- говорит, - получайте. Через неделю приходите смотреть в кинотеатр 'Гомункул' фильм с вашим участием в качестве самоубийцы. Здесь полторы тысячи долларов. После выхода картины на экран получите остальные пятьсот'. Я ходил в течение недели на все сеансы в 'Гомункул' и смотрел на себя в качестве самоубийцы. Пятьсот долларов мне так и недодали. Сказали, что ровно на эту сумму я насмотрелся на себя. Вскоре после этого ко мне приехали представители из фирмы братьев Крукс, и я с радостью расплатился за свою электронную машину. С этого момента она стала, как говорится, 'телом и душой' моя. Следующая операция, которую я выполнил по совету электронной машины, была женитьба на одной старой леди с Парковой авеню. Женитьба обошлась мне в тысячу долларов. Через пять дней леди умерла, оставив мне чек на пять тысяч.
Эту сумму я превратил в старое полуразрушенное ранчо в штате Невада, за которое через неделю от правительства получил компенсацию в пятнадцать тысяч: на месте моего ранчо построили атомный полигон. На пятнадцать тысяч я закупил у одного канадца тихоокеанские крабы, которые тут же перепродал ресторану 'Ритц' за тридцать тысяч. Каким-то чудом мои крабы оказались единственными из всего ассортимента в стране, имеющими допустимую дозу радиоактивной зараженности. После всех этих удачных операций я решил стать миллионером.
И вот однажды, предварительно помолившись богу, я набрал на клавиатуре своего советчика пятизначную цифру, все, что у меня в тот момент было. Затем я нажал педаль. Никогда не забуду того вечера.
Лента почему-то долго не появлялась. Затем показался кончик, который тут же исчез. Внутри у машины гудело и скрежетало. А затем - я уже было начал терять терпение - появилась лента с советом, который я буду помнить до гробовой доски: 'Все деньги, которые у тебя есть, сожги в камине'.
Я долго чесал затылок, следовать или не следовать этому совету. Однако я слишком верил машине и поэтому после длительных размышлений связал бечевкой все свои доллары, разжег камин и швырнул деньги в огонь. Усевшись рядом и глядя, как обращаются в пепел мои кровные денежки, я с приятным волнением ожидал, что вот-вот произойдет очередное чудо, которое моя умная электронная бестия приготовила для меня, основываясь на анализе политической и экономической обстановки. Деньги спокойно сгорели, я даже пошевелил пепел прутом, а чуда не было. 'Будет, обязательно будет', - думал я, прохаживаясь по комнате и нервно потирая руки.
Прошел час, прошло два, а чуда все не свершалось. Я в недоумении стал возле своего 'пианино' и сказал: 'Ну?' Никакого ответа не последовало. 'Скорее же отдавай обратно деньги!' - крикнул я. Машина продолжала хранить подозрительное молчание. Собственно, она и не умела разговаривать. Тогда, совершенно потеряв голову, я снова на клавишах набрал ту сумму, которой у меня уже больше не было. Когда я нажал педаль, произошла совершенно возмутительная вещь. Поползла телеграфная лента со сплошными нулями.
Сплошные нули и ни одного вразумительного слова. Взбешенный, я стал стучать по машине кулаком, затем пинать ее ногами, но она не унималась. Из нее лезли одни нули. Это привело меня в такую ярость, что я схватил чугунную решетку, которой закрывают камин, и изо всех сил стал колотить ею по электронному советчику. Полетели щепки корпуса, остановилась лента, и машина замерла. А я в отчаянии продолжал ломать электронную шарманку до тех пор, пока на полу не оказалась груда щепок, битого стекла и бесформенного клубка проволоки. Повалившись на диван и обхватив руками голову, я выл, как раненая пантера, проклинал все, начиная от радиоламп и кончая изготовленными из них электронными советчиками. Во время этого приступа горячки я бросил взгляд на оставшийся от моей машины хлам и заметил кусок ленты с какими-то буквами. Я чуть было не сошел с ума, когда прочитал то, что там было написано и что не хотела сообщить мне электронная тварь. Там было сказано: 'Продай меня, доложи эти деньги к тому, что у тебя есть, и купи у братьев Крукс и К° усовершенствованную машину 'ЭС, модель No 2'.
– А почему ты говоришь, что машина не захотела тебе сообщить об этом? - спросил Роба лысый пьяница, который, слушая удивительный рассказ, совершенно протрезвел. - Может быть, она просто испортилась…
– Конечно, черт бы ее побрал, не захотела. Она нарочно дала мне совет сжечь деньги, чтобы я ее не продал. Только она не учла моего темперамента: о нем ни в одной газете не было написано.
– Странно, - заметил интеллигент во фраке. - Получается, ей не хотелось с вами расставаться? Вы за ней так ухаживали.
– В том-то и дело. Она ко мне очень привыкла. Последнее время, когда мне особенно везло, я за ней ухаживал, как за невестой. Я покрыл ее шелковым покрывалом. Каждый день вытирал с нее пыль. Я даже купил несколько пальм и расставил их вокруг 'ЭС, модель No 1'. Вместо трех газет она у меня читала все десять. И вот результат. Когда согласно политической и экономической ситуации я должен был ее продать и купить новую, усовершенствованную машину 'ЭС, модель No 2', эта гадина из-за своего бездушного эгоизма меня обманула.
– Вот вам и век, в котором мы живем, - глубокомысленно произнес парень в синей блузе. - Даже электронным машинам верить нельзя… Глубоко вздыхая, все стали расходиться. Последним ушел Роб Дай.
Анатолий Днепров. Крабы идут по острову
1
– Эй, вы там, осторожнее! - прикрикнул Куклинг на матросов. Они стояли по пояс в воде и, перевалив через борт шлюпки небольшой деревянный ящик, пытались протащить его по краю борта. Это был последний ящик из тех десяти, которые привёз на остров инженер.
– Ну и жарища! Пекло какое-то! - простонал он, вытирая толстую красную шею пёстрым платком. Затем снял мокрую от пота рубаху и бросил её на песок. - Раздевайтесь, Бад, здесь нет никакой цивилизации.
Я уныло посмотрел на лёгкую парусную шхуну, медленно качавшуюся на волнах километрах в двух от берега. За нами она вернётся через двадцать дней. Не раньше и не позже…
– И на кой черт нам понадобилось с вашими машинами забираться в этот солнечный ад? - сказал я Куклингу, стягивая одежду. - При таком солнце завтра в вашу шкуру можно будет заворачивать табак.
– Э, неважно. Солнце нам очень пригодится. Кстати, смотрите, сейчас ровно полдень, и оно у нас прямо над головой.
– На экваторе всегда так, - пробормотал я, не сводя глаз с «Голубки». - Об этом написано во всех учебниках географии.
Подошли матросы и молча стали перед инженером. Он неторопливо достал пачку денег.
– Хватит? - спросил он, протянув им несколько бумажек. Один из них кивнул головой.
– В таком случае вы свободны. Можете возвращаться на судно. Напомните капитану Гейлу, что мы ждём его через двадцать дней… Приступим к делу, Бад. Мне не терпится начать.
Я взглянул на него в упор:
– Откровенно говоря, я не знаю, зачем мы сюда приехали. Я понимаю, там, в адмиралтействе, вам, может быть, было неудобно мне обо всём рассказывать. Сейчас, я думаю, это можно.
Куклинг скорчил гримасу и посмотрел на песок.
– Конечно, можно. Да и там я бы вам обо всём рассказал, если бы было время…
Я почувствовал, что он лжёт, но ничего не сказал. А Куклинг стоял и тёр жирной ладонью багрово- красную шею.
Я знал, что так он делал всегда, когда собирался солгать. Сейчас меня устраивало даже это.
– Видите ли, Бад, дело идёт об одном забавном эксперименте для проверки теории этого… как его… -
