Мальчик – отец мужчины

Связь буллинга и виктимизации объясняют по-разному. Одна теория апеллирует к индивидуальным свойствам пары. Социально изолированные, выключенные из коллективных связей дети становятся жертвами, потому что не могут адекватно ответить на провокации, без которых не обходится никакое детское, особенно мальчишеское, сообщество. Напротив, агрессивный ребенок виктимизируется потому, что его поведение раздражает и провоцирует встречную агрессию со стороны других («провокативная жертва»). То есть механизмы виктимизации у разных типов детей неодинаковы.

Другая теория фиксирует главное внимание не на индивидуальных свойствах ребенка, а на его положении в группе. Как правило, дети не любят и виктимизируют тех сверстников, которые не способствуют реализации основных групповых целей – достижению единства, гармонии и развития группы. Более агрессивные или просто отчужденные, например из-за более ярко выраженной индивидуальности, дети оказываются одинаково уязвимыми, и за это их наказывают.

За буллингом часто стоят такие социально-экономические факторы, как имущественное, социальное и этническое неравенство. Более богатые и лучше одетые мальчики из состоятельных семей часто позволяют себе пренебрежительно третировать выходцев из низов. В московских школах травле нередко подвергались мигранты. Мальчики из бедных и неблагополучных семей вымещают свои фрустрации, физически подчиняя себе благополучных сверстников и заставляя их испытывать чувство неполноценности по сравнению с более сильными и мужественными (то есть неуправляемыми и агрессивными) выходцами из низов. В результате создается своеобразный симбиоз, обмен физического покровительства и защиты на помощь в учебе и приобщение к каким-то культурным благам, причем оба участника одновременно презирают и любят друг друга. Это старый и довольно распространенный тип мальчишеской дружбы.

Конкретные формы и способы буллинга постоянно меняются. Новейшее «достижение» в этой области – так называемый кибербуллинг, то есть буллинг, осуществляемый с помощью электронных средств коммуникации (Hinduja, Patchin, 2008). Свыше половины опрошенных канадских подростков сказали, что им известны такие случаи, почти половина «кибербуллей» развлекались таким образом неоднократно, большинство жертв и очевидцев взрослым не жалуются. Как и среди обычных булли, среди кибербулли преобладают мальчики, но девочки делают это более изощренно.

По части жестокости девочки вообще не уступают мальчикам. В замечательном фильме Ролана Быкова «Чучело» инициаторами травли одноклассницы были именно девочки. Но раньше такое поведение не вписывалось в положительный имидж женственности, а теперь, в связи ослаблением гендерной поляризации, оно проявляется все более открыто. Жертвами женской травли на почве соперничества и ревности чаще становятся другие девочки, но нередко и юноши. Жуткие истории умышленного доведения жертв до самоубийства, пыток и групповых убийств нередко демонстрируются на российском ТВ.

Новый и очень важный психологический сюжет – буллинг одаренных детей (Peterson, Ray, 2006; Ray, Peterson, 2006). Систематическое обследование большой группы одаренных американских восьмиклассников показало, что 67 % из них испытывали в последние 3 года те или иные формы травли.

Самым тяжелым, «пиковым» для них был шестой класс, когда почти половина – 46 % всех испытуемых пережили как минимум один из тринадцати видов травли (насмешки, обзывания, угрозы, толчки, удары, избиения и т. п.). Более или менее регулярной, повторяющейся травле подвергались 11 % испытуемых. Чаще всего это были оскорбительные прозвища и насмешки по поводу внешности. В 7-х и 8-х классах число мальчиков, ставших жертвами травли, уменьшилось (у девочек этого не произошло). Одаренные дети – не только жертвы травли, но и ее активные субъекты. Число подростков, признавшихся в том, что они травили или хотели бы травить других, выросло за три года соответственно на 16 и 29 %, причем пиком роста (на 12 %, а у мальчиков на 19 %) был все тот же 6-й класс. Мальчики подвергались травле в 10 раз чаще, чем девочки, но и чаще травили других. Доля тех, кто подвергался травле многократно (25 % одаренных детей в 5-х и 6-х классах испытали травлю свыше 10 раз), у мальчиков и девочек одинакова.

Как одаренные дети переживают и осмысливают этот жизненный опыт? В результате подробных интервью на первый план вышли пять тем: 1) одаренность коррелирует с повышенной чувствительностью к травле; 2) одаренные жертвы считают, что травля вызывается внешними причинами, но принимают ответственность за разрешение таких ситуаций на себя; 3) одаренные дети тяжело переживают нефизические формы травли; 4) с возрастом их стратегии преодоления травли улучшаются, и со временем им удается залечить понесенный эмоциональный ущерб; 5) одаренные булли могут изменить свое поведение.

Хотя некоторые одаренные школьники указывали, что подвергались травле именно за свою одаренность, акцент обычно делается не на одаренности, а на непохожести, инаковости. «Они высмеивают все, что чем-то отличается. Одаренные отличаются от остальных». «Меня никогда не травили за то, что я способный. Обычно за то, что я не такой, как другие». Иногда внимание фиксировалось на недостаточном знании: «Мы учимся в разных классах, поэтому они нас почти не знают». Другой мальчик смотрит на дело социологически: «Если на тебя давит конкуренция – как в школе – ты учишься использовать свои умения. Я воспринимаю мальчиков как стаю волков». Третий сказал о своих мучителях: «Эти мальчики просто хотели чем-то заняться, им было скучно, нечего делать, они делали это для развлечения». И добавил: «Я думаю, что их самих раньше дразнили». Одаренные дети считают долгосрочные последствия травли серьезными: «Иногда это полностью уничтожает человека», «это тебя наглухо закупоривает». Один сказал: «Это глубоко меня изменило». Другой признал, что буллинг способствовал его личному росту, а затем добавил ироническим тоном: «Как сказал о своем опыте один ветеран вьетнамской войны, этот опыт сделал меня лучше, но я никому не рекомендую такое лечение».

Травля серьезно мешает самореализации одаренных мальчиков. Тем не менее, большинство из них справляются с этими трудностями не хуже остальных.

Буллинг – повседневное, бытовое насилие, не имеющее ритуального смысла и осуществляемое один на один, хотя часто при активном участии группы. Качественно иной характер имеет групповое насилие, связанное с определенным социально-возрастным статусом, которое обозначается словом хейзинг. В большинстве словарей хейзинг определяют как форму дисциплинарной деятельности, осуществляемой путем силовой возни, розыгрышей и грубых шуток, часто с применением унизительных или болезненных испытаний.

Иногда различают физический (телесный) и психический (символический) хейзинг.

Культурно-исторически хейзинг – своеобразный современный эквивалент древних обрядов перехода и инициации, связанных с вступлением в закрытое мужское сообщество, будь то первобытный возрастной класс, студенческое братство или спортивная команда, а также принятых в молодежной среде отношений подшучивания (jokingrelationships). Хотя название это сравнительно недавнее, сам по себе феномен, сочетающий узаконенную форму группового насилия и способ установления внутригрупповой иерархии, очень стар. Он существует во многих школах-интернатах, спортивных обществах и военных организациях, о которых рассказывалось выше.

Старый школьный хейзинг органически сочетал в себе элементы насилия, игры и садомазохистской гомосексуальности. Поскольку соотношение этих мотивов бывает разным, некоторым участникам хейзинга он кажется сравнительно безобидной игрой. Но если вступление в группу не является делом свободного выбора или если ее лидером оказывается человек с садистскими наклонностями, игровые условно-ритуальные действия легко превращаются в самое настоящее групповое насилие.

В середине XIX в. хейзинг практиковали многие студенческие «братства» (fraternity), существовавшие в большинстве американских университетов. По мере того как об этих практиках, которые не только нарушали нормы приличия, но нередко сопровождались несчастными случаями и даже смертями, становилось известно обществу, с ними, как и с самими братствами, началась борьба, которая усилилась во второй половине и особенно в конце XX в. Во многих странах Западной Европы хейзинг законодательно запрещен, прежде всего в армии. В порядке борьбы с гендерной сегрегацией многие университеты США по собственному почину закрыли студенческие братства и запретили связанные с ними сомнительные обряды. В других учебных заведениях братства сохранили, но поставили под жесткий контроль администрации.

Тем не менее, хейзинг сохраняется как в криминальной среде, так и во многих вполне благополучных школах, колледжах и спортивных обществах, для вступления в которые новичкам приходится проходить