целыми и живыми хотели все. Даже такие свободные люди как я.
Это не значит, что мы прятались за спины других. Если обстоятельства складывались плохо. Мы умирали. Но без бравады. В таких случаях говорили:
'Парню не повезло'.
Отряд наш состоял из трёх групп.
Первой группой командовал подполковник. Был он лет на пять младше меня. Имел звезду Героя Советского Союза. Отбывал второй срок. Продлённой по его рапорту командировки. В его группе было четырнадцать бойцов-офицеров. Трое, как и он, продлили командировки. Причин никто не спрашивал. Это было не принято. Подполковник был и заместителем командира нашего отряда.
Второй группой командовал майор. Он был на лет восемь младше меня. Имел орден Красной Звезды и несколько медалей. В его группе было без него одиннадцать бойцов. Старшие лейтенанты, три капитана.
В командировке они были уже три месяца.
Третью группу из одиннадцати человек доверили мне. Оказали доверие человеку уже побывавшему в этих местах. Состояла она из восьми вновь прибывших. Молодых офицеров. И была усилена двумя старшими лейтенантами и капитаном. Людьми уже отбывшими здесь два месяца. Товарищ капитан не влюбился в меня с первого взгляда. На протяжении трёх месяцев он изводил меня взглядами и достающими до печени вопросами. Типа:
— Командир! Вы в туалет сходили? А вдруг нарвёмся на 'духов' с хорошим нюхом?
Потом после одного случая стал преданным другом. Он оставался им даже став генералом. Замом начальника конторы наследницы нашего передового отряда. В новом созданном волей народа из братской республики независимом государстве. Давал мне людей и прикрывал меня. Хотя знал, что ни к его конторе, ни вообще к конторе я уже не принадлежу. Но об этом позднее.
А пока ко мне сразу пристала кличка 'Старый'. Она была честной! Я стоял на пороге своего сорокалетия. Вот и отзывался на неё. Долго отдыхать и расслабляться нам не дали. Уже на следующий день после прибытия нам выдали всё, что положено. Ну и началась обычная работа.
Переодевшись в халаты и головные уборы местных жителей. Ходили в разведку. Оправдывая придуманную кем-то истину. Что все мы разведчики от рождения или от службы.
Наша маскировка могла обмануть только ребёнка. Ясельного возраста. Язык знал только прикомандированный афганец. Когда-то он обучался на курсах 'девятки'. Потом служил в гвардии эмира. Теперь служил народу и помогал нам. Был переводчиком и проводником. Был ли надёжен? Пока был. А дальше? Вопрос это хороший. Только ответить на него не возможно.
Пока в стычках не участвовали. Ходили на встречи с местной агентурой. Обживались. Так и проходили дни. Время не стоит на месте.
Пять раз в течение двух месяцев ходили на караваны. Три раза просидели в засаде несколько суток. Безрезультатно.
Толи караваны перехватили. Толи сведения были не верными. Агентура была ещё та! Как Дейнека:
'… Самое главное умение человека быть глухим и слепым! Тогда и умрёшь на своём ложе от старости. Иначе есть шанс умереть героем в молодости. У каждого свой выбор'…
Это подходит к нашей агентуре. Понять их мотивы и ментальность мы не могли. По причине, что мы совсем другие. Выросли в другой среде. В другой культуре с другим менталитетом.
В начале третьего месяца моей командировки увидел настоящий переполох.
По полученным разведданным из Пакистана ожидался на вверенном нам участке особый караван. Моджахеды придавали ему большое значение. Не жалея людей они везде атаковали наши блокпосты и гарнизоны. Проехать по дорогам или провезти горючее, боеприпасы, продовольствие, даже под прикрытием войсковых колонн стало очень сложно.
'Духи' нападали непрерывно. Сковывая силы и технику. Отвлекая внимание от караванов. Для отслеживания каравана мобилизовали всех армейцев и милиционеров. Брать караван должны были мы. Таков был приказ. С полной выкладкой мы торчали в вертолетах. Еду нам подвозили из столовой. В таком напряжении просидели двое суток. И вот пришло избавление! Взревели двигателями вертолётов. Они унесли нас к точке высадки. В неизвестность.
Караван был обнаружен. Его путь просчитан. Нас высадили в определённой штабом точке на пути движения каравана. Видно в штабе караван считали серьёзной проблемой. На операцию шёл весь отряд. Все три группы. Командовал подполковник. Он поставил задачи мне и второму, майору. Указал места размещения бойцов и сектора обстрела. Ещё раз предупредил:
— Караван должны взять любой ценой! Иначе о трибунале можно будет только мечтать. Эта информация только для нас троих. Бойцы о ней знать не должны.
Такое слышал впервые. О том, что командир это прибавил от себя. Даже мыслей не было. Такими словами не разбрасываются. Мы разошлись по своим командам. Нужно было расставить бойцов и поставить им задачи.
Через несколько минут всё замерло. Затихло в ожидании. Рации отключили. Сканеры для перехвата радиосвязи у моджахедов были. Пользоваться ими они умели хорошо.
Огонь открывать все должны были после выстрела командира.
И началось самое трудное. Ожидание. Жара дня сменилась холодом ночи. Мы мёрзли, дрожали, но ждали. Солнечные лучи не только осветили всё. Они и согрели наши иззябшие измученные тела. И ожидание закончилось. Холод, сухой паёк всё было мгновенно забыто. Это была уже другая жизнь. Грань между жизнью и смертью уже была перейдена. Оставалась только судьба!
'Что приготовила она мне и моим товарищам?'
Знать не хотелось. Иногда неизвестность лучший подарок. Можно хоть надеяться, что у тебя ещё есть завтрашний день.
Из-за поворота показалось двое моджахедов. Настороженно осмотрелись. Один поднял рацию, что-то сказал. За ними возникла ещё двойка 'духов'. Первая пара 'духов' прижимаясь к скалам и укрываясь за валунами, двинулись вперёд по дороге. Вторая двойка 'духов' внимательно следили за ушедшими вперёд и окружающей местностью. Когда первая двойка укрылась под карнизом следующего поворота. Вперёд двинулась вторая двойка. Переговорив по рации. Они шли осторожно, не расслабляясь и не отвлекаясь. Дальше всё происходило, как в немом кино.
Сразу за второй двойкой на тропу вышли ещё четверо 'духов'. Двое вели осла. Я рассмотрел его груз. Тяжёлый пулемёт и коробки с патронными лентами. За 'духами' с животным шли ещё двое 'духов'. Автоматы в руках за спиной 'Стингеры'. Пройдя с десяток шагов, они остановились. Осмотрелись. Посоветовались. Переговорили по рации. Двое автоматчиков быстро вскарабкались на гору. Размещаясь выше небольшой площадки.
Двое других сняли с осла пулемёт и короба. Они разместились на площадке. В сектор их обстрела попадала и тропа. В обе стороны и противоположный склон горы. Грамотно.
Очевидно, по рации передали команду. И на тропу вышла ещё одна четвёрка. Точная копия команды описанной раньше.
Они быстро пробежали по тропе и заняли позиции. Взяв под обстрел тропу до следующего поворота. Заблокировав тропу и противоположный склон. Я заметил, что у одного из автоматчиков за спиной висела небольшая, но мощная рация. Две двойки передового дозора ушли вперёд по тропе прежним порядком.
Я это описал эти действия 'духов' так подробно для того, что бы было понятно. Пришло время для меня и моих товарищей стать героями. Под таким плотным огнём тяжёлых пулемётов шансов у нас остаться в живых не было. Даже одного из тысячи. Широкий путь к героям был открыт!
Я вспомнил наших правителей и вождей. Пославших нас на эту чужую войну. Помечтал увидеть их лица рядом. Но, увы! Они нужны стране и народу. Поэтому они всегда в тылу, а народ здесь. Отогнав от себя глупые мысли. Положил перед собой две гранаты. Понимал! Не пригодятся. Но так было спокойней.
Устроил свой автомат между камней. Охрана каравана была очень профессиональна. На пять голов выше всех с кем мы имели дело. До этого.
Стало понятно. Груз каравана был не простой. Не большой караван из двух десятков гружённых тюками мулов, коней. И такая сильная охрана. Я насчитал пятьдесят три человека. Четыре
