Володя с охотой и желанием писал письма своим школьным друзьям — Косте Рапакову, Юре Покровскому, Асе Шумаковой — и с нетерпением ждал вестей от них.
Большинство писем Володи адресовано матери, но не забывает он и о брате. Так, в письме от 15 февраля 1942 года советует ему: «Евгений! Ведь тебе исполнилось 17 лет. Постарайся попасть в военную школу. Очень, очень важно. Ведь войне еще не видно конца. И тебе и мне обязательно придется защищать Родину с оружием в руках». Интересуясь его успехами, обеспокоенно спрашивает: «Как у тебя дела с немецким языком? Я очень жалею, что не знаю его».
Неоднократные обращения с просьбой об откомандировании в действующую армию наконец-то принесли свои плоды. 27 марта 1942 года он покидает Каменск-Уральский и едет в Еланские лагеря, что под Камышловом. Но здесь ему пришлось быть недолго. В письме от 26 апреля он сообщает: «6 апреля я послал письмо из лагерей, где я учился на младшего командира. Видно, не суждено быть минометчиком. Вчера проходил комиссию. Зачислили курсантом. 15 апреля я принял присягу. Теперь я пулеметчик. Здесь я, по- видимому, буду находиться долго».
Командование обратило внимание на грамотного, эрудированного курсанта, и во время очередного отбора из Еланских лагерей его направляют в Таллинское военно-пехотное училище, расквартированное в Тюмени.
6 мая он пишет: «Я снова приступил к учебе. Изучаю все виды оружия и тактику. Жизнь у нас протекает точно по режиму. Сколько бы времени ни давали на подготовку, все его не хватает. Даже вот сейчас и то тороплюсь, так как нужно приготовиться к вечернему осмотру: вычистить обувь, гимнастерку, сменить воротничок и т. д.».
Учеба в военном училище Дышинскому давалась без особого труда. Быстро привык к армейскому порядку, как и раньше в студенческие годы, без раскачки нацелил себя на осмысливание изучаемого. Служба, да и сам быт курсантов строго регламентировались внутренним распорядком. Несмотря на большие нагрузки, ему даже нравилось, что все время расписано по минутам и каждая из них на счету. Установленный распорядок как бы растягивал сутки, делал их более емкими, плодотворными. А Володя умел ценить время. Курсанты в пулеметной роте в основном — сибиряки и уральцы.
Наряду с одногодками в роте проходили переподготовку интенданты, техники и другие военные специалисты, которых теперь переучивали на строевых командиров.
Имея некоторый теоретический багаж знаний, всегда живой, с озорной искоркой в глазах, Дышинский с удовольствием постигал тактику, инженерное дело, топографию... Он готовил себя к боям и хорошо понимал, что полученные знания пригодятся на фронте.
Нравились ему и ночные занятия, на которые курсанты выходили с вечера. Володя увлеченно осваивал хождение по азимуту ночью.
Но курсанты не только учились. Они живо обсуждали и оценивали обстановку на фронтах, о чем сообщало Совинформбюро. Положение на фронте день ото дня становилось все неутешительнее. Враг, опытный и хитрый, оснащенный до зубов современной техникой, рвался в глубь страны, оккупировал Украину, угрожал Кавказу, железным кольцом охватил Ленинград, подошел к Сталинграду.
К предстоящим обязанностям командира Дышинский готовился обстоятельно и очень серьезно. Служба в армии — это крутой поворот в судьбе каждого, это новые товарищи, воинский коллектив. Курсантское дело не из простых.
Адаптация к армейской службе так легко и быстро, как это происходит в кино, не получается, а постигается в процессе длительных бесконечных тренировок, когда гимнастерка становится белой от седьмого пота, когда практически осознаешь, что перед тем, как командовать другими, надо самому научиться исполнять приказы, закалить себя духовно и физически. Ведь во взводе или роте командир должен видеть не только определенное количество людей, а сплотить их в коллектив, для которого «один за всех и все за одного» — не пустые слова.
Владимир делится своими мыслями с родными: «Добрый день! Дорогие мама и Евгений! Как живете? Все ближе и ближе конец моей учебы. Учиться становится все интереснее и интереснее, а работать над собой нужно все больше и больше. Ведь после учебы мне доверят жизнь многих бойцов. Очень ответственная задача».
И снова в письме от 12 июля он пишет: «Добрый день! Дорогая мама! Время проходит очень быстро. Его как-то не замечаешь. Здоров. Часто вспоминаю институт, лаборатории по химии, физике. Теперь учеба для меня приобретает иной характер. Желание сейчас у меня направлено на овладение науками военными».
Он понимает, что настоящую цену имеет лишь то, что дается тебе с большим трудом, как говорят, работой до седьмого пота. И если этого нет, то всему грош цена — как пришло, так и уйдет. В этом Володя хочет убедить брата и помочь ему своими советами. Евгений к этому времени тоже призван в армию. И в письме от 23 августа старший брат советует младшему: «Добрый день! Дорогой Евгений! Сегодня я получил от тебя «пустое» письмо. Не чувствуется жизни. Ведь ты вступил в другую, новую жизнь, отличную от гражданки... А в такое время в жизни нужно шагать гигантскими шагами, впитывать в себя все, что тебе пригодится в борьбе с фашистами».
Наряду с теоретическими занятиями в поле курсанты учились управлять и подразделениями. И нередко руководитель занятий вызывал курсанта Дышинского и ставил перед ним вводную:
— Курсант Дышинский, ваш командир убит, принимайте командование. Взвод попал под огневой налет противника, залег и несет потери. Ваше решение?
И Владимир срывающимся, ломким голосом начинал командовать. Он стал понимать, что командир прежде всего должен думать, как удачнее выполнить боевую задачу, и отвечать за судьбы вверенных ему людей.
Мать понимала, что ее старший сын скоро будет на фронте. После войны, вспоминая о Володе, она писала: «Родина призвала его защищать страну Советов. Из его писем я понимала, что он готов отдать всю свою силу, жизнь и молодость за Родину, благословила я его заочно и дала материнский наказ: «Сын мой дорогой! На твою долю выпала великая честь с оружием в руках защищать Родину от коварного врага. Будь верным сыном ее! Выполняй свой воинский долг с честью. Я писала ему: твой младший брат тоже призван. Он в Военно-морском авиатехническом училище в Перми. По окончании его служил на Тихоокеанском флоте. Я, ваша мать, буду помогать вам бить проклятого врага своим упорным трудом на производстве».
Все святое, что было у Володи, связано с матерью — отца уже не стало, умер весной. Со слов Володи, отца он любил и его уход из жизни переживал тяжело. Слишком велика была для него эта потеря. А события на фронте день ото дня становились тревожнее. Вопрос стоял бескомпромиссно — или — или, иного быть не могло. Да, это было то время, когда Илья Эренбург писал: «Убей немца!»
В ночь на 10 сентября прозвучала команда: «Тревога! В ружье!» Размеренная курсантская жизнь в считанные секунды была нарушена, и уже вечером они спешно грузились в эшелон, курсантский батальон отправлялся на фронт.
Конечно, было обидно, что до ускоренного выпуска из училища и производства их в лейтенанты оставались считаные дни. Но этому пока не суждено было осуществиться. Теперь Владимир лежал на двухъярусных нарах, недалеко от распахнутой двери вагона, погруженный в свои невеселые мысли, вслушиваясь в ночную тишину, вдыхая пряные запахи сена под головой. Ему не спалось. Слишком много воспоминаний навалилось на него за прошедшие сутки. Не спит и сосед, Володя слышит, как тот ворочается, устраиваясь поудобнее на своем ложе. Ему вспомнился дом — как там мама, как идет служба брата. Вскоре он напишет: «Вот, мама, и я еду на фронт. Буду воевать за тебя, за то, чтобы ты у меня на старости лет жила счастливо и спокойно, а я стал инженером. Ты меня приучила к труду. Труд, возможно, и был основой моей тяги к творческим его сторонам. Ведь только в труде вырабатывается терпение, внимание, выдержка».
Равномерный перестук колес постепенно убаюкал и Владимира.
Через сутки они уже выгружались в Сухом Логу. Здесь в основном из курсантов пехотных училищ и моряков-тихоокеанцев формировалась 93-я отдельная стрелковая бригада полковника Н. Э. Галая.
