Шведский врач, обследовав Иру, сказал, что у них подобные операции делают сразу после рождения. Позже я имела возможность в этом убедиться. В Швеции младенцев с врожденными пороками сердца переводят из реанимации в обычное кардиологическое отделение уже на следующий день после операции, если, конечно, обошлось без осложнений…
В общем, сообщив, что спасти Иру вполне реально, врач поинтересовался, есть ли у меня деньги. Какие деньги, откуда они у меня? Так и сказала: нет. Он мне посочувствовал, но ничего конкретного не пообещал. Правда, Иру сфотографировали и записали все данные. Я поблагодарила за теплый прием и ушла без особой надежды на лучшее. Это было в начале октября 1993 года, а в конце того же месяца мне позвонили из областного представительства Детской скандинавской миссии и сообщили, что Иру вызывают в Швецию. Одновременно пришел вызов из Люксембурга. Обе поездки брались финансировать благотворительные организации. Посоветовавшись со знакомыми, взвесив «за» и «против», я выбрала Швецию.
На Скандинавский полуостров нас сопровождал представитель миссии в Украине Бо Валленберг. В самолете Ира практически не выпускала из рук кислородную подушку. Встретили нас очень хорошо, поселили у матери Валленберга, которая проживает в собственном доме в портовом городе Мальме. Не теряя времени, Бо отвез нас в городок Люнд, неподалеку от Мальме, где расположен огромный лечебный центр.
После комплексного обследования кардиохирург Пэтэр Ерге подтвердил, что у Иры чрезвычайно сложная патология. Выслушав его прогноз, я чуть не потеряла сознание. Вероятность успешного завершения операции была просто мизерной, гарантия почти нулевая. Что делать? Но без операции – стопроцентная смерть. Разумеется, я согласилась на операцию.
Мою Иру стали готовить к операции. Вырвали зубки, выполнили другие необходимые манипуляции. Примерно в полдень я отнесла ее в операционную, уложила на стол, перекрестила… Бедненькая, она, несмотря на свои три годика, еще не ходила… Меня, полумертвую, отвели в соседний корпус, в специальное помещение гостиничного типа, дали успокоительную таблетку. Рядом постоянно находилась госпожа Валленберг и переводчик. Каждая минута казалась мне годом. Наконец, около девяти вечера звонок – операция прошла успешно! Но на этом наши беды не закончились.
Сначала меня долго не пускали посмотреть на Иру и лишь в полночь сообщили, что через час можно будет ее проведать. Оказывается, сразу после операции у Иры возникло тяжелое осложнение с почками и пришлось проводить комплекс реанимационных мероприятий.
Ира балансировала между жизнью и смертью. Слава Богу, ее удалось спасти.
Чуть позже я пережила еще один шок. По словам хирурга, врачи, вскрыв грудную клетку и добравшись до сердца, увидели, что у Иры патология значительно сложнее, чем показало предварительное обследование. Целый «букет» пороков был практически несовместим с жизнью. Знай они заранее точный диагноз, вряд ли согласились бы рисковать и браться за скальпель. А так, коль уж разрезали, отступать было некуда.
После операции бедный ребенок десять дней без движения пролежал в реанимации. От нее ни на секунду не отходили две медсестры.
Из реанимации Иру перевели в кардиологию, в отдельную палату. Мне позволили ухаживать за ней. На поправку она шла очень тяжело, окрепнув, снова прошла комплексное обследование, курс реабилитации, и лишь после этого ее состояние признали удовлетворительным.
Врачи планировали сделать еще одну операцию, но отложили. Я так поняла, не захотели рисковать, поскольку Ира могла не выдержать, настолько ослаблен был ее организм. Посоветовали внимательно следить за ее состоянием, так как главное – не опоздать. В 18 лет Ирочке предстоит третья операция, после которой, если обойдется без осложнений, можно будет вздохнуть с облегчением.
Сразу же после возвращения домой нас госпитализировали в кардиологическое отделение областной детской больницы, где моя девочка сделала первые самостоятельные шаги – в четыре года!
Постепенно жизнь вступала в свои права. Не забывал маленькую пациентку и Бо Валленберг. Несколько раз он ее навещал, а в 96-м увез в Швецию на проверку. Там Иру осмотрел оперировавший ее врач и дал заключение, в котором было сказано, что есть показания для хирургического вмешательства при условии экономической возможности.
Ирише уже 11. Первый тревожный звонок прозвучал минувшей осенью. Кардиограмма девочки оказалась неважной. В этом году врачи констатировали дальнейшее ухудшение состояния. Наш кардиолог сказал, что надо искать возможность отвезти Ирочку на операцию. Где взять деньги?..
Оставалась единственная надежда: на Скандинавскую детскую миссию в лице Бо Валленберга, ставшего к этому времени ее президентом. Внимательно выслушав взволнованную женщину, этот замечательный человек ответил:
– Раз нужно, значит, будем лечить.
– В Люнд мы прибыли 11 ноября 2002 года, – продолжает Наталия Васильевна. – В клинике, где обследовали внучку, я с ужасом услышала от врачей, что шансов на выздоровление практически никаких. Она могла погибнуть на операционном столе, но без операции неизбежно умерла бы через несколько дней. Мне говорили, что не только в Украине, но и во всем мире никто на такой риск не пошел бы. Нам оставалось уповать на Бога да на золотые руки и талант одного из лучших в мире кардиохирургов Петера Йорги – того самого, который лечил Иру, когда она была еще совсем маленькой.
Операция продолжалась 14 часов. Ситуация сложилась более чем критическая. Вместо запланированных четырех дней Ирочка месяц лежала в реанимации, подключенная к аппарату искусственной почки. Я каждую минуту с ужасом ожидала самого худшего. Пять месяцев ребенок балансировал между жизнью и смертью.
Невозможно передать словами, что она пережила. Девочка высохла, похудела на 13 килограммов, долго не могла есть.
Бабушка не отходила от Иры ни на минуту с раннего утра до позднего вечера. Когда состояние девочки становилось особенно угрожающим, она оставалась дежурить на ночь.
– Дети должны чувствовать присутствие близких, – убеждена Наталия Васильевна. – В шведских больницах родственникам разрешается находиться возле ребенка. Там в порядке вещей, если в одной палате с малышом лежат, скажем, папа, мама и бабушка. К их услугам все необходимое для того, чтобы ребенок чувствовал себя в домашней обстановке.
В клинике Иру регулярно навещали местные жители, развлекали, играли на гитаре. Даже клоун приходил. А какой там уход, терпимость со стороны медперсонала! Во время перевязок Ирочка кричала от боли на всю кардиологию. Бедные медсестры покрывались красными пятнами, но ни разу даже не подали виду, насколько им трудно, все выполняли деликатно, тактично, спокойно, на высочайшем профессиональном уровне. Бывало, я сама не выдерживала, видя, как им тяжело, просила у них прощения за то, что им приходится терпеть, но в ответ неизменно видела лишь доброжелательные улыбки.
Наверное, Богу было угодно, чтобы Ириша осталась жива. У меня такое ощущение, что за нее молился весь мир, и у нас на родине, в храме, который мы регулярно посещаем, и в церквях Швеции, Дании, Финляндии, Фарерских островов.
Украинские верующие передали в Швецию платочек, освященный в одном из местных храмов и получивший чудодейственную целительную силу. Бабушка прикладывала этот платочек к Ириной груди, и именно с той поры у девочки началось улучшение.
– На Фарерских островах мы с внучкой побывали незадолго до операции благодаря Бо Валленбергу, – говорит Наталия Васильевна. – Летали туда вместе с группой известных украинских эстрадных артистов, которые выступили перед местными жителями с благотворительным концертом. Валленберг много рассказывал людям об Ириной жизни и о том, что ей нужна срочная помощь. Ирочке сказочно, фантастически повезло, что есть на свете Бо Валленберг со своей благотворительной миссией. На какое-то время жизнь чужой девочки стала для него дороже всего. Он забывал о своем тяжелобольном отце, семье, сам чернел на глазах. Они с Ирой подбадривали друг друга. Он в реанимации и позже в кардиологии, смотря в ее больные глазки, на ее истощенное тельце, в котором едва теплилась жизнь, строил ей рожицы, а она, едва заметно улыбаясь, говорила: «Мне хорошо, все нормально». Ирочка с нетерпением ждала каждого его прихода. Он сумел раздобыть 200 тысяч долларов – деньги, огромные даже для Швеции. Этот человек через прессу и телевидение обращался к людям, умоляя их спасти ребенка. И люди отзывались. Если бы не добрые шведы, даже не знаю, что бы мы делали. Казалось бы, кто такая для них простая девочка из
