взнуздал и привязал у самого входа.
Пока сержанта не было, Корделия зашла в самый широкий проход и, пройдя метров двести, обронила почти догоревший люминофор туда, где с десятиметрового обрыва спускалась вниз веревка. Веревка была из натурального волокна, древняя и ветхая. Корделия решила не проверять ее на прочность.
— Я не совсем понимаю, миледи, — заметил Ботари. — Лошади стоят у входа — всякий, кто их увидит, обнаружит это место и будет знать, куда мы делись.
— Обнаружит это место — да, — согласилась Корделия. — А знать, куда мы делись, — нет. Потому что без Кли я ни в коем случае не потащу Грегора вниз в этот лабиринт. Но лучший способ сделать вид, что мы были здесь, это действительно провести тут какое-то время.
Наконец- то в бесстрастном взгляде Ботари вспыхнул огонек понимания. Он огляделся, посмотрел на пять чернеющих на разной высоте туннелей. — А-а!
— Это значит, что нам надо найти настоящее убежище. Где-нибудь в лесу, там, откуда мы можем напрямую выйти к тропе, по которой нас вчера привел Кли. Жаль, что мы не сделали этого, пока было светло.
— Понимаю, о чем вы, миледи. Схожу, разведаю.
— Будьте так добры, сержант.
Подхватив собранный Корделией дорожный узел, Ботари исчез в сумерках между деревьями. Корделия укутала Грегора одеялом, а сама устроилась снаружи, среди валунов возле устья пещеры, чтобы следить за окрестностями. Ей было видно всю долину, простиравшуюся ниже макушек деревьев, и можно было различить крышу хижины. Сейчас из трубы дыма не шло. Их костер в пещере ни один термосенсор не уловит издалека за толщей камня, но запах дыма разошелся в холодном воздухе, и тот, кто случится поблизости, сможет его учуять. Корделия выглядывала в небе движущиеся огоньки, пока звезды не начали расплываться в слезах, навернувшихся на глаза от напряжения.
Ботари вернулся очень нескоро. — Я нашел одно местечко. Перейдем туда прямо сейчас?
— Не сейчас. Может, еще Кли появится. — «Первым».
— Тогда ваша очередь поспать, миледи.
— О, да. — Вечерняя нагрузка не до конца изгнала из ее мускулов молочную кислоту усталости. Оставив Ботари сидеть под звездами на известняковом склоне, точно сторожевую горгулью, сама Корделия забралась внутрь, под одеяло к Грегору. И наконец уснула.
Корделия проснулась, когда сероватый рассвет превратил вход в белесый туманный овал. Ботари вскипятил чаю, и они разделили по-братски оставшиеся со вчерашнего вечера холодные куски подовой лепешки и горстку сухофруктов.
— Я могу еще подежурить, — вызвался Ботари. — Все равно я плохо сплю без лекарств.
— Лекарств? — переспросила Корделия.
— Ага. Мои таблетки остались в Форкосиган-Сюрло. Я уже чувствую, что разница есть. Все видится четче.
Корделия впилась зубами в неожиданно комковатый хлеб и запила его глотком горячего чая. Были ли эти психотропные препараты действительно лечением или просто плацебо, назначенным из политических соображений? — Дайте мне знать, если у вас будут трудности, сержант. Любые трудности, — осторожно попросила она.
— Не так все плохо. Просто труднее уснуть. Они подавляли сны. — Ботари допил чай и побрел обратно на свой пост.
Корделия сознательно не стала прибираться на месте их стоянки. Только сводила Грегора к ближайшей речушке умыться. Да, теперь от них всех точно несло истинно горским ароматом. Вернувшись в пещеру, Корделия легла на одеяло прикорнуть. Надо бы вскоре предложить Ботари подменить его. Ну, где же ты, Кли…
Напряженный низкий голос Ботари раскатился по пещере эхом. — Миледи. Сир. Пора уходить.
— Кли?
— Нет.
Корделия перекатилась, вскочила на ноги, движением ноги забросала еще тлеющие угли — кучку сырой земли она приготовила заранее, — схватила Грегора и потащила его к выходу. У мальчика был испуганный, больной вид. Ботари разнуздал лошадей и побросал уздечки на кучу вещей рядом с седлами. Корделия на мгновение приостановилась, кинула быстрый взгляд поверх крон деревьев. Перед хижиной Кли приземлился флаер. Два солдата в черном встали справа и слева от машины, третий скрылся под навесом крыльца. Издалека донеслось еле слышное хлопанье распахнутой пинком двери. В машине только солдаты — ни местных проводников, ни пленных не видно. И никаких следов Кли.
Они побежали сквозь лес; Ботари посадил Грегора на закорки. Роза попыталась было увязаться за ними, и Корделия отчаянно замахала и зашипела на нее, отпугивая: — Кыш! Прочь, ты, глупая скотина! — Лошадь нерешительно помедлила и побрела обратно к своему охромевшему приятелю.
Они бежали через лес ровно, без паники. Ботари заранее наметил маршрут, где их бы скрывали скалы или деревья и где были бы проточены водой естественные ступени. Вверх, вниз… и только Корделия поняла, что ее легкие вот-вот разорвутся и по ошметкам на камнях их точно выследят, как Ботари скрылся за неровным каменным обрывом.
— Сюда, миледи!
Ночью Ботари отыскал тонкую, почти горизонтальную расщелину в скале, полуметра высотой и трех — глубиной. Закатившись туда вслед за Ботари, Корделия обнаружила, что выемка защищена сплошным камнем со всех сторон, кроме входа, и подход к ней полускрыт упавшей глыбой. Одеяла и припасы были уже разложены внутри.
— Неудивительно, — выдохнула Корделия — что цетагандийцам в этих горах пришлось несладко. — Сейчас, чтобы их обнаружить, термосенсор пришлось бы нацелить точно на отверстие с высоты двадцати метров над поверхностью. И повсюду вокруг были сотни точно таких же расщелин.
— Что еще лучше, — Ботари извлек из свернутой скатки старинный, еще оптический, бинокль, который откопал в хижине Кли, — нам их видно.
Бинокль представлял собой просто две скользящие трубки со стеклянными линзами, пассивно собирающие, а не усиливающие, свет. Должно быть, изделие еще времен Изоляции. Он давал слишком слабое по современным меркам увеличение, не имел ни инфракрасного, ни ультрафиолетового диапазона, ни даже импульсного дальномера — а, значит, никаких батарей, утечка энергии из которых видна на сканере. Лежа на животе и уткнувшись подбородком в камни, Корделия могла разглядеть вход в пещеру — по другую сторону оврага, на склоне, который венчал острый, как бритва, хребет. — Теперь нам надо сидеть тихо-тихо, — предупредила она, и бледный Грегор сжался в комочек.
Вооружившись сканером, люди в черном наконец-то обнаружили лошадей, хотя эти поиски заняли чуть ли не целую вечность. Потом они нашли вход в пещеру. Крошечные фигурки принялись возбужденно жестикулировать, бегать туда и сюда и в конце концов вызвали флаер, который приземлился у пещеры, с треском ломая кустарник. Внутрь ушло четверо; вышел, в конце концов, один. Через какое-то время приземлился еще один флаер. Потом прилетел фургон-подъемник, из которого высыпал целый взвод. Зев горы поглотил всех. Потом добавился еще один фургон, и из него вынесли и установили прожектора, переносной генератор, комм-связь.
Корделия устроила для Грегора гнездышко из скатки и время от времени давала ему кусочек чего- нибудь съесть или попить из бутылки. Ботари растянулся на спине прямо на камне, свернув и подложив себе под голову самое тонкое одеяло; казалось, ему вполне удобно. Пока он дремал, Корделия осторожно подсчитывала, как расчет число охотников. К полудню вглубь ушло человек сорок, и не один пока не вышел на поверхность.
Двоих вывезли наружу пристегнутыми к гравиносилкам, загрузили в машину скорой помощи, и та улетела прочь. Из-за скученности один флаер неудачно приземлился, опрокинулся, покатился по склону и врезался в дерево. Понадобились новые люди: вытаскивать его, переворачивать и чинить. К сумеркам общая суматоха втянула в себя уже человек шестьдесят. Целая рота сейчас здесь, а не в столице; ищет их вместо того, чтобы преследовать других беглецов или охотиться за секретами Имперского госпиталя… конечно, этого недостаточно, чтобы что-то изменить.
