начало принимать меры для того, чтобы катастрофический сценарий на дороге Раатте не повторился. На выручку окруженным частям 54-й дивизии были брошены все резервы армии, в том числе импровизированные сводные группы и только что сформированные лыжные батальоны. Первой такой группой стала группа помощника начальника штаба 54-й дивизии майора Кутузова, состоящая из 3-го и 17- го отдельных лыжных батальонов и 11-го саперного батальона. Группа Кутузова начала наступление от Леутоваара на прорвавшиеся финские части уже 30 января, но успеха не добилась. Майор Кутузов не успел сформировать штаб и наладить связь, когда финны перешли в контрнаступление и почти полностью уничтожили его группу. Сам майор Кутузов погиб в бою.
Финны рассекли части дивизии на несколько котлов и начали планирование наступления для их уничтожения. Однако на выручку окруженной 54-й дивизии во фланг финнам начала выдвигаться лыжная бригада полковника Долина. Бригада состояла из 9-го, 13-го и 34-го лыжных батальонов. В период с 11 по 13 февраля бригада вышла в район штаба 65-го финского полка и продолжила движение на юго-запад, в направлении Сауна-ярви. 13 февраля передовые части бригады достигли хутора Ветко на озере Кялькянен. До окруженных частей бригаде оставалось пройти около 7 километров по тайге и льду озера. В этот момент финны нанесли по передовым частям бригады удар с трех направлений силами двух рот 65-го пехотного полка, 4-й роты 27-го полка и 3-й роты 5-го батальона спецназа. Лыжники Долина сумели отбить первую финскую атаку 13 февраля. Только вечером 14 февраля финнам удалось уничтожить части бригады на хуторе Ветко.
Капитан Юрье Хаканен, командир 1-го батальона 65-го пехотного полка:
«Лыжная бригада была отлично оснащена и вооружена, но была неопытной — в особенности это касается офицерского состава — в ведении боевых действий в лесисто-болотистой местности. В особенности это касается полковника Долина и его заместителей.
Поскольку бригада Долина полностью спутала наши планы наступления, штаб 9-й дивизии был крайне заинтересован в ходе боя у хутора Ветко на перешейке между озер. Бригаду, причинившую нам столько хлопот, нужно было прикончить как можно быстрее. Эта задача нам, фронтовикам, казалась не такой уж и легкой. Во- первых, наших было маловато, во-вторых, лыжная бригада противника растянулась на 40 километров. Чтобы их обнаружить, требовалось время, а местность была глухая, таежная. Ко всему прочему, у моего батальона забрали ровно треть сил. Я запросил прислать подкрепления. Поскольку никаких резервов не было, меня спросили, подойдет ли мне в качестве подкрепления шведская полевая пушка, которую можно например поставить на прямую наводку. Я с радостью согласился и на такую помощь. Договорились, что мои стрелки заберут пушку с ее огневой позиции в Лутъян-ярви.
Пушка прибыла, и в торжественной обстановке мы установили ее на огневую позицию справа от дороги под прикрытием гряды. Обе мои пехотные роты и пулеметные взводы сосредоточились на гряде на исходном рубеже для атаки. Таким образом, вся моя боевая группа была готова к наступлению. Резерва у меня не было, и взять его было неоткуда. Все тыловики также уже были задействованы в охранении озерных перешейков западнее Ветко.
Мой план «артподготовки» был такой — сначала открыть огонь по дому Ветко, а затем перенести его на сауну, потому что дом русские лыжники использовали в качестве огневой точки. После этого пушка должна была прямой наводкой бить по тем огневым точкам противника, которые мешали продвижению моих рот. Пулеметы должны были присоединиться к артподготовке за пять минут до атаки с целью прижать противника к земле в тот момент, когда пехота пойдет в атаку. Если я правильно помню, пушка должна была открыть огонь по дому в 14.15.
Пушка открыла огонь прямой наводкой по обеим целям согласно плану. Вскоре к ней присоединились все восемь пулеметов. Поднялся достаточно сильный шум, так как все мои огневые средства были сосредоточены на фронте в 400 метров.
Одним из недостатков узкого фронта наступления было и то, что мы были вынуждены вести только фронтальный огонь. Сопровождение пехоты огнем было также невозможно, потому что как только цепи пошли вперед, они загородили собой цели для пулеметчиков. Так что наши пулеметы почти сразу замолчали. Гряда была не настолько высокой, чтобы можно было вести настильный огонь из пулеметов через головы нашей пехоты.
Как только наша огневая поддержка ослабла, противник получил преимущество и открыл огонь. Это заставило нашу атакующую цепь открыть ответный огонь, то есть начать огневой бой на слишком ранней стадии атаки. Разумеется, это также означало, что цепи остановились и залегли. Из-за недостаточной огневой поддержки заставить цепи подняться снова было сложно.
Так и произошло. Наши чуть-чуть продвинулись и завязали огневой бой.
Левый фланг цепи сумел продвинуться дальше других. На этом направлении штурмовая группа фенрика Мякинена сумела в сумерках обойти дом Ветко с тыла. Несколько раз им пришлось сойтись с русскими лыжниками в рукопашную, но в результате штурмовая группа Мякинена сумела-таки подобраться к самому дому. Из дома и из окопов вокруг на группу дождем посыпались ручные гранаты, так что надолго задержаться там было невозможно. Перед отходом отряд сумел поджечь дом и таким образом выполнил свое боевое задание.
Пожар осветил окрестности дома, и противник потерял возможность вести прицельный огонь. Мы же прекрасно видели противника на фоне пожара. Во время пожара наша цепь снова пошла в атаку. Достаточно быстро мы зачистили весь перешеек. Из штурмовой группы необходимо отметить младшего сержанта Ринтамаа и связного первой роты рядового Катаямяки. Всяческой похвалы заслуживает и фенрик Мякинен, командир штурмовой группы. Ставлю в заслугу лейтенанту Сайкку то, что он вовремя послал штурмовую группу поджечь дом.
Лыжная бригада Долина была очень хорошо оснащена и вооружена. Форма была теплая, подбитая овчиной. Маскхалаты и лыжное снаряжение были профессиональные.
Тяжелого пехотного вооружения не было вообще. Самым распространенным оружием была обычная винтовка, но у многих она была заменена автоматом или самозарядной винтовкой. Ручных пулеметов было мало. В Ветко мы их взяли всего несколько штук. Мы столкнулись с каким-то количеством мелкокалиберных минометов и мин в специальных вьюках.
Обоза у бригады не было. Снабжению бригады по земле не было уделено особого внимания. Для эвакуации раненых не было никакого снаряжения. Но у санитаров с собой было все, вплоть до хирургических инструментов.
Никаких средств размещения с собой бригада не несла, даже палаток не было. Мы нашли несколько лодочек из фанеры, напоминающих наши волокуши. Однако они выглядели настолько по-детски, что, наверное, пользы от них было мало. Для связи у бригады были переносные рации.
У бригады, очевидно, была тесная связь с ВВС. Самолеты так плотно сопровождали бригаду, что мы их часто по этому и находили. Однако в районе Ветко уже к 15 февраля положение бригады было столь хаотичным, что даже русские летчики наверное ничего на знали о расположении частей бригады.
Русские ходили на лыжах не как финны. Тело лыжника раскачивалось из стороны в сторону, так что русского от финна можно было отличить издалека. Финны идут на лыжах прямо, по одной линии. У русских были более длинные лыжные палки, и поэтому им приходилось выше поднимать руки. Может, это и вызывало раскачивание тела лыжника из стороны в сторону.
Русские лыжи были похожи на финские, но плохо скользили. Лыжная мазь была по финским меркам просто негодной. Мы ее использовали только для смазки лодочек-волокуш.
Потери бригады Долина в районе перешейка Ветко мы оценили в 250 убитых. Так и доложили в штаб дивизии. Там посчитали, что мы завышаем потери противника. Однако позже выяснилось, что наша оценка была заниженной. После войны русские увезли для захоронения из руин дома Ветко 40 обгоревших трупов, из остатков сауны 25 трупов, с огорода 90 погибших. Из округи наши собрали и похоронили 118 погибших.
То есть всего 273 погибших. К этому числу нужно прибавить еще погибших в лесу, которых должно быть порядочно.
В начале лета хозяин дома Ветко попросил у меня денег за то, чтобы он начал хоронить погибших русских лыжников. По его словам, в лесу на его участке еще лежали трупы. Когда я ему сообщил, что на такое дело у меня денег нет, он сказал на полном серьезе:
— Трупы — это ваших рук дело, майор. Вы их и хороните.
