Мы пребываем в безумном экстазе, танце любви, в неистовстве нежных поцелуев и смертоносных объятий; соединяясь, мы уничтожаем друг друга, выпивая кровь, мы реализуем полноту, отрекаясь от себя, теряя сознание.
В беспамятстве обретается неописуемое.
Распахнув свою душу черному ветру, неукротимому огню и призрачному свету, я уношусь во тьму, в обитель блаженства, в самую глубь, сердце бездонного лона, и природа всего вспыхивает звездными жемчужинами изначального блаженства. Объятия Великой Тьмы…
Угощая друг друга каплями крови своего сердца, отдаваясь без остатков и пожирая друг друга, мы то все глубже и глубже погружаемся в океан безмолвия, в Запредельное, то выходим за пределы выхода за пределы.
Все дальше и дальше, все ближе и ближе, все глубже и глубже.
Мы плавимся и сгораем в черном искрящемся Пламени Любви. Реализуется экстаз кипящего безмолвия, имя которому Абсолютно Полная Пустота, у которой нет имени.
Это Единственно Подлинное Блаженство, которое не называемо и блаженством, это то, что надо.
Мы, Бхайрава и Бхайрави, тонем в Бездне друг друга и погибаем, без остатка растворяясь друг в друге. Обретается…
Увиденное через глазницы черепа — подлинность, неомраченная жизнью и смертью
1. Место сожжения трупов — весь мир. Разрушится все и умрет каждый. Как ни старайся, как не ищи — ни в чем не найдешь опоры.
2. Власть, богатство, известность не сделают тебя лучше в глазах Самхара Бхайравы. Стены и охрана не спасут тебя, всевозможные наслаждения, так и не даровав Полноты, растают как мираж, сгинут как сон.
3. Земля примет прах, огонь кремации — жизненный огонь и дыхание всех живых существ унесет Бог Ветра.
4. Медитируй на пустоши, на разрушенные дома, поломанные вещи, на больных, на мертвые тела. Сопрягая это с мудростью, шактипатом и наставлениями учителей, ты поймешь суть и освободишься от всего, что мучает и порабощает.
5. Чтобы постигнуть тайну потоков Шакти, образующих узоры, вначале утвердись в понимании неизбежности смерти.
6. Еще нерожденное, пребывающее в чреве матери с каждым ударом сердца дитя движется к своей смерти.
7. Нет ни человека, ни бога, ни демона, способного победить Самхара Бхайраву, почему же глупые ведут себя так, будто их тела будут жить вечно?
8. Из года в год тяжкими трудами укрепляя свое положение в этом мире, остолопы не понимают, что потоки Самхары сводят на нет все их усилия.
9. Прекратив бег по кругу, мудрый выбирает удобное место и предается размышлениям и созерцанию.
10. Жизнь хорошо постигать на кладбище, смерть — при праздновании свадьбы. Усыпанные трупным пеплом дети Бхайравы без труда постигают закон Черепа и Цветка.
11. Играет свадебная музыка. В звоне веселых струн слышится рев погребальной трубы Бога Смерти.
12. Весело клубится дым домашнего очага, в этих дыму и огне видно пламя кладбищенской кремации, пожирающее тела в трупной копоти.
13. Мать породила дитя. Из тьмы оно вышло и в тьму же войдет. Поистине Великая Тьма есть начало и конец всему живому!
14. Радостно гомоня, наполненные кипучей энергией, дети играют и веселятся. В каждом их движении сквозит Всепожирающая Смерть.
15. Не от несчастного случая, так от болезни, не от болезни, так от старости, не от старости, так от чего-нибудь другого все эти веселые существа прекратят свое существование.
16. Юноша дарит возлюбленной цветы. Поистине он приносит весть о ее приближающейся смерти. А когда девушка украшает голову своего жениха венком из цветов — она помечает чело его знаком смерти в виде трупов цветов, некогда бывших живыми.
17. Подобно тому, как из малого семени вырастет большое раскидистое дерево, а потом засохнет, молодая красавица, вызывающая страсть и желание в мужчинах, станет сморщенной беззубой старухой, седой, шатающейся от ветра каргой с отвислой грудью и дряблой кожей.
18. Хромая, едва волоча ноги и задыхаясь, бредет, опираясь на свои костыли, сгорбленный, лысый старик, бывший некогда атлетом, красавцем и пылким любовником. Легкой походкой мимо проходит юнец. Он видит старца, но не понимает, что видит себя.
19. Одни инертны, другие живут суетясь, и те, и другие — смертники. Все они вышли из Тьмы, облачившись в одежды праха, все они, отбросив прах, однажды вернутся обратно во Тьму.
20. Подобна тополиному пуху на ветру, подобна кружению осенних листьев, суетливому снованию крыс, кишению червей, прыжкам блох — такова жизнь глупых людей, пронырливо, без всякого подлинного смысла снующих по поверхности бытия.
21. Как весенний лед тонка опора их жизни. Днем раньше, днем позже расколется однажды мутная корка и каждый из этих наивных погрузится в бездонные воды, чтобы, всплыв на поверхность в следующей жизни, опять бессмысленно и суетливо сновать, словно вошь.
22. Безумные существа, ослепленные Тиродханой и ведомые Гхорашакти, свершая титанические усилия, сражаются за горсти трупного пепла, омываясь в океане слез.
23. Они не знают Сути и не имеют желания знать эту Истину. Их видение ограничено жесткими рамками спектра энергий их тесного мира! Расскажи им — они не услышат, а если услышат, то извратят смысл сказанного.
24. Привязанные к жизни, безумцы преступают Дхарму, тонут в бесчестии, их глаза утратили способность видеть красоту. Перед ними, за ними, сверху, снизу и по бокам находятся лишь страхи и надежды.
25. Тук-тук, колотится сердце, то содрогаясь от страха, то успокаиваясь. Тук — сжимается сердце. Это подходит своей танцующей походкой Тиродхана Майя. Тук — разжимается сердце. Это приближается, холодя ледяным пламенем, Махака-ла Бхайрава.
1. В любой час может прийти Самхара Дэва. Будь же готов встретить любимого Бога! Гора трупов соединяет небо и землю, а на ней в алом пламени видна фигура Его.
2. Вот Он — Великий Калабхайрава, Черный всепожирающий Бог, прекрасны и очи, и стопы Его.
3. Ничто не устоит перед Владыкой. Весь этот мощный,' сияющий красками мир перед Бхайравой лишь горсточка трупного пепла на Его ладони. И в то же время Он, Владыка, порождает всю красоту.
4. Неотразимо прекрасный, багрово-огненный свет Его глаз радует, веселит души одних и погружает в ад безысходного ужаса души других.
5. Бог Страха заставляет плясать несчастных и ничтожных в своем пьяном безумии людей трясучую пляску смерти. Этот танец они любовно и нежно называют «жизнь» и считают ее саму по себе высочайшей
