шпингалетом, рванул раму. Не поддалась. Отступил, выбил стекло. В пробоину мгновенно вплыл клуб дыма. Обмотав ладонь занавеской, он снес торчавшие осколки, перекинул ногу через подоконник, нашарил пожарную лестницу. Проржавевший металл резал босые ступни. Он спустился ощупью на полдюжины шагов - и отпрянул: внизу дыбилась огненная стена.

Поверх перил он видел улицу, десятью этажами ниже - огни, расплывающиеся по перепачканному сажей бетону, светлые пятнышки запрокинутых бледных лиц. В сотне футов от него покачивалась выдвижная лестница, поднятая к противоположному крылу объятого пламенем здания: заботились не о нем. Он был брошен, отвергнут. Ничто его не спасет. Ибо сорока футами ниже железная лестница, на которой он стоял, становилась адом.

И легче, и быстрее было бы броситься через перила - избежать боли, умереть сразу,- вошла в его сознание ужасающе ясная мысль.

Звяканье, треск - над ним лопнуло окно. Спину обдавал дождь раскаленных угольков. Ступни жгло железо. Он набрал воздуха, прикрыл лицо рукой и ринулся вниз по лестнице сквозь хлещущее пламя…

Он полз, падая на безжалостные стойки и поперечины ступеней. Боль - по всему лицу, всей спине, рукам,- будто приложили и оставили докрасна раскаленное железо. Краем глаза он видел свою руку, освежеванную, кровоточащую, обугленную…

Ладони и ступни больше ему не принадлежали. Он полз на коленях и локтях, переваливаясь через ребро очередной ступеньки, сползая до следующей лестничной площадки. Лица стали ближе, руки тянулись ему навстречу. Он нащупал перила, встал на ноги, почувствовал, как плавно подается под его весом последний пролет лестницы. Глаза застлала красная пелена. Он чувствовал: с покрытых волдырями бедер слезает кожа. Завопила женщина.

- …Боже мой, заживо сгорел и все еще идет! - каркнул чей-то тонкий голос.

- …бедняга…

- …руки у него… без пальцев…

Что-то разрасталось, готовое обрушиться на него; удар - или померещилось? - и наступила темнота.

ОДИННАДЦАТЬ

-  Реакция существа оказалась аномальной,- сообщили Анализирующие.- Оно чудовищно цепляется за жизнь! Столкнувшись с очевидно неминуемым физическим уничтожением, оно избрало агонию и увечья лишь для того, чтобы несущественно продлить выживание.

-  Возможно, такая реакция характеризует лишь непривычное проявление бессознательного механизма,- указали Анализирующие.

-  Если так, существо может оказаться опасным. По данному вопросу требуются дополнительные данные.

-  Я-МЫ ПОВТОРНО ВОЗДЕЙСТВУЕМ НА ОБЪЕКТ,- приказал Эгон.- ПАРАМЕТРЫ СТРЕМЛЕНИЯ К ВЫЖИВАНИЮ ДОЛЖНЫ БЫТЬ ОЦЕНЕНЫ ТОЧНО. ПРОДОЛЖИТЬ ИСПЫТАНИЕ!

ДВЕНАДЦАТЬ

Мэллори скорчился от боли и обмяк в кресле.

- Он что?..

- Жив, ваше превосходительство! Но что-то тут не так. Я не могу вывести его на уровень дачи показаний! Он одолевает меня с помощью чего-то вроде комплекса собственных фантазий!

- Так избавь его от этого комплекса!

- Я пробовал, ваше превосходительство. Я не могу влиять на него! Выглядит так, будто он перехватывает энергетические ресурсы кресла и использует их для укрепления собственного защитного механизма!

- Пересиль его!

- Попробую - но его мощность фантастична!

- Значит, и мы увеличим мощность!

- Это… опасно, ваше превосходительство.

- Не опасней, чем неудача!

Помрачнев, оператор переключил тумблеры на панели, выводя на более высокую ступень энергопотоки, пронизывающие мозг Мэллори.

ТРИНАДЦАТЬ

-  Объект не неподвижен! - воскликнули Воспринимающие.- Мощный поток новых энергий в поле сознания! Моя-наша хватка слабеет…

-  УДЕРЖАТЬ ОБЪЕКТ! НЕМЕДЛЕННО ПРИМЕНИТЬ РАЗДРАЖИТЕЛЬ МАКСИМАЛЬНОЙ УГРОЖАЕМОСТИ!

Пока пленник, вздымаясь, бился с тем, что его сковывало, сегментированный мозг пришельца, собрав все свои силы, метнул новый раздражитель во взбаламученное сознание пленника.