Волшебник оживился.
— Утаить? Катюш, мы поговорим, обязательно поговорим. Но позже. За два дня, мне нужно оббежать полсвета. У меня как видишь, нет времени все тебе объяснить.
— У тебя никогда на меня не было времени.
Горвин улыбнулся любимой внучке.
— Это не так.
— Это, факт.
— Я правда, должен идти.
Катя разочарованно отмахнулась.
— Ауфидерзейн.
— Я пришлю Феарольфа.
— Ну конечно, — вздохнула девушка и уселась на кровать.
Волшебник поспешно вышел, стукнув резными дверями, скрылся в светлом коридоре. Катя осталась одна, на продолжительное время. Словно зверь в клетке, девушка блуждала из одного конца комнаты в другой- строила планы. Но за отсутствием информации все ее задумки рушились, как только в Катину голову змеёй заползало сомнение.
Поздно вечером к ней заглянула девушка Марта и осведомилась, не желает ли первый хранитель отужинать. Катя ответила 'Однозначно желает', и уже через пятнадцать минут с удовольствием трапезничала. Чуть позже Марта привела худощавого старикашку, который суетливо забегал возле Катерины, пытаясь снять с нее мерки.
— Это ещё что? Какие мерки? — Возмутилась Катя. — Для гроба что ли?
— Что вы, что вы. Мы сошьем вам платье, сударыня. Вы же не можете присутствовать на совете в этом.
— Платье! К черту эти сарафаны. Ни за что! Ни каких юбок.
Старикашка затряс коленями.
— Но сударыня, что подумают члены совета, когда вы появитесь в таком виде.
Катя мельком глянула на свою одежду.
— А что с ней не так?
— Сударыня, это же не прилично…
— Черной кошке наплевать, что думают о ней серые мыши. Я не одену платье.
— Хорошо. Я понял. Как прикажите. Позвольте хотя бы постирать ваши вещи.
— Постирать? Надо бы конечно…ладно, — согласилась Катя. — Вы мне хоть дайте, во что переодеться. Я же, голой сидеть все это время не буду?
— Нет что вы, — учтиво поклонилась Марта. — К утру, ваша одежда будет готова, а пока я принесу вам ночное платье.
— Нет! Ни каких ночнушек. Я же сказала. Вы знаете, что такое пижама?
— Мы найдем для вас все что угодно, — обнадежил старикашка, и бодро выскочил в коридор.
— Уж постарайтесь.
Девушка взволнованно задергала край передника. — Госпожа Катриэль, если позволите, я приготовлю вам ванну.
Катя пожала плечами. — А что, я уже воняю?
Марта сделала два робких шага и, вобрав маленьким носиком пару глотков воздуха рядом с Катериной, быстро раскраснелась. — Есть немного.
Катя не подала виду. — Ну, тогда… приготовь мне ванну.
— С вашего позволения, — откланялась Марта и забежала в ванную комнату.
Катя осталась одна. Оглядевшись девушка подняла руку и уткнулась носом в подмышку.
— Черт! Запах как у питбуля. Капец, ещё пытаюсь быть серьезной.
— Госпожа вы что-то сказали? — сквозь шум воды донесся голос Марты.
— Да! Но это не тебе!
— А-а-а…
— Б-э-э…
— 'И почему я такая нервная'? — Подумала Катя и вышла на балкон.
Солнце спряталось за горизонтом. Запоздавшее зарево постепенно уступало звездному небу. Катины апартаменты выходили на главную улицу и перед девушкой сразу предстала огромная белая башня. На верхних этажах горел свет. В конусообразных окнах суетливо мелькали тени.
— 'Возятся'- осознание, что она не одна в этом городе теплом отдалось в ее груди.
Частенько бывало так, что просто прогуливаясь, Катерина останавливалась перед многоэтажкой и засматривалась в окна. В какой-то медитативный ступор водило девушку сие созерцание. Удивление становилось временем, а местом действия ее голова. Невероятным казалась соседняя жизнь. Другие люди тоже ходили, о чем-то разговаривали, сопереживали и чувствовали. Как только Катя начинала вживаться в отдельно взятого из окна человека, через несколько минут такой игры, в ее мозгу начиналась перезагрузка. Катя с детства отвергала понятие 'смысл жизни' искренне полагая, что люди не приходят сюда для чего-то, они просто приходят и каждый день, становясь перед выбором, совершая его, творят свою судьбу. Что-то нам нравится, что-то мы категорически отвергаем. Где-то становимся знатоками, а где-то профанами. Жизнь- это прежде всего выбор. Каждый день. Каждую минуту. Каждую секунду. Каждый взмах мысли, становится судьбоносным.
Вспомнив о мп3 плеере, Катерина радостно запихнула руку в карман пиджака. Но обнаружив, что батарейки сели, вернула его на место.
— Как назло, — проворчала она и подняла руку, решив посмотреть на время. Но вспомнив, что часы остановились ещё в доме у деда, досадно топнула. — Блииин.
Досада быстро сменилась любопытством.
К девушке выписывая зигзаги и кружась, словно в танце, приближалось что-то маленькое и яркое. Удивленно приоткрыв рот, Катя подошла ближе. Крохатулька с огромными глазами, вздернутым тоненьким носом и длинными ушами улыбалось девушке. Это существо, словно мотылька манила сила, заключенное в кольцо Алдарина. Сказочный светлячок изучал Катерину, наклоняя большую головку то влево, то вправо.
— Привет, — умиленно произнесла Катя и потянулась к существу указательным пальцем.
Крохатулька радостно защебетала и полетела ближе. Как вдруг невидимый барьер вспышкой остановил светлячка и обожженный малыш полетел вниз. Катя перегнулась через перила: там на выступе лежал маленький комочек света и обиженно попискивал.
— Вот уроды! — Возмутила Катя. — Они думали что, я летать могу? Понаставили тут ловушек!
Еще один веселый светлячок замаячил у балкона. Выписывая круги, он подлетал все ближе.
— Нет, нет. Не приближайся. Стой! — Предупредила малыша хранитель.
Вспышка. Ещё один комочек света оказался на выступе.
Катя быстро вошла в комнату и заперла за собой балконную дверь. В надеже, что больше ни один светлячок не пострадает.
— Госпожа, — послышалось из ванны. — Все готово.
Разочарованная в произошедшем в ванную комнату вошла Катерина. Здесь пахло розой и жасмином. Большая ванна пенилась, словно только что приготовленный молочный коктейль.
— Вкусно пахнет, — заметила Катя.
— Я добавила в воду немного масел. Вам нужно расслабится. Раздевайтесь, я сделаю вам массаж.
Катя скинула пиджак.
— Да ладно, не надо мне никакого массажа.
— Как скажите, — поклонилась Марта.
Катя резво сняла кроссовки и принялась за джинсы. Джииик — и расстегнута молния. Марта стояла и почтенно улыбалась. Через несколько секунд ожидания, Катерина не выдержала и спросила:
— Ты так и будешь стоять и смотреть?
— Ох, простите, вам помочь раздеться?
