Вопрос лишь в том…
— Да, вопрос в том, какое именно, — договорила Аврора. — Ладно, не буду больше ходить вокруг да около. Я не ем человеческую пищу, потому что… — Она достала из кармана прозрачный пакетик из мягкого пластика с завинчивающейся крышечкой, в котором плескалась тёмно-красная, густая жидкость. — Вот моя еда.
Отвинтив крышечку, Аврора сделала из пакетика несколько глотков. Молниеносно опередив Ленину мысль, она кивнула.
— Да. Кровь. Я не человек и не ангел. Я хищник. Вампир.
11.19. Не заданные вопросы
— Я отвечу на все твои вопросы, Леночка. Теперь деваться некуда… Для того чтобы быть ангелом, мало иметь белые крылья… Наружность бывает обманчива. Да, детка, я убила много людей. Не думаю, что это меня сколько-нибудь оправдает, но все они были скверными людьми… Среди них не было ни одного ребёнка. Я не трогаю детей, никогда.
Лена не задала вслух ни одного вопроса, но Аврора уже знала их все наперёд.
— Я не боюсь солнечного света, святой воды, распятия, серебра и чеснока, отражаюсь в зеркале. Убить меня можно, лишь отрубив голову. Я когда-то была человеком, я родилась в этом городе: то место, где был мой дом, я тебе показывала. Как я стала такой? Это был мой сознательный выбор. Впрочем, сейчас я уже не считаю, что он был полностью осознанный… Каяться поздно, я та, кто я есть, и снова человеком мне не стать, хотя теперь я бы всё отдала за эту возможность. Ну, вот… Теперь ты всё обо мне знаешь.
Да, теперь всё встало на свои места… Вжавшись в угол между стеной и оконной рамой, Лена наблюдала за передвижениями Авроры, внутренне сжимаясь и ожидая броска, но Аврора и не думала на неё бросаться. Она выглядела усталой, печальной, угрюмой — какой угодно, но только не опасной.
— Тебя я никогда не трону, — тихо проговорила она. — Я уже давно никого не убиваю, питаюсь донорской кровью. Не веришь мне? — Аврора горько усмехнулась. — Что ж, твоё право. Ну, как считаешь — может между нами быть дружба?
Лена ничего не могла ответить. Её сердце сжалось в комочек и трепыхалось в горле. Аврора, как будто нарочно для того чтобы усугубить произведённое впечатление, обнажила в улыбке не по-человечески длинные окровавленные зубы. Ещё несколько минут назад они казались вполне нормальными, а сейчас клыки так выросли, что стали похожими на волчьи. Лена вздрогнула, и Аврора, почувствовав это, покачала головой.
— Я зря всё это затеяла, — вздохнула она, спрятав оскал и вернув своему лицу человеческое выражение. — Наверно, с моей стороны было ошибкой входить в твою жизнь. Сама не знаю, зачем я это сделала… Зачем привязалась к тебе. Ты ещё маленькая, в твоём возрасте душевные раны легче и быстрее затягиваются… А моя будет ещё долго болеть и кровоточить… В этом плане тебе повезло больше, чем мне. Прости, Леночка, наверно, это была наша последняя встреча.
Тщательно вытерев рукой губы, Аврора подошла и приложилась ими к щеке Лены — кротко, прохладно и едва ощутимо. Выскользнув через балконную дверь, она исчезла.
Лена опомнилась, лишь когда в комнате стало очень холодно. Между серым небом и белой землёй кружился снег, залетая в балконную дверь и тая на ковре. Лена очень замёрзла, за грудиной тупо пульсировала тоска.
Она закрыла балкон и легла в своей комнате на кровать. Через час начинались уроки, но Лене было всё равно. Она не пошла в школу.
11.20. Невидимка
Той же ночью у Лены поднялась температура. Она металась в жару и стонала, её то знобило, то бросало в пот. Ей становилось всё хуже. Утром вызвали «скорую», и Лену увезли в больницу.
Она стонала в бреду и звала:
— Аврора…
Мама недоумевала:
— Что за Аврора?
Папа хмурил лоб и молчал, но потом сказал:
— Кажется, я знаю.
Он напечатал объявление:
«АВРОРА! ЛЕНЕ ОЧЕНЬ ПЛОХО, ОНА ЗАБОЛЕЛА. ПОЖАЛУЙСТА, ПРИХОДИТЕ. ВЫ НУЖНЫ».
Листки с этим объявлением он расклеил по всему району, так как не знал, где именно жила Аврора. Один листок он наклеил возле продуктового магазина, в котором они обычно делали покупки.
На следующий день в палате у Лены они обнаружили плюшевого мишку, корзину с огромным букетом роз и открыткой:
Леночка!
Хоть ты меня и не видишь, я с тобой. Всё хорошо, не грусти.
Я люблю тебя и думаю о тебе.
Твоя Аврора.
Лена пришла в себя. Она обнимала мишку и спрашивала, еле шевеля бескровными губами:
— Она была здесь? Была?..
Папа подумал и сказал:
— Да, доченька. Она была у тебя, только ты спала. Она не стала тебя будить.
Пока Лена болела, Аврору никто не видел: ни мама, ни папа, ни медперсонал. Но каждый день в палате каким-то непонятным образом появлялись цветы, конфеты, фрукты, мягкие игрушки — утёнок, щенок, кошечка. Появилась даже тарелочка, полная отборной земляники. Кто всё это приносил, не мог уследить решительно никто. Казалось, будто в больнице бывал невидимка. Мама с папой даже пробовали установить круглосуточное дежурство у Лениной палаты, но затея не увенчалась успехом, Аврору они так и не засекли, а она как будто посмеивалась над ними, проскальзывая незамеченной у них прямо под носом. Однажды мама в свою вахту уснула, а когда проснулась, на коленях у неё была белая роза, а на щеке — след от губной помады в виде поцелуя, а на Лениной тумбочке — маленькая шоколадка и цепочка с кулоном-капелькой на красной шёлковой подушечке в форме сердца. Лена сразу же надела цепочку, а мягкое шёлковое сердце положила себе под щёку и спала на нём.
— Что за невидимка? Как ей это удаётся? — не могли взять в толк родители.
Лене Аврора тоже не показывалась. Пару раз девочка сквозь сон чувствовала на щеке поцелуй прохладных губ, но когда открывала глаза, в палате уже никого не было. Неуловимость Авроры огорчала её, но постоянные знаки внимания согревали ей сердце и вселяли в неё уверенность, что Аврора по-прежнему любит её. Но почему она не хотела показаться, почему оставалась невидимой, всё время ускользала? Это озадачивало Лену и печалило её, но, тем не менее, она поправлялась. Проболев три недели, она выздоровела и снова пошла в школу.
11.21. Нож в спину
Морозным вечером двадцать второго февраля Лена возвращалась из школы домой. Уже темнело, и она спешила — шла быстро, и снег скрипел под ногами.
Она не сразу заметила высокую мужскую фигуру, следовавшую за ней. Сначала она не
