– Ты понимаешь, Надя, все время мы с ней конфликтовали. Я ходила и жаловалась, опять же соседи все на моей стороне были. Но она все равно делала, как ей удобно, да еще грубила. А потом вдруг как-то наступила тишина. Два дня было тихо. Уехала, думаю, она, что ли? И радуюсь, что отдохну. А она, оказывается, Аня-то, умерла!
– Как – умерла? – ахнула Надежда. – Отчего же?
– От болезни, кажется, инсульт у нее был, – обреченно ответила Зинаида.
– С чего это у молодой девушки инсульт вдруг случился?
– Не знаю с чего, а только случился. И доктор сказал, что возможно, она день или два живая была, только парализованная. А я, дура старая, еще радовалась, что наверху тихо, вместо того чтобы тревогу поднять! Может быть, спасли бы девчонку-то! Ведь двадцать четыре года всего было!
Надежда заподозрила неладное. Одну девушку-скрипачку убивают ножом в подъезде, ее знакомую, тоже скрипачку, вдруг ни с того ни с сего хватил инсульт, что само по себе странно, учитывая ее возраст. Если бы ей было не двадцать четыре, а под семьдесят, тогда инсульт никого бы не удивил, но в таком возрасте…
– А вы уверены, что именно инсульт у нее был? – осторожно спросила Надежда.
– Да какая разница – инсульт или еще что-то? Важно, что посреди большого города человек два дня лежал, и никто ему на помощь не пришел! Ведь это мы с соседями ее затравили! Ей плохо было, а она даже ни к кому обратиться не могла!
– Ну, уж это вы преувеличиваете, – неуверенно начала Надежда, – могла же она по телефону кому- нибудь сообщить.
– В том-то и дело, что нет! – страстно закричала Зинаида. – Те ее родственники, когда уезжали, телефон отключили, чтобы она по междугородному не разговаривала.
– Не мучайте себя, – решительно сказала Надежда, – сами же говорите, что не больно-то она прислушивалась к вашим замечаниям. Стало быть, и затравить вы ее не могли. А когда это все случилось?
– Третьего дня, – угрюмо ответила Зинаида. – То есть нашли ее третьего дня. Пришли ее сотрудники – говорят, она уже несколько дней не появляется на работе. Звонили в дверь, стучали, потом сломали, а там… – Зинаида снова вытерла глаза. – Она в филармонии работала и еще в каком-то ансамбле играла. Вызвали «скорую», да что толку…
– А с чего врач взял, что инсульт у нее?
– А он сразу поглядел, зрачки проверил и говорит: раз лицо синее и руки как-то не так закоченели – значит, инсульт.
– Но все же должно быть официальное заключение, а не на глазок! – упорствовала Надежда, потому что ей очень хотелось ясности. – Вскрытие делать будут?
– Откуда я знаю? – устало вздохнула Зинаида. – Дело в том, что родственников у нее здесь никаких нету. Вроде бы на работе знают, куда сообщить. Да пока там дойдет… А нам ведь никто отчет давать не будет ни в больнице, ни в милиции.
– Милиция приходила?
– Были вчера тут двое каких-то, – неохотно отвечала Зинаида. – Меня в понятые позвали, да еще Ивана Феоктистовича из квартиры рядом с той, где Аня умерла. Это днем было, больше никого не застали. Два часа с лишним проторчали мы в той квартире.
– Что так долго делать? удивилась Надежда. – Девушка-то давно умерла, в морг свезли.
– Ох, Надя, ты и не представляешь, до чего у них там бюрократия развита! Писали отчеты какие-то, обыск делали.
– Да зачем обыск? Разве они что-то подозревают?
Вот и Иван Феоктистович о том же спрашивал. А он, милиционер-то, окрысился так и говорит: не вмешивайтесь, мол, не в свое дело. Порядок, мол, такой: раз умерла скоропостижно, стало быть, нужно расследовать. А вдруг окажется, что это не инсульт, а самоубийство? Тогда, может, она записку оставила или еще какие вещи найдутся, которые могут свет на это дело пролить.
– Ну и как, нашли они что-нибудь? – поинтересовалась Надежда.
– Да какое там! Все вещи перерыли, боюсь, как бы деньги или что ценное не слямзили.
– Ну уж, – усомнилась Надежда, – они же сами – милиция…
Зинаида только рукой махнула – видали, мол, всякое!
– Столько времени потеряла, – продолжала она, – сидим там, как куры на насесте, ни уйти, ни выйти. В туалет захотела – так и то постеснялась. Разговариваем тихонько с Иваном Феоктистовичем, он и говорит, что последний раз видел Анну дней за пять до этого, и показалось ему, что очень она плохо выглядит – бледная, как тень. Он еще подумал, что вот, перегуляла девка. Но говорить ничего не стал, о чем и жалел, потому что если бы он; ему на здоровье пожаловалась, он бы ей, может, лекарства какие дал. Он сам-то – давно на пенсии, за семьдесят ему, и один инсульт перенес уже. Я, говорит, знаю, как с этой сволочью бороться…
– Кто же мог предполагать… – протянула Надежда.
Да, а меня вот совесть отчего-то мучает… – вздохнула Зинаида Павловна, она вообще очень много вздыхала. И выглядела не очень, но Надежда подумала, что это из-за расстроенных нервов. Еще бы, не каждый день соседи скоропостижно умирают!
– Просидели мы так два часа, а потом милиция дела свои закончила и собираться начала. Спрашиваем мы, что дальше будет, а они и отвечают, что дверь сейчас опечатают при свидетелях, при нас то есть. А когда хозяева вернутся, им ключи отдадут. Вот так, значит. Тут я и попросила разрешения цветок на время взять – погибнет ведь без полива. Они с подозрением на меня поглядели, но разрешили. Хотя что цветок, если хозяйка погибла… – Зинаида опять повесила голову.
– Очень тяжелая там атмосфера, от милиции, что ли, – размышляла Зинаида. – Как пришла я домой, так и слегла. Слабость такая, голова болит, перед глазами круги красные.
– Ну, приободритесь, – возмутилась Надежда, – вы же всегда держались молодцом!
– А Ивану Феоктистовичу вечером «неотложку» вызывали, – сообщила Зинаида, – сказали – спазм сосудов…
«Совсем расклеились старички», – подумала Надежда, но вслух ничего не сказала, чтобы еще больше не расстраивать Зинаиду.
Она распрощалась с хозяйкой, сказала, что позвонит завтра, и заторопилась домой.
«Однако что такого полезного я выяснила? – размышляла Надежда, торопливо обходя лужи. – Единственный человек, который мог что-то рассказать про убитую Марианну Ковалеву, сам сыграл в ящик. Хотя, возможно, Аня ничего и не знала про убийство Марианны. То есть знала, что ее убили, но никак с этим не связана. Но вот совпадение смертей…»
В своей богатой криминальными загадками жизни Надежда Николаевна Лебедева привыкла не доверять совпадениям. Но в данном случае приходилось смириться, потому что всем известно, что болезнь придет – не спросит. И запросто может поразить как столетнего старика, так и двадцатипятилетнюю молодую женщину. С меньшей вероятностью конечно, но может.
«Вот если бы она была убита ножом… – почти мечтательно подумала Надежда, – или ее бы задушили… тогда можно было бы сначала поразведать кое-что самой в этом направлении, а потом идти к следователю Громовой, предъявить ей фотографии дома и обратить ее внимание на тот факт, что подруга убитой Марианны тоже убита. Но девушка умерла от инсульта, и нет никаких доказательств насильственной смерти. А жаль…»
Тут Надежда рассердилась на себя за неуместные мысли и заторопилась домой к коту, потому что муж, как обычно, должен был прийти сегодня поздно.
В голосе скрипки звучало глубоко затаенное страдание, горечь одиночества, трагедия неразделенной любви. Казалось, инструмент поет о безлунной осенней ночи, бесконечной дороге среди пустынных безрадостных равнин, дороге без цели и без надежды… Тоскливый ветер, заблудившийся в мрачных холмах, в темных безлиственных рощах…
Мелодия оборвалась на горькой томительной ноте, но мужчина еще долго сидел перед магнитофоном, слушая наступившую тишину, в которой, казалось, еще звучали горькие аккорды
