«Нужно ли это? — размышляла она, оглядываясь по сторонам. — Да. Он непременно будет стрелять по нам: это его долг, в точности так же как мой долг — сбежать. Доверие — это одно, а измена присяге — совсем другое. Я не хочу подвергать его такому испытанию».
Итак, если только Тейфас не надул, указав на управление туалетами или что-нибудь в это духе… Корделия выстрелила по пульту и на мгновение зачарованно замерла, любуясь, как разлетаются снопы искр.
— А теперь, — сказала она, отдавая плазмотрон, — мне нужна фора в пару минут. Потом можешь открывать дверь и становиться героем. Только сперва окликни их и предупреди — у них там впереди сержант Ботари.
— Хорошо. Спасибо.
Она посмотрела на люк главного входа. «Он ведь сейчас всего в трех метрах от меня», — подумала она. Непреодолимая пропасть. Согласно физике сердца, расстояние относительно; абсолютно лишь время. Секунды, словно паучки, бежали по позвоночнику.
Она закусила губу, вперившись взглядом в Тейфаса. Последняя возможность передать весточку Форкосигану… нет. Абсурдная идея передать слова «я люблю тебя» устами Тейфаса вызвала у нее болезненный смешок. «Желаю всего наилучшего» — звучит слишком высокомерно, при этих-то обстоятельствах; «привет» — слишком холодно; что же касается простого «да»… Покачав головой и улыбнувшись на прощание недоумевающему солдату, она бросилась обратно в тамбур и вскарабкалась по лестнице. Отстучала ритмичный сигнал по крышке люка. Через мгновение люк открылся, и прямо у нее перед носом возникло дуло плазмотрона старшины Нилезы.
— У меня новые условия для вашего капитана, — бойко выпалила она. — Немного сумасбродные, но ему, наверное, понравятся. — Удивленный Нилеза помог ей вылезти и снова закрыл люк. Она пошла прочь, заглянув по пути в главный коридор. Там расположилось несколько десятков человек. Техническая команда сняла со стен половину панелей; от инструментов разлетались искры. В дальнем конце над толпой возвышалась голова сержанта Ботари, и она знала, что сержант стоит рядом с Форкосиганом. Добравшись до лестницы в конце коридора, Корделия поднялась по ней и побежала, петляя по лабиринту этажей и переходов корабля.
Смеясь и плача, задыхаясь и дрожа, она, наконец, добралась до шлюзового отсека. На посту стоял доктор Макинтайр, пытающийся выглядеть угрюмо и барраярообразно.
— Все на месте?
Он кивнул, с восторгом глядя на нее.
— Забирайся на борт, вылетаем.
Они загерметизировали за собой дверь и рухнули на сиденья, когда катер, скрипя и сотрясаясь, рванулся вперед с максимальным ускорением. Пит Лайтнер пилотировал его вручную, поскольку бетанский нейроимплант пилотирования не стыковался без переходника с барраярской системой управления. Корделия приготовилась к сумасшедшей гонке.
Она откинулась на спинку сиденья, все еще задыхаясь. Легкие разрывались после отчаянного бега. К ней подсел по-прежнему возмущенный Стьюбен. Он с тревогой наблюдал, как ее трясет безудержная дрожь.
— Это преступление — то, что они сделали с Дюбауэром, — сказал он. — Вот бы разнести на мелкие кусочки весь этот чертов корабль. Вы не знаете, Раднов все еще прикрывает нас?
— У них некоторое время не будет работать оружие дальнего радиуса, — доложила она, не вдаваясь в детали. Сумеет ли она когда-нибудь объяснить ему? — Ох. Я собиралась спросить… кого из барраярцев подстрелили из нейробластера там, на планете?
— Не знаю. Его форма — на докторе Макинтайре. Эй, Мак, что за имя написано у тебя на кармане?
— Ух, посмотрим, смогу ли я разобрать их алфавит. — Он беззвучно пошевелил губами. — Ку… Куделка.
Корделия печально опустила голову.
— Он погиб?
— Когда мы улетали, он был жив, но точно не выглядел слишком здоровым.
— А что вы делали все это время на борту «Генерала»? — полюбопытствовал Стьюбен.
— Отплатила долг. Долг чести.
— Ладно, не рассказывайте. Узнаю потом. — Он помолчал, а затем, решительно кивнув, добавил: — Надеюсь, этому ублюдку, кем бы он ни был, досталось по полной программе.
— Слушай, Стью… Я ценю все, что ты сделал. Но мне действительно нужно несколько минут побыть одной.
— Конечно, капитан. — Он сочувственно поглядел на нее и отошел в сторону, бормоча себе под нос: — Чертовы подонки.
Корделия прижалась лбом к холодному стеклу и тихонько всхлипнула, оплакивая участь своих врагов.
ГЛАВА 7
Корделия Нейсмит, капитан Бетанского Экспедиционного корпуса, ввела в корабельный компьютер последние навигационные данные. Сидевший рядом с ней старший пилот, Парнелл, проверял контакты и антенны своего шлема и устраивался поудобнее в мягком кресле, готовясь принять нейроуправление в ходе предстоящего скачка через пространственно-временной туннель.
Ее новым кораблем стал массивный тихоходный грузовоз, лишенный какого бы то ни было вооружения — обычная рабочая лошадка с торгового маршрута между Эскобаром и Колонией Бета. Но с Эскобаром вот уже шестьдесят дней не было прямой связи — с тех самых пор, как барраярский флот вторжения заблокировал эскобарский конец туннеля, словно пробка — горлышко бутылки. Согласно последним дошедшим сообщениям, флотилии Эскобара и Барраяра продолжали маневрировать в медлительном смертоносном танце, пытаясь обрести тактическое преимущество, и пока что не вступали в крупномасштабный бой. Предполагалось, что барраярцы десантируют свои наземные войска на планету лишь после того, как полностью возьмут под контроль эскобарское пространство.
Корделия связалась с инженерным отсеком:
— Нейсмит на связи. Вы готовы?
На экране появилось лицо инженера, с которым она познакомилась всего два дня назад. Он был молод и, подобно ей, снят со службы в Экспедиции. Нет смысла расходовать на этот вояж опытных и знающих военных. Как и на Корделии, на нем была обычная астроэкспедиционная форма. Ходили слухи, что для Экспедиционного корпуса разрабатывается новая форма, но пока что ее еще никто не видел.
— Все готово, капитан.
В его голосе не чувствовалось страха. «Что ж, — подумала Корделия. — Наверное, он еще слишком молод, чтобы по-настоящему поверить в смерть после жизни». Она осмотрелась напоследок, устроилась поудобнее и глубоко вздохнула.
— Пилот, управление переходит к вам.
— Управление принято, мэм, — официально ответил тот.
Спустя несколько секунд она ощутила неприятную волну тошноты, и внезапно накатило липкое, тревожное ощущение — такое бывает, когда просыпаешься после кошмара, которого не можешь вспомнить. Скачок был завершен.
— Управление переходит к вам, мэм, — устало пробормотал пилот. Пережитые ею несколько секунд равнялись для него нескольким часам.
— Управление принято, пилот.
Корделия тут же склонилась над комм-пультом и запросила данные о тактической обстановке в зоне их местонахождения. Вот уже целый месяц никто не пытался прорваться через этот туннель, и она горячо надеялась, что барраярцы потеряли бдительность и отреагируют не сразу.
