приплыл аспирант Низовский, мечтавший о корабле-холодильнике для перевозки туши мамонта.
Вместе с Низовским прибыл академик Бондарев.
Афанасий Васильевич Бондарев был низенький старик с седыми волосами и седой короткой, но обнимающей все лицо бородой. Нрава он был ворчливого. Низовский был очень недоволен, потому что старик категорически воспротивился снаряжению парохода-холодильника.
– Вы не доверяете мне! - возмущался Низовский.
Академик возражал:
– Мамонт, если он действительно есть, а я в этом сомневаюсь, пролежит еще год. Надо сначала убедиться, что это мамонт.
Низовский готов был обрушить на старика поток красноречия, а потом повернуться и уйти из кабинета академика, хлопнув дверью. Но вместо всего этого, опустив голову, он тихо проговорил:
– Я буду рад сопутствовать вам, Афанасий Васильевич.
– Да уж, конечно, сопутствовать придется, не отвертитесь, голубчик…
Академик знал еще отца Низовского, который погиб во время ленинградской блокады, и очень уважал его. К Александру Львовичу он относился строго, но внимательно. Его смелых гипотез о живых мамонтах не разделял и, больше того, осуждал его за публичные высказывания.
Гидрографический бот «Норд» получил задание наряду с другими исследованиями посетить остров Ледяной.
«Норд» бросил якорь с юга от острова. Капитан бота долго разглядывал берег в бинокль.
– На шлюпке идти нельзя, - сказал он. - Прибой слишком силен.
Расстроенный Низовский расхаживал по палубе.
Его раздражала медлительная осторожность капитана и ворчливое спокойствие академика, усевшегося играть в шахматы с капитаном. Играть в шахматы, когда корабль стоял в виду острова, сохранившего в толще льда мамонта!
«Несомненно, мамонт попал на остров зимой, когда море было сковано льдом, - размышлял Низовский. - И, не найдя здесь пищи, погиб. Его тушу занесло снегом, который не растаял в холодное лето. В следующую зиму снегу нанесло еще больше. Под давлением верхних слоев и под влиянием летнего оттаивания слежавшийся снег постепенно превращался в лед, слой которого все увеличивался».
Расхаживая по палубе, Низовский уже видел себя докладывающим на сессии Академии наук.
По его мнению, туша мамонта оказалась вмороженной в лед.
В ледовитых морях происходит периодическое опускание и поднимание островов.
Покрытый льдом остров опустился, и морские волны занесли ледяную поверхность песком, который предохранил лед от таяния.
В последние годы остров был снова приподнят над поверхностью моря. Волны смыли с берега прикрывавший лед песок. Под влиянием общего потепления Арктики лед стал оттаивать. Таким образом и обнаружилось место, где когда-то упал погибший мамонт.
Низовский шел в свою тесную каютку и принимался лихорадочно писать. Еще в этом году он защитит диссертацию, получит звание кандидата. В следующих экспедициях он сможет обходиться без опеки ворчливого старика, который не хочет верить очевидности.
Низовский представлял себя исследующим какой-нибудь северный горный хребет. Там, в долине, защищенной со всех сторон от ветров, питаясь скудной северной растительностью, живут гигантские мохнатые животные, напоминающие слонов. На одной из скал будет устроен наблюдательный пункт с телескопами. Туристы, прилетающие на горный аэродром, смогут наблюдать своими глазами жизнь диких доисторических животных. Может быть, удастся перевезти один из экземпляров в Москву в зоопарк…
Низовский мысленно читал дощечку с надписью:
«Мамонт. Считался вымершим доисторическим животным. Привезен в зоопарк из долины… из долины Низовского».
Молодой ученый выходил на палубу и вглядывался в скучные очертания острова. Его освещенная ледяная стена казалась не изумрудно-зеленоватой, как в прошлый раз, а серой. Внизу виднелась белая кромка прибоя.
Низовский проклинал прибой.
Неделю простоял бот вблизи острова Ледяного. Капитан уже поговаривал о необходимости отправиться в другое место и на обратном пути зайти сюда. Низовский был в отчаянии. К счастью, академик заупрямился. Не веря в существование мамонта, он все же не желал отойти от острова Ледяного.
На следующий день прибой утих.
На катере и двух шлюпках ученые, сопровождавшие их рабочие и добровольно вызвавшиеся помогать моряки отправились к ледяной пещере.
Низовский и академик сидели в моторном катере. Они первыми подошли к ледяному обрыву.
– Какая жалость, что нет солнца, - сокрушался Низовский. - Я боюсь, что мы не увидим темного пятна туши мамонта.
– Клык-то, надеюсь, будет виден и без солнца, - проворчал Афанасий Васильевич.
– Конечно! - отозвался Низовский и, обращаясь к второму штурману, сидевшему у руля, скомандовал: - Держите вдоль правой стенки, убавьте ход. Самый тихий! Я буду перебирать руками по стене.
Без солнца в пещере было сумрачно. Низовский с волнением всматривался в полумрак. Вдруг клык исчез? Но этого не может быть. Клык был прочно вморожен в лед. Но вода за год могла растопить лед… Почему он не постарался в прошлый раз вырубить клык из льда? Какая непростительная оплошность… Но ведь он хотел достать непременно всего мамонта, не отделяя от него даже клыка.
– Вот он! Вижу! - крикнул матрос с носа катера.
Мотор звонко постукивал. Низовский готов был поверить, что это стучит его сердце.
– Стоп!
Мотор заглох. Катер, шелестя бортом о лед, едва двигался вперед.
– Бивень! - торжественно воскликнул Низовский.
– Бивень? - переспросил академик, поднимаясь во весь рост.
Он дотянулся до торчащего из льда белого ствола и ощупал его. Потом стал рассматривать со всех сторон.
– И в самом деле, бивень… - озадаченно произнес он. - Это даже странно.
– Я же вам докладывал, Афанасий Васильевич, - начал было Низовский, но старик махнул на него рукой.
Низовский замолчал. В пещере было тихо. Слышалось легкое плескание воды и далекие голоса из подходивших к ледяному гроту шлюпок.
– Мамонтова кость, - заключил академик. - Странно… не может быть!
– Так ведь вот она! Вот! - торжествующе повторял Низовский.
Свод и стены ледяной пещеры засветились.
– Солнце! Солнце! Какое счастье! - крикнул Низовский. - Смотрите… вот сюда смотрите! Вы видите темное пятно?
Моряки, рабочие, ученые - все вперили взоры в ледяной монолит.
Темное расплывчатое пятно было теперь отчетливо видно. Воображение придавало ему самые фантастические формы.
– Он, должно быть, на боку лежит, - заметил матрос.
– Ясно, на боку… Не на спину же лапками кверху ляжет, - сказал рабочий.
– Чего же вы ждете? - заторопился академик. - Скорее обкалывайте лед, освобождайте клык! Где кирка? Где лом? Я тоже помогать буду.
Низовский схватил лом, но не отдал его старику. Он сам обрушивал сокрушительные удары на ледяную стену. Осколки льда стучали по борту катера. Несколько человек с ожесточением рубили многовековой лед.
– Осторожнее, не повредите клыка. Оставляйте на нем слой льда, - распоряжался Афанасий Васильевич, толкаясь среди рабочих и мешая им.
– Шевелится… шевелится клык, - сказал один из рабочих.
– Как шевелится? - почти в ужасе переспросил Низовский.
