принялись стенать и выживать. До единства народ ещё не дорос, а возможно ли оно? Возможно ли, чтобы народ сам мог решать свою судьбу? Увы! История говорит о том, что такого никогда не было. А будет ли? Сказать трудно. Всегда народ куда-то вели, использовали его порывы в личных целях определённых групп и личностей. Самое интересное, что в этих целях места народа было только как орудия, отложенного после использования в сторону. Виктор тоже использовал людей, зомбировал их, внушал им цель и идею, но он всё делал для благо людей, пусть и насильно. По крайней мере, там, где была Империя, старики по мусорным бакам не ковырялись, народ не спивался, бомжей по подвалам, теплотрассам и чердакам не было. Дело находилось для всех и общество безразличием к соседям не страдало. Понятно, это противоречит понятиям свободы личности и демократии, но почему никто из борцов за эти светлые идеалы не спросил простого человека, а нужна ли ему такая голодная и холодная свобода, демократия? Сами борцы голодными не были и на улице не жили. Эти рассуждения и заставили Виктора в своих действиях вернуться назад, поправ демократию и утопические мечты о возможном сознательном и справедливом обществе.
Лен Павлович сидел в своём кабинете и разбирал бумаги. В здании кроме него и охраны уже никого не было. Даже уборщицы, закончив свой бой за чистоту, покинули его. На душе было тяжело. Он пытался что- то сделать нужное и хорошее, но все его попытки проваливались. Вот и теперь депутаты областной Думы отклонили его проект о помощи пенсионерам и малоимущим, сославшись на недостаточность средств, при этом повысили себе зарплату и освободили себя от оплаты за коммунальные услуги. Повысили и суммы на свои отпуска, командировки и содержание своих помощников. Лен Павлович надеялся, что очистив голову от гнили, президент продолжит чистку дальше. Эта надежда была единственным, что держало его на плаву в этом болоте. Перемениться, брать взятки, строить хоромы с золотыми кранами он не мог, прожитая нелёгкая жизнь, была хорошей прививкой против этого. Но в одиночку бороться он тоже не мог и прекрасно осознавал это. Мелькнула даже крамольная мысль:
'Вот многие люди обратились к Богу, ходят на службы, крестятся. Может и мне попросить помощи у него? Отбросив свои атеистические убеждения. Ведь прошу помощи не для себя и своего блага. Да! Дожился, от бессилия готов решиться на что угодно. Вот нелепость!'
От этих раздумий его отвлёк запах лука и рыбы. В кабинете он был не один. Это было не возможно! Он ведь лично запер дверь на ключ, чтобы ему никто не мешал. Но запах. Лен Павлович окинул взглядом кабинет и вздрогнул. Возле стола для совещаний сидел старик в коричневом плаще, на столе перед ним лежала тряпка. На ней были разложены хлеб, рыба, лук. Старик брал всё руками и ел. Увидев, что на него обратили внимание, он приветливо махнул рукой:
— Присоединяйся! Время позднее, а ты всех слуг отпустил. Голод не 'дядя' или не 'тётка'? Запамятовал! Ну, ты меня понял? Милости прошу к моему шалашу, то есть к твоему столу. Вот навертел! Даже сам не понял.
И он радостно рассмеялся. Лен Павлович улыбнулся, встал из-за стола, подошёл к старику и присел рядом. Вместе они продолжили трапезу. Хлеб был свежим, рыба прекрасно приготовлена, кроме лука были ещё помидоры и огурцы. Старик ухитрялся, есть и разговаривать.
— Я мог бы накрыть и царский стол, но скромность, это основная черта моего быта. За долгие века привык к ней. Человеку ведь много не надо, если его не обуяла гордыня. Но это согласись, плохое чувство, ибо оно от лукавого. А я того козла знаю! Встречались не однократно. Пахнет от него духом плохим, аппетит сразу пропадает. Хотя и я не без греха. Тоже косяков наделал в долгой жизни много. Но такова суть, заложенная им в человека. Главное осознать и искупить свои грехи. И понятно, соблюдать заповеди. Я это делаю всегда.
Лен Павлович ел и слушал старика, постепенно до него начала доходить вся сложившаяся нереальность происходящего и он вставил свой вопрос:
— Простите, уважаемый старик! Вы как оказались в моём кабинете?
— Как ты сказал? Ты назвал меня стариком? Да на себя посмотри! По людским меркам это ты старик! А я по нашим меркам ещё молодой. Ну, это я может и немного перегнул? Но ты если не хочешь узнать моего гнева, больше так мне не говори. Называй меня при посторонних 'Посланник'! Если мы наедине или в кругу близких людей, то можешь ко мне обращаться просто, называй меня 'брат'. Только помни, я тебе не родня и главное, ничего тебе не должен. Но если хочешь узнать мой гнев? То можешь назвать меня тем словом, которым назвал меня вначале нашей беседы. Хотя помни, я был добр к тебе, отдал половину своего ужина, а ты съем его большую часть. Да ещё обижаешь! В общем, думай и выбирай! У нас тоже демократия.
Возмущённо выпалил старик и замолчал, внимательно смотря на Лен Павловича. Тот понял, правоту старика насчёт ужина и ему стало неловко. Увидев смущение на лице собеседника, старик успокоился:
— Осознал правоту моих слов? Вот и хорошо! Значит, ты не совсем безнадёжен! Я рад, что попался ему по дороге, и он поручил мне помочь тебе в твоих благих делах.
Лен Павлович снова ничего не понял. Старик говорил много и одними загадками, поэтому он решил прояснить хоть что-то.
— Простите брат! Если не трудно, объясните. Кому Вы попались по дороге? Кто Вы? И в чём собрались мне помогать? А за ужин я Вам очень признателен. Извиняюсь, что съел большую его часть. Очень надеюсь, что сумею ответить Вам тем же.
Старик расцвёл.
— За обещание благодарствую! В еде я не прихотлив, но всё подряд не ем. Список потребляемых мной продуктов, я тебе дам. Он будет скромный метра 3–4. Деликатесов я не требую, но и всякую гадость, типа лягушек, устриц, саранчи, кузнечиков и тому подобную живность есть, не буду. Учти! Это самое важное. Остальные твои вопросы мне непонятны. Кому я мог попасться по дороге? Да тому, кого ты просил о помощи. Он ведь один, а Вас просителей много. Вот он и посылает своих ангелов. А те последнее время разленились. Говорят ему, хорошо, будет сделано, а сами на Олимпе за служанками богинь бегают. Вот он и вынужден использовать подручные средства. Типа меня. Кто я? Ну ты даёшь! Точно не узнал или делаешь вид? Смотри в профиль, смотри в фас. Узнал? Нет? Хорошо, подскажу тебе, мучить не буду. Я Харон! Перевозчик душ. Чему Вас только учат в ваших бурсах? Гнать таких учителей нужно. А помогать я тебе буду во всём. Теперь я твоя команда и чистить Ваши конюшни мы будем вместе. Понял? От радости дыханье свело? А ты приседай, руками махай, глядишь и отпустит. Но уже поздно. Пора и домой, спать надо, завтра трудный у нас день. Пошли! Я принимаю твоё предложение квартировать и столоваться у тебя. Ты ведь только что меня пригласил в благодарность за то, что съел мой ужин? Правильно?
Лен Павлович растерянно кивнул. Думая, как объяснить появление этого квартиранта своим домашним. В их квартире места хватало. Четыре комнаты, только недавно ожили. Старшая дочь с внуком вернулась к родителям, муж ей достался нехороший. Раньше вроде парень был нормальный, но занялся бизнесом и понеслось. Дома ночевал не часто. Завёл любовницу и поднимал руку на жену. Дочь страдала, любила его, прощала, а он от безнаказанности потерял голову. Выдержать такое было тяжело, вот она и вернулась к родителям. Лен Павлович вмешиваться в их отношения считал себя не в праве, хотя жена и настаивала. Младшая дочь жила вроде нормально. Двое детей, муж учитель, такой же идеалист, как и она. Жили скромно, но дружно. Понятно, это было не простой задачей объяснить жене появление в их доме старика, но он надеялся управиться. Предстояло ещё добраться до дома. Это было не очень просто. Лен Петрович водителя отпускал, как требовал Трудовой кодекс. Поэтому им предстояло добираться городским транспортом, а это было небольшой проблемой. Не потому, что городской транспорт находился в плачевом состоянии. Лен Петрович подписывал постановления о выделении ему средств постоянно. Но деньги почему-то исчезали, а толку не было. Правда, частные фирмы восполняли этот пробел, их владельцем был министр транспорта областного правительства, им почему-то передавались все новые автобусы, приобретаемые на средства бюджета. Но цены они драли приличные. У Лен Павловича было удостоверение губернатора, проезд для него был бесплатный. Проблема была в том, что он забыл свой кошелёк дома, денег у него не было ни копейки, как оплатить проезд старика? Он не знал. А старик денег, наверное, тоже не имел. Проблема была не решаемая. Лен Павлович растерялся и сказал об этом старику. Они как раз выходили из здания областного правительства. Старик с удивлением посмотрел на него:
— Ты это чего? Я сам могу за себя платить, не нищий. Вот и командировочные получил. Понимаешь, бухгалтер у нас натуральная сквалыга и мегера, отчётность требует и даёт мелкими монетами, старыми, они у них сотни лет лежат без дела. Вот смотри!
Он достал из внутреннего кармана горсть денег. Лен Петрович рассмотрел показанные ему деньги и изумился. Там был полный набор. Бумажные доллары, рубли, марки, франки. Золотые, серебряные, медные
