Мейсон поднес трубку к уху. Голос Дрейка с несвойственным ему возбуждением произнес:
– Ты хотел знать, куда отправится Дорис Салли Кент, пока будет находиться в Лос-Анджелесе? Мои люди постоянно докладывают мне по телефону. Прямо сейчас я вижу ее зеленый «Паккард» на стоянке напротив твоего офиса, а она собственной персоной направляется к тебе в контору. Думаю, тебе понадобится минута или две, чтобы навести в доме порядок.
Мейсон оборвал смешок Дрейка тем, что бросил трубку.
– Слушайте, вы оба, – сказал он. – Дорис Кент находится на пути сюда. Возможно, она собирается сделать мне предложение. Если она наткнется на вас в коридоре, все может сорваться. Мисс Стрит отведет вас в соседнюю комнату. Когда на горизонте станет чисто, вы сможете проскользнуть в коридор. Эдна, возможно, вас уже поджидают на улице у выхода с повесткой. Не вздумайте чего-нибудь выкинуть. Будьте маленькой леди и держите язык за зубами. О’кей, Делла, проводи их в библиотеку.
Стоило Делле Стрит вернуться, как зазвонил телефон Мейсона и одна из девушек в приемной доложила:
– Миссис Дорис Салли Кент настаивает на том, чтобы увидеть вас по делу, не терпящему отлагательства.
Мейсон ответил:
– Впустите леди! – положил трубку на рычаг и обратился к Делле Стрит: – Исчезни в своей комнате, Делла, и делай пометки во время разговора.
Он щелкнул выключателем, которым переключил микрофон на личный офис секретарши. Затем ожидающе взглянул на дверь, ведущую в приемную.
Делла Стрит уже закрыла дверь своего офиса, когда служащая впустила привлекательную женщину лет тридцати или немногим больше, в больших голубых глазах которой сияла улыбка, предназначенная Мейсону.
Мейсон окинул ее критическим взглядом, отметив про себя ее красивые лодыжки, выставленные напоказ в той степени, чтобы возбудить интерес, не утолив при этом любопытства, пухлые красные губы, слегка тронутые помадой, великолепные белокурые волосы. Без малейшей тени смущения она направилась к столу Мейсона, протянула ему руку и сказала:
– Мило с вашей стороны, что согласились принять меня.
Мейсон указал на стул.
– Весьма наслышана о вас, – добавила она, разворачивая стул так, чтобы не только сидеть к нему лицом, но и чтобы он мог видеть ее ноги, которые она положила одну на другую. – Мне говорили, что вы очень толковый адвокат.
– Моя репутация, – ответил Мейсон, – во многом зависит от того, кто говорит: истец или ответчик.
Ее смех звучал приятно.
– Ну, не будьте таким! – сказала она. – Вы прекрасно знаете себе цену. Почему бы не признать это? Беда мне с адвокатами – вечно они опасаются, что кто-то заманит их в ловушку.
Мейсон не улыбнулся.
– Будь по-вашему, – ответил он. – Признаю, что я хороший. Ну и что дальше?
В ее глазах промелькнула легкая тень беспокойства, когда она оценивающе взглянула на него. Но улыбка осталась – пухлые красные губы слегка раздвинулись, открывая ровные белые зубы.
– Итак, вы защищаете дорогого старину Пита, – сказала она.
Мейсон ничего не ответил.
– Вы сможете его вытащить?
Он только кивнул в ответ. Она открыла сумочку, достала сигаретницу, открыла ее и протянула Мейсону.
– Нет, благодарю, – отказался он. – У меня свои.
Он достал одну из своего портсигара. Она слегка склонила голову набок, в глазах светилось ожидание. Мейсон перегнулся к ней и поднес спичку к ее сигарете. Их глаза встретились.
Она сделала большую затяжку, выпустила две струйки дыма через чувственные ноздри и сказала:
– Я пришла узнать, могу ли я чем-нибудь помочь?
Мейсон поднял брови.
– Помочь отмазать бедного Пита, – уточнила она.
– Смотря что вы имеете в виду.
– Я могла бы подтвердить, что знала о том, что вот уже некоторое время он страдает от прогрессирующего душевного расстройства, от которого становится раздражительным, особенно по ночам. Очень часто он испытывал мучительные галлюцинации. Я думала сначала, что он пытался убить меня, но теперь, мысленно возвращаясь к этому и вызывая в памяти некоторые детали, которые тогда казались несущественными, пришла к выводу, что бедный Питер просто очень психически больной человек. У него было сильное нервное потрясение в Чикаго, от которого он так и не оправился.
– А еще что?
Она взглянула на Мейсона, слегка нахмурившись. Улыбки на ее губах уже не было.
– А что вы еще хотите? – спросила она.
– Все, что вы считаете нужным сообщить мне.
– Не думаю, что мне следует сообщать что-либо еще, пока не выясню, чего мне ожидать от вас.
– Например?
– Например, собираетесь ли вы сотрудничать со мной.
Мейсон медленно ответил:
– Пока не вижу, каким образом можно поставить вопрос о сотрудничестве, миссис Кент. Если у вас есть что мне сообщить, я охотно это выслушаю.
– Я могла бы подтвердить множество вещей. Возможно, если бы вы мне намекнули, что вам необходимо для построения защиты, я могла бы выбрать то, что оказалось бы существенным для вас. Видите ли, в повседневных контактах в семейной жизни происходит многое, которое хотя и забывается, но не до такой степени, чтобы при определенных обстоятельствах нельзя было бы освежить в памяти. Следовательно, если вы скажете мне, чего бы вы хотели, я вполне могла бы вспомнить. Вам не следует опасаться за меня во время перекрестного допроса. Я смогу за себя постоять.
– Вы имеете в виду, что сможете повлиять на присяжных?
– Ну, если вы ставите вопрос так, то да.
– Очень хорошо! – ответил Мейсон. – Оставьте свой адрес, и я войду в контакт с вами, если что-нибудь надумаю.
– А сейчас вы ничего надумать не можете?
– Сейчас – нет.
– Я хотела бы знать, насколько вы… ну, скажем так, восприимчивы, что ли?
– Весьма благодарен за то, что пришли, но не думаете ли вы, что было бы лучше для вас захватить своего адвоката, если вы собирались вести разговоры на подобную тему?
Она подалась к нему и ответила:
– Хочу быть откровенной с вами, мистер Мейсон. Я рада, что вы заговорили об этом.
– Почему?
– Потому что, – был ее ответ, – я еще не подписала контракт со своим адвокатом. Пока от этого воздерживаюсь.
– Что вы имеете в виду?
– Он претендует на половину того, что я получу, в случае если выиграю процесс. Я же не хочу платить ему, пока меня не вынудят к этому. Разве вы не видите? Мой муж сейчас не в том положении, чтобы успешно со мной бороться.
– А почему бы и нет?
– Потому что он нуждается в моих показаниях. Если я смогу снять с него обвинение в убийстве, доказав его невменяемость, то дело о разводе теряет всякий смысл. В этом случае, раз я остаюсь его женой, меня назначат опекуном над его имуществом.
– Все это мне ясно, – ответил Мейсон, – но я не намерен обсуждать подобное в отсутствие вашего адвоката.
