орбите. Несколько минут пилот смотрел на приборы и принимал команды с Марса. Потом он снова нажал на что-то, и двигатели загрохотали опять. Ракета вырвалась с орбиты Деймоса и падала на Марс. Все это было межпланетным рейсом в миниатюре. Вместо трех месяцев - три часа, и расстояние куда меньше, а в остальном то же самое.
– Ну вот, - сказал пилот, оставляя пульт и поворачивая к ним сиденье. - Хорошо тряхануло?
– Спасибо, неплохо, - сказал Гибсон. - Сильных ощущений маловато.
Слишком плавно.
– Как там Марс? - спросил Скотт.
– Да как всегда. Работы - пропасть, развлечений - мало. Сейчас вот строим новый купол. Триста метров в диаметре - прямо как на Земле.
Думаем, как бы в нем устроить облака и дождик.
– А что такое с Фобосом? - полюбопытствовал Гибсон.
– Ерунда какая-нибудь. Никто вроде не знает. Народу там масса, - может, лабораторию строят. Я думаю, решили его пустить под исследования.
Гибсон был разочарован - рушились лучшие его гипотезы. Если бы его не так занимала приближающаяся планета, он бы, наверное, отнесся к словам пилота более критически. Но сейчас ответ его вполне устроил, и он перестал думать о Фобосе. Надо было расспросить настоящего жителя Марса о многом другом, чтобы там, на месте, не попадать впросак.
Гибсон болезненно этого боялся. И два часа подряд пилот метался между приборами и пассажиром.
До Марса оставалось меньше тысячи километров, когда Гибсон выпустил свою жертву и предался созерцанию пейзажа, расстилавшегося далеко внизу. Никто не заметил, в какой именно миг Марс превратился из планеты в пейзаж. Пустыни и оазисы скользили под ними. За пятьдесят километров от поверхности они почувствовали, что летят сквозь атмосферу: слабый, как бы далекий посвист просочился в кабину. Потом засвистело так пронзительно, что стало трудно разговаривать.
Им казалось, что это тянется очень долго, хотя на самом деле прошло всего лишь несколько минут. Потом свист медленно затих. Из-за сопротивления воздуха скорость спала; раскалившаяся докрасна тугоплавкая обшивка носа и острых, как нож, крыльев начала быстро охлаждаться. Из межпланетного корабля ракета превратилась в обычный скоростной планер и летела над пустыней со скоростью меньше тысячи километров в час, оставляя позади радиосигнал Порт-Лоуэлла.
Город впервые предстал перед Гибсоном в виде пятнышка, белевшего на темном фоне Залива Зари. Потом пилот развернулся - моторы взвыли - и двинулся к югу, снижаясь и сбавляя скорость. Несколько больших куполов, стоящих впритык друг к другу, мелькнуло впереди. Марс скользил навстречу; ракету несколько раз встряхнуло, и она неспешно покатилась к месту высадки.
Он прибыл на Марс. Он достиг планеты, которая была для древних красным огоньком, блуждающим среди звезд, для людей прошлого века - таинственным, почти недостижимым миром, а для его современников - границей, дальше которой еще не ступал человек.
– Там целая комиссия, - сказал пилот. - Весь транспорт собрался. Не знал, что тут столько машин!
Два маленьких автомобиля на толстых шинах двинулись им навстречу.
Кабины были рассчитаны на двоих; но человек по десять облепили каждый, цепляясь за что попало. За ними катили два больших полугусеничных автобуса - тоже битком набитых. Гибсон не ждал такого приема и принялся составлять в уме небольшую речь.
– Наверное, не знаете, как ими пользоваться, - сказал пилот, извлекая две кислородные маски. - Наденьте на минутку, пока дойдете до блохи. («До чего? - подумал Гибсон. - Ах, правда, это же знаменитые 'песчаные блохи', марсианские вездеходы».) Дайте прикреплю. Кислород идет? Так. Ну, пошли. В первый раз, может быть, будет немножко странно.
Воздух со свистом выходил из кабины, пока не сравнялось давление.
Руки и шею неприятно пощипывало - атмосфера тут была разреженней, чем на вершине Эвереста. Понадобились три месяца на космолете и все последние достижения медицины, чтобы он мог выйти на Марс без скафандра, только в маске.
Он был польщен, что столько народу встречает его. Конечно, Марс не часто посещают такие именитые гости, но ведь здесь все так заняты, им не до церемоний…
Доктор Скотт вышел за ним, обнимая свой ящик. Завидев его, толпа, не обращая внимания на Гибсона, кинулась к нему. Сквозь разреженный воздух Гибсон с трудом разбирал, что они кричат.
– Дайте мы понесем!
– Мы все приготовили. В больнице вас ждут десять ящиков. Через неделю узнаем, годится она или нет.
– Сюда, сюда, в автобус! Потом поговорим.
Раньше чем Гибсон опомнился, Скотт исчез вместе со своим грузом.
Мотор зарычал, автобус двинулся к городу, а Гибсон остался стоять.
Никогда в жизни он не чувствовал себя так глупо. Да, сыворотка куда важней для Марса, чем писатель, как бы знаменит он ни был на Земле!..
К счастью, не все его покинули. «Блохи» были тут. Из одной «блохи» кто-то вылез и подбежал к нему.
– Мистер Гибсон? Я - Уэстермен, из «Таймса» - марсианского, конечно. Очень рад вас видеть. Скажите, пожалуйста…
– Я - Хендерсон, - перебил высокий человек с резкими чертами лица.
– Сюда, прошу!
Гибсон влез в «блоху», и она двинулась к городу, который был километрах в двух. Только сейчас он заметил, что повсюду ярко-зеленые растения, основная форма жизни на Марсе. Небо было уже не черное, а густо-синее. Солнце стояло высоко, и лучи его неожиданно сильно грели сквозь пластиковый верх кабины.
Гибсон вглядывался в небо - ему хотелось увидеть крохотную луну, на которой еще трудились его спутники. Хендерсон заметил, куда он смотрит, снял руку с руля и показал вверх.
– Вон там, - сказал он.
Гибсон прикрыл глаза рукой и вгляделся в небо. Чуть к западу от Солнца он увидел звездочку, сверкающую на синем, как вольтова дуга.
Она была мала даже для Деймоса; но Гибсон догадался не сразу, что шофер неверно понял его взгляд.
Немерцающее светило, столь неожиданное на дневном небе, было Утренней звездой Марса, более известной под именем Земля.
Глава 8
– Простите, что заставил ждать, - сказал мэр Уиттэкер. - Сами понимаете, у Главного целый час было совещание. Мне только сейчас удалось передать, что вы здесь. Вот сюда, пожалуйста.
Тут было совсем как в обыкновенном земном учреждении. На дверях висела табличка: «Главный управляющий». Имени не было. Вся Солнечная система знала и так, кто правит Марсом; в сущности, трудно было подумать об этой планете и не вспомнить об Уоррене Хэдфилде.
Когда Главный управляющий встал из-за стола, Гибсон удивился его маленькому росту - вероятно, он судил о Хэдфилде по его делам и забыл, что никакие дела не прибавят и пяди. Зато лицо было такое, как он думал, - тонкое, немного птичье, да и тело - жилистое, гибкое.
В начале беседы Гибсон держался осторожно - он должен был во что бы то ни стало произвести хорошее впечатление. Все для него станет намного легче, если Хэдфилд будет на его стороне. А если они не
