разрывало на части. Воздух наполнился их агонизирующими криками, превращавшими ферму в кромешный ад.
Офицер жандармерии, побледнев от ярости, отошел на три шага в сторону, приказывая прекратить огонь. Половина второй обоймы, которую Кэш зарядила в автомат, застряла в бронежилете офицера, но другие пули попали ему в голову. Он упал на бок, крича от боли. Его крики были невыносимыми. Жандармы, поощряемые из мегафона Гоемоном, усилили огонь, чтобы не слышать крики и отомстить за своего шефа. Комиссар со своими помощниками ретировался к левому флангу жандармерии. Радист тем временем подполз к раненному офицеру. Он перевернул его на спину, но вопли только усилились. Радист обхватил офицера руками, чтобы оттащить его от пуль анархистов. Офицер потерял сознание и умолк.
Буэнвентура дополз на четвереньках до основания лестницы, превозмогая боль в левой руке. Окна фасада разлетались вдребезги.
В соответствии с полученными инструкциями в бой вступил новый отряд жандармерии. Снаряды зарывались в стене, в ступенях лестницы. Один из них попал в банку с пивом, стоявшую на столе.
– Здесь есть кто–нибудь? – спросил Буэнвентура.
– Да, – ответил Эполар из кухни, но каталонец не услышал его слабого голоса.
– Бросайте гранаты, тогда они вылезут из своей крысиной норы! – гремел голос Гоемона.
– Плинк! – ответили гранатометы. Два снаряда влетели в кухонное окно и разорвались, ударившись о кафель.
– У меня перебит позвоночник, – сообщил Эполар кафельной плите. – Я не могу пошевелить ни руками ни ногами. Меня нельзя даже транспортировать отсюда.
Обе гранаты разорвались одновременно, выпуская слезоточивый газ. Тело Эполара подбросило, осколки врезались в ребра, спину и ноги. Эполар закашлялся. Кухня наполнилась газом, который медленно улетучивался в окно.
Буэнвентура ощупал левую руку. Он нашел в рукаве свитера дыру, оставленную пулей, и разорвал рукав. Его бицепс покраснел и распух и причинял ему нестерпимую боль.
Кто–то спускался по лестнице.
– Не спускайся! – крикнул Буэнвентура.
Мейер не обратил внимания на предостережение. Полицейские продолжали расстреливать фасад дома. На шестой ступеньке лестницы пуля попала Мейеру в сердце. Он рухнул на ступеньки и заскользил вниз. Его тело упало на Буэнвентуру.
– Ты ранен, Мейер? Ты ранен? – спросил каталонец у мертвого.
Наверху стрельба прекратилась. Кэш никак не удавалось вынуть пустую обойму из оружия. Она видела, как Мейер выскочил из комнаты посла.
– С меня хватит! – крикнул он ей на бегу. – Я иду сдаваться! У меня есть жена!
Он скрылся. Кэш не упускала из виду дверь в комнату посла. Она подумала, что Мейер от волнения мог оставить свой пистолет в комнате. Она не знала, где Эполар, что делает д'Арси.
Гранаты, брошенные жандармами, попали в общую комнату и в три спальни верхнего этажа, где и разорвались. Кэш услышала крик в комнате посла, и в следующую секунду он выскочил в кальсонах, одной рукой закрывая лицо. В другой руке ничего не было.
– Не стреляйте в меня! – крикнул Пойндекстер, на которого Кэш направила дуло своего автомата с пустой обоймой.
– Ложись на живот к стене, дурак! И не двигайся.
– Я советую вам сдаться, – сказал посол. – Вы ведь видите, что сопротивление бесполезно. Хотя они не намерены вступать с вами в переговоры. Вам следовало сдаться раньше.
– Заткнись.
Буэнвентура схватил пистолет Мейера и стал подниматься по лестнице. В него не попали пули и он оказался наверху. Кэш нацелила на него дуло автомата, не узнавая его. Посол лежал на животе у стены. Буэнвентура был мертвенно бледен. Его левая рука повисла, кровь капала на пол.
– Буэн, это ты? Что с тобой? – спросила Кэш, сообразив наконец, что это каталонец. – Что ты делаешь?! – за вопила она.
Он оттолкнул ее, опустился на колено на пол возле Ричарда Пойндекстера и выстрелил ему в голову. Череп посла раскололся, волосы были обожжены порохом, кровь текла по его лицу на пол. Буэнвентура встал на ноги. Кэш стошнило от отвращения. Она смотрела на каталонца широко раскрытыми глазами.
– Они стреляют, чтобы убить, – сказал каталонец. – Они пришли, чтобы уничтожить нас, а не захватить.
Он задумался.
– По крайней мере, одним дипломатом будет меньше, – добавил он отсутствующим голосом.
Кэш уронила «стен» на пол.
– Я сдаюсь.
– Они убьют тебя.
Кэш обессиленно прислонилась к стене. Каталонец поднял автомат, высвободил заклинившую обойму, поставил на ее место новую.
Гранаты с шумом влетали в открытые окна и разрывались в спальнях и общей комнате. Газ заполнял коридор, расползаясь облаком по комнатам.
– Где Эполар? Где д'Арси? – спросил Буэнвентура.
Ему пришлось повторить свой вопрос из–за грохота и растерянности Кэш»
– Д'Арси в гараже, – ответила девушка, – А Эполар… я не знаю, где он.
– Но где же он может быть, я тебя спрашиваю?
– Он спустился вниз. Он внизу.
Кэш направилась к лестнице.
– Не спускайся! Мы можем пробраться в гараж через крышу.
Девушка в три прыжка оказалась на лестнице, объятая газовым облаком. Буэнвентура не видел ее, только слышал ее кашель.
– Черт! – сказал он. – Да здравствует смерть!
Сунув пистолет в карман брюк, и взяв «стен» в правую руку, он побежал в конец коридора, в противоположный конец здания. Боль в левой руке сводила его с ума, кровь по–прежнему текла из разорванной мышцы.
Кэш, давясь кашлем, спустилась вниз. Стрельба прекратилась. У подножия лестницы лежал труп Мейера. Кэш перешагнула через него и столкнулась лицом к лицу с Гоемоном, его помощниками и жандармом, вооруженным автоматом. На мужчинах были надеты противогазовые маски. Они смотрели на девушку сквозь бело–зеленое облако слезоточивого газа.
– Я сдаюсь, – сказала Кэш, кашляя и поднимая руки над головой.
Гоемон выстрелил ей в грудь. Девушка отлетела назад. Она упала на спину посреди общей комнаты.
– Ты этого не видел, – сказал Гоемон жандарму. – Думай о своей пенсии.
Одним прыжком Гоемон оказался у дверей кухни. Он бросил взгляд внутрь и увидел лежавшего ничком на полу Эполара. Офицеры полиции подошли к лестнице. Жандарм дал очередь вслепую, в туман, и офицеры стали подниматься по лестнице наверх.
Гоемон вошел на кухню. Он наклонился над Эполаром и приподнял за волосы его голову. Глаза раненого были красными и заплывшими, все лицо распухло.
– Не трогайте меня, – сказал Эполар. – У меня перебит спинной хребет.
Гоемон опустил голову Эполара, просунул под его туловище ногу и одним рывком перевернул его на спину. Эполар пискнул, как мышь, и изо рта вывалился язык. Гоемон потрогал его пульс и остался удовлетворенным.
Наверху Буэнвентура вошел в ванную комнату и повернул задвижку. Встав ногами на ванну, он осторожно приподнял черепицу крыши, чтобы оглядеть окрестности. Он находился в северной части главного здания, где крыша соприкасалась с крышей северного крыла, внутри которого находился гараж. Если бы у Буэнвентуры были с собой инструменты, он бы мог проникнуть в гараж, сделав дыру в стене ванной комнаты.
