– Да?
Он обернулся и с бешенством взглянул на меня. Не могу сказать, что умышленно старался вывести его из равновесия. Ничего не понимая в игре, которая здесь велась, я стремился держаться сдержанно. Его острый кадык ходил над черным воротником свитера.
– Ты был у Гибаряна, - сказал вдруг Снаут.
Это не был вопрос. Подняв брови, я спокойно смотрел ему в лицо.
– Был в его комнате, - повторил он.
Я сделал движение головой, как бы говоря: «Предположим. Ну и что?» Пусть он говорит дальше.
– Кто там был?
Он знал о ней!!!
– Никто. А кто там мог быть? - спросил я.
– Почему же ты меня не впустил?
Я усмехнулся:
– Испугался. Ты сам меня предостерегал, и, когда ручка повернулась, я инстинктивно задержал ее. Почему ты не сказал, что это ты? Я бы тебя впустил.
– Я думал, что это Сарториус, - сказал он неуверенно,
– Ну и что?
– Что ты думаешь об этом… о том, что произошло? - ответил он вопросом на вопрос.
Я заколебался.
– Ты должен знать больше, чем я. Где он?
– В холодильнике, - ответил Снаут тотчас же. - Мы перенесли его сразу же… утром… жара…
– Где вы его нашли?
– В шкафу.
– В шкафу? Он был уже мертвым?
– Сердце еще билось, но дыхания не было. Это была агония.
– Пробовали его спасти?
– Нет.
– Почему?
Снаут помедлил.
– Не успели. Умер прежде, чем мы его уложили.
– Он стоял в шкафу? Между комбинезонами?
– Да.
Снаут подошел к маленькому бюро, стоявшему в углу, взял лежавший на нем лист бумаги и положил его передо мной.
– Я написал такой предварительный протокол. Это даже хорошо, что ты осмотрел его комнату. Причина смерти… укол смертельной дозы перностала. Так тут написано…
Я пробежал глазами короткий текст.
– Самоубийство… - повторил я тихо. - А причина?
– Нервное расстройство… депрессия… или как это еще называется. Ты знаешь об этом лучше, чем я.
– Я знаю только то, что вижу сам, - ответил я и посмотрел на него снизу.
– Что ты хочешь сказать? - спросил он спокойно.
– Гибарян сделал себе укол перностала и спрятался в шкаф. Так? Если так, то это не депрессия, не расстройство, а острый психоз. Паранойя… Ему, наверное, казалось, что он что-нибудь видит… - говорил я все медленнее, глядя ему в глаза.
Он отошел от меня к пульту передатчика и снова начал крутить ручки.
– Тут твоя подпись, - заметил я после недолгого молчания. - А Сарториус?
– Он в лаборатории. Я уже говорил. Не появляется. Думаю…
– Что?
– Что он заперся.
– Заперся? О, заперся! Вот как! Может быть, забаррикадировался?
– Возможно.
– Снаут… На станции кто-нибудь есть?
– Ты видел?
Он смотрел на меня, слегка наклонившись.
– Ты предостерегал меня. От чего? Это галлюцинация?
– Что ты видел?
– Это человек, да?
Снаут молчал. Он отвернулся к стене, как будто не хотел, чтобы я видел его лицо, и барабанил пальцами по металлической перегородке, Я посмотрел на его руки. На них уже не было следов крови. Вдруг меня осенило.
– Эта особа реальна, - сказал я тихо, почти шепотом, как бы открывая тайну, которую могли подслушать. - Да? До нее можно дотронуться. Можно ее ранить… Последний раз ты видел ее сегодня.
– Откуда ты знаешь?
Он не повернулся. Стоял у самой стены, касаясь ее грудью.
– Перед тем как я прилетел? Совсем незадолго?…
Снаут сжался как от удара. Я увидел его безумные глаза.
– Ты?!! - выкрикнул он. - Кто ТЫ такой?
Казалось, он сейчас бросится на меня. Этого я не ожидал. Все шло кувырком. Он не верил, что я тот, за кого себя выдаю. Что это могло значить? Снаут смотрел на меня с ужасом. Что это, психоз? Отравление? Все было возможно. Но ведь я видел ее, эту фигуру… Может быть, и я сам тоже…
– Кто это был?
Эти слова успокоили его. Некоторое время он смотрел на меня испытующе, как будто еще не доверял мне. Прежде чем он открыл рот, я понял, что попытка неудачна и что он не ответит мне.
Снаут медленно сел в кресло и стиснул голову руками.
– Что здесь происходит?… - сказал он тихо. - Горячка…
– Кто это был? - снова спросил я.
– Если ты не знаешь… - буркнул он.
– То что?
– Ничего.
– Снаут, - сказал я, - мы достаточно далеко от дома. Давай в открытую. И так все запутано.
– Чего ты хочешь?
– Чтобы ты сказал, кого видел.
– А ты?… - спросил он подозрительно.
– Хитришь? Сказать тебе, и ты скажешь мне. Можешь не беспокоиться. Я тебя не буду считать сумасшедшим, знаю…
– Сумасшедшим! О господи! - Он попытался засмеяться. - Но ведь ты же ничего, совсем ничего… Это было бы избавлением… Если бы он хоть на секунду поверил, что это сумасшествие, он бы не сделал этого, он бы жил…
– Значит, то, что написано в протоколе о нервном расстройстве, - ложь?
– Конечно.
– Почему же ты написал неправду?
– Почему? - повторил он.
Наступило молчание. Снова я был в тупике и ничего не понимал. А мне уже казалось, что я убедил его и мы вместе атакуем эту тайну, Почему, почему он не хотел говорить?!
– Где автоматы? - спросил я.
– На складах. Мы закрыли их все, кроме тех, которые обслуживают полеты.
– Почему?
Он снова не ответил.
