не могу понять многое из того, что узнала о его жизни. Но не буду говорить об этом. У каждого человека могут быть тайны.
Так или иначе, через некоторое время мы сделались почти друзьями. Крафт иной раз наблюдал за нашей игрой; потом перерыв заканчивался, я уходила за свой стол, а они принимались обсуждать дела.
…что интереснее всего, я постепенно начала понимать стратегию Сета в управлении Компанией. До того она оставалась для меня последовательностью невразумительных действий, совершенно не связанных между собой.
Опубликован в «Вестнике» цикл статей о Компании…
Компания объявила, что поддерживает движение экологов…
В Компании реформы, получившие среди служащих название «перемена мест слагаемых»…
Сет выступает на канале новостей…
В общем, со стороны это выглядело странно и даже смешно — тем более в такие времена, когда все знали, что нас уже потихоньку начали кушать. Однако мой грустный шеф продолжал делать вид, что прямые угрозы его не касаются.
И только после того, как мы несколько раз сыграли в шахматы, я поняла, что все его действия тщательным образом просчитаны. Вместо того чтобы крутиться на месте и грызть всех, кто попытается приблизиться, как поступал Старик, Сет действовал издалека — он давил на скрытые рычаги, и в поддержку Компании выступали такие силы, на которые мы раньше и надеяться-то не смели… Я видела и ответные ходы Корпорации — но какими неуклюжими они казались по сравнению с игрой Сета!
«Я строю здание с фундамента», — как-то раз сказал мой грустный шеф.
Чужие здания он разрушал тоже с фундамента — исподволь, подобно грунтовым водам… так, чтобы результат действий не был замечен, пока не станет слишком поздно. Неудивительно, что нетерпеливый Старик считал его бездарным.
Время шло, Компания держалась на плаву — но, тем не менее, положение продолжало оставаться критическим. Я не всегда понимала смысл действий Сета, и постепенно мне стало казаться, что он перестарался — на каждый изящный ход Корпорация отвечала так жестко и недвусмысленно, что становилось страшно.
…в тот день мы как всегда играли во время обеденного перерыва.
— Ты растешь, — отметил Сет, делая очередной ход. Кажется, мне удалось заставить его немного попотеть. — Я рад.
— А уж я как рада…
Мне с трудом удалось удержаться от сарказма. Партия шла к логическому завершению — мой грустный шеф мог сколько угодно убиваться по поводу того, что никто не мог играть с ним на равных, но поддаваться не собирался. Как вдруг…
…его рука замерла над доской, не коснувшись фигуры. Взглянув на его лицо, я испугалась: Сет побледнел так, словно вместо меня с ним играло привидение.
— Что случилось?
— Ничего, — прошептал он еле слышно. — Я… сдаюсь. На сегодня хватит, иди.
Ошеломленная, я вышла из кабинета, гадая, что это было. Конечно, сдаваться ему не следовало… так что же случилось? Может, он болен, и никто об этом не знает? Ему плохо? Мне очень хотелось вернуться, но я знала, что этого делать нельзя. Захочет — позовет сам.
И позвал.
На следующий день я стояла в его кабинете. Лицо Сета, как всегда, было печальным, и я, предчувствуя, что сейчас произойдет что-то очень важное, задрожала.
— Я тебя увольняю, — просто сказал Сет, и у меня зашевелились волосы на затылке.
— Сокращение штатов? — мне с трудом удалось выдавить это из себя.
— Нет, — его голос звучал на удивление убедительно. — Просто мне так хочется.
— Простите?
Он смотрел на меня, не мигая.
— Твой чип устарел. Ты не справляешься со своими обязанностями.
Наглая ложь! Назвать устаревшей последнюю модель чипа!! Это я-то не справляюсь?..
Его взгляд перекочевал с моего лица на картину — любимую картину Старика. Под ней — это все знали — был спрятан мощный жучок.
«Зачарованный Мерлин» — так, кажется, она называлась.
— На тебя жалуются, — продолжал он, глядя на картину.
— Кто, например? — я всё ещё слишком сильно негодовала, чтобы что-нибудь заметить и сделать выводы.
— Крафт.
— Крафт, который души во мне не чает? Крафт, для которого я выполняю всю рутинную бумажную работу? Он? Или, может, у нас есть ещё один служащий с такой фамилией?
— Нет, он у нас один.
— Тогда, может быть, дело в вас? Я чем-то вам не угодила?
Сет не ответил. Пристально посмотрел на меня, потом опять стал разглядывать картину.
— Жду ответа.
И тут он выдал такое…
— Я. Тебя. Увольняю. Потому что. Ты. Самовлюбленная. Вздорная. Стерва. Понятно? Тогда пошла вон.
…я мчалась по коридору, как будто за мной гнались все демоны Сети, и слезы застилали мне глаза.
Только на станции метро, где тысячи и тысячи людей спешили куда-то по своим делам, я смогла хорошенько поразмыслить над тем, что произошло.
«Это неправда, неправда, он не имел права говорить такое!!!» — кричала внутри меня маленькая обиженная девочка, которую надо было успокоить во что бы то ни стало.
Конечно, неправда. Конечно, не имел права. Но сказал.
Какой вывод из этого следует?
И тут я вспомнила про жучка и все поняла.
…темное здание Корпорации возвышалось передо мной, как башня. Нет, не башня, поправилась я мысленно — крепость. Крепость, которую следует взять приступом.
Крепость, окруженная рядами верных пешек…
Не буду рассказывать о том, как я сражалась с охранниками. Их там было великое множество — в строгих черных костюмах и при галстуке, в джинсах и футболке, в темно-синей униформе… суровые, стойкие, неподкупные — едва лишь выяснив, что пропуска у меня в помине нет, а Директор встречу не назначал, они принялись аккуратно выталкивать меня из здания, и не желали ничего слушать. С огромным трудом удалось добиться разрешения встретиться с шефом охраны.
Он был безукоризненно вежлив, точно офицер, но такая манера поведения мне знакома давно — ведь и наше здание охраняется. Его учтивые расспросы были следствием профессиональной подозрительности… а ещё он пристально смотрел мне в глаза, пытаясь смутить, сбить с толку, выдать себя.
Но скрывать мне было нечего, и это настораживало его больше всего!
— Так зачем вы к нам пришли?
— Ещё раз повторяю, — я старалась говорить спокойно. — Мне нужно поговорить с директором Корпорации. ОЧЕНЬ нужно.
— Зачем? — спросил он, опять-таки не в первый раз.
— Я не могу об этом говорить с вами. Информация предназначается только для директора. Пропустите меня, и получите премию, уверяю!
Он продолжал сомневаться, а где-то там, на вершине башни, Директор уже наблюдал за мной…
В конце концов, меня тщательно обыскали, а потом направили к начальнику отдела по связям с
