рефлекс вашей ноги был закономерным.
— Встань, — задолдонил Роско, — дрянь, рвань, пьянь…
— Заткнись, — грубо оборвал его Пэйнт. — Ты нас всех сведешь с ума своей белибердой.
— Все, что мы видели, было лишь иллюзией, — сказал я Саре. — Не было никаких мраморных дворцов — одни лишь грязные лачуги. И речка, вовсе не была так чиста и стремительна, как нам казалось, — это была замусоренная застойная лужа. И потом еще этот ужасный запах: от этой грязной помойной канавы так несло, что у меня перехватило дыхание. А этот Лоуренс Арлен Найт, если это действительно был он, оказался ходячим трупом, неизвестно с помощью какой черной магии удерживаемый в этой жизни.
— Здесь нам места нет, — прогундосил Свистун.
— Мы оказались нарушителями границы, вторглись в запретную зону, — сказал я. — Теперь для нас закрыта дорога в космос, так как никто не должен узнать о существовании этой планеты. Мы оказались в западне, гигантской мышеловке. Когда мы приблизились к планете, нас заманили сигналом приводного маяка. Мы увязались в погоню за легендой и оказались ее пленниками, угодив еще в одну ловушку — мышеловку в мышеловке.
— Но ведь Лоуренс Арлен Найт тем и занимался, что искал мифы в галактике.
— И тем же занялись мы, — заметил я. — То же делали люди, чьи кости мы видели рассыпанными по ущелью. Некоторые хищные насекомые используют определенные запахи и ароматы для приманки добычи. И эти запахи способны распространяться очень далеко. Случается, что их заносит ветром на невероятно большие расстояния в самые укромные уголки. В нашем случае запахами и ароматами послужили легенды и мифы.
— Но ведь этот человек в долине, — возмутилась Сара, — был так счастлив и доволен, полон жизни и творческих планов. Каждый его день проходил полноценно, в плодотворном труде. Будь это Найт или кто- либо другой, но он достиг того, к чему стремился.
— Как ты думаешь, что проще, — спросил я, — задержать живое существо там, где ты хочешь, или сделать его счастливым там, куда оно попадет?
— Ты уверен в этом? — спросила Сара. — Ты действительно убежден, что видел именно то, о чем рассказал мне? Может быть, Свистун обвел тебя вокруг пальца.
— Вовсе и не думал никого дурить, — с обидой прогудел Свистун. — Помог Майку увидеть все как есть.
— Но, в конце концов, не все ли равно! — воскликнула она. — Ведь он счастлив. У него есть цель. Если жизнь наполнена смыслом и никакое время не может лишить ее этого смысла, так как нет самого времени…
— Этим ты хочешь сказать, что мы должны остаться?
Она кивнула.
— Он сказал, что там найдется место и для нас. Что там всегда найдется место. Мы могли бы поселиться в долине. Мы могли бы…
— Сара, — оборвал я ее, — неужели ты действительно этого хочешь? Поселиться в стране воображаемого, поддельного счастья и никогда не возвратиться на Землю?
Она было нашлась, что ответить, но потом вдруг заколебалась.
— Черт возьми, ведь ты понимаешь, что все это чепуха! — сказал я. — На Земле ты имела прекрасный дом с самыми экзотическими охотничьими трофеями — целую коллекцию шкур и чучел. Славу великой амазонки галактики. Покорительницы самых зловещих чудовищ. На Земле ты была знаменита, вокруг тебя существовал романтический ореол. Но постепенно он стал исчезать. Людям наскучили твои подвиги, их больше не интересовали твои приключения. И тогда, чтобы восстановить пошатнувшийся авторитет, ты решила сыграть в иную игру…
Она стремительно подошла ко мне, и ее рука, изящно изогнувшись, резко хлестнула меня по щеке.
Я улыбнулся.
— Ну вот, теперь мы квиты, — сказал я.
21
Мы повернули назад и пошли по той же тропе, которая привела нас в долину, по огромному, отливающему голубизной нагорью, ограниченному стеной вздымающихся, но теперь уже за нашими спинами, гор.
Я предполагал, что Сара будет противиться возвращению, и не был уверен, что она поверила моему рассказу. Да и почему она должна была поверить? Единственной гарантией его правдивости было мое честное слово, и оставалось только гадать, насколько она ему доверяет. Ведь она не видела того, что открылось мне. И для нее долина продолжала оставаться изумительным райским уголком, наполненным музыкой сбегающего с гор бурного потока и залитым морем ослепительно яркого солнечного света. Волны этого моря омывали мрамор античных дворцов, венчающих вершины живописных утесов. Тем более, я был уверен, что, если она решится возвратиться в долину, все это предстанет перед ее глазами в прежнем волшебном обличье. Ведь она все еще находилась во власти тех же чар.
У нас не было четкого плана. Наш поход не имел конкретной цели. Разумеется, задача достигнуть пустыни, которую мы пересекли на пути сюда, не могла считаться целью. Нас не привлекала и перспектива снова очутиться в белом городе. Не знаю, что думали об этом Свистун и Сара, но для себя я решил, что необходимо уйти на достаточное расстояние от входа в долину и держаться на приличной дистанции от этой каменной арки.
Я не замечал ни голубизны нагорья, ни мшистых холмов, ни зарослей, источающих сладковатый аромат кустарников, ни мелодичного перезвона прохладных ручейков, и даже гигантские башни уходящих за облака деревьев ускользали от моего взора.
Если бы кому-то пришло в голову докопаться до причин, почему эта планета непременно должна была быть недоступной или превратиться в таковую, то, по моим наблюдениям, ему нужно было начинать поиск истины с этих громадных деревьев. Так как совершенно очевидно, что огромный сад был делом рук чужой, пришлой цивилизации. Деревья, выросшие в естественных условиях, не будут располагаться сами по себе в шахматном порядке. Со временем к их присутствию можно было привыкнуть, но эта привычка, в чем я был абсолютно уверен, приходила в результате того, что разум, устав от бесплодных размышлений, оставлял их в покое, переставая задумываться об их происхождении. Чтобы не сойти с ума, человек должен был отказаться от опасного искушения разгадать эту головоломку.
В эту ночь, сидя вокруг костра, мы попытались определить наши перспективы.
Похоже, у нас не было надежды пробраться на корабль, запечатанный на космодроме в центре города. По крайней мере, две дюжины других кораблей находились в аналогичном положении, и за те годы, которые они стояли на космодроме, прилетевшие на них существа, несомненно, прилагали все усилия, чтобы проникнуть в них, но было ясно, что никому из них это не удалось.
И потом, что же случилось с другими людьми, другими разумными существами, прилетевшими в этих кораблях? Мы уже знали, что произошло с людьми, чьи скелеты мы обнаружили в ущелье. Также можно было предположить, что кентавры являются деградировавшими потомками некогда высокоцивилизованных пришельцев с другой планеты, прибывших сюда столетия назад. Эта планета была достаточно велика, ее полезная, пригодная для проживания площадь значительно превышала земную, и кругом было достаточно места для расселения целых орд заблудившихся путешественников. Некоторые из них могли поселиться в городе, хотя это казалось нам довольно сомнительным из-за убийственной вибрации, потрясавшей город при каждом приземлении очередного космического корабля. Нельзя было исключить и другую гипотезу, согласно которой все прибывшие на планету экспедиции состояли только из существ мужского пола, что лишало пришельцев возможности оставить потомство. Отрезанные от своих цивилизаций, они были обречены на элементарное вымирание.
— Есть еще один вариант, — заметила Сара. — Некоторые из них могли поселиться в долине. Ведь Найту же удалось в ней поселиться. То же самое, возможно, сделали и другие, причем многие из них.
