Петера.
– Ты видишь, твой дядя любит тебя, он думает о тебе, – рассеянно говорила она. – Он позаботился о новом телевизоре для тебя.
– Он всегда заменяет все, что я бью.
После завтрака Жюли решила отвезти Петера в Люксембургский сад.
– Я не хочу, – сказал Петер.
– Делай, что тебе говорят. Одевайся.
Жюли топнула ногой. Петер пожал плечами.
– Марсель была права: ты ненормальная.
Бледное лицо Жюли стало еще бледнее. Ее глаза сверкнули молнией. Она сделала шаг к Петеру. Мальчик попятился назад, испуганно глядя на девушку. Жюли повернулась и вышла из комнаты. К горлу подступили спазмы. В лифте она стала бить кулаком по стене кабины. Девушка вошла в свою комнату, спотыкаясь и обливаясь слезами. В ее руке по–прежнему была фотография. Она бросила ее на стол и стукнула по ней кулаком. Стянула с себя брюки и желтую тунику. Оставшись в трусиках и бюстгальтере, подошла к стене и ударилась о нее головой. Слезы застилали ей глаза. Она открыла дверцу шкафа и снова стала одеваться.
Жюли натянула дымчатые колготки, фисташковые шорты, оранжевую футболку. Направилась в ванную, чтобы посмотреть на себя в зеркало.
– Катитесь все к чертям! – заявила она.
Потом проглотила четыре таблетки тофранила, запив их скотчем. Ее бил озноб.
Жюли подошла к столу, чтобы взять свою желтую замшевую сумочку, и снова увидела фотографию. Какой красивый снимок… Настоящий лабиринт, в котором легко заблудиться. Жюли перевернула снимок. На обратной стороне было написано: «Башня Мор. Кантон д'Олльерг. Центральный массив. 1967…»
Девушка сунула фотографию в сумочку. Зубы у нее стучали. Неизбежный кризис адаптации. Надо расслабиться. Написать доктору Розенфельду. Жюли искала глазами свою пишущую машинку «Гермес Бэби». Она никак не могла ее найти и даже не могла вспомнить, куда ее подевала. К черту! Широким шагом Жюли направилась к двери. Надо проветриться.
Когда Жюли с Петером вышли из такси у Люксембургского сада, было десять часов утра. Девушка казалась спокойной.
– Я никогда еще не был здесь, – сказал Петер.
– Ты наверняка приходил сюда.
– Нет, никогда. Марсель водила меня в Булонский лес.
Ребенок, ссутулившись, сунул руки в карманы вельветовых брюк и разглядывал камни на аллее сада. Затем он стал пинать камни ногой. Он походил на маленького сердитого старичка.
– Что ты хочешь делать? – спросил он.
– Гулять. Разговаривать.
– Скучища!
Жюли вздохнула.
– Я не нравлюсь тебе?
– Марсель мне нравилась больше.
– Здесь есть разные игры, пойдем посмотрим.
Девушка повела его в западную часть сада, где были расположены теннисные корты, площадки для игры в шары, парк развлечений для детей, карусель. Жюли и Петер проходили мимо сидевших на скамейках студентов, мамаш с детьми и стариков. Девушка, опьяневшая от воздуха, аромата цветов и оглушенная различными звуками, смотрела вокруг широко раскрытыми глазами.
– Я покажу тебе столько интересных вещей! – сказала Жюли примирительным тоном.
Петеру было наплевать. Он неохотно взобрался на огромного карусельного льва и дал пристегнуть себя ремнем. Он рассеянно ощупывал пальцами клыки зверя. Карусель завертелась. Петер смотрел в пустоту.
– Черт с тобой! – выругалась Жюли.
Она присела на ближайшую скамью. Прежде чем взять такси, она купила журнал «Мода». Теперь, листая журнал, с восхищением глядела на удлиненные воздушные силуэты женщин, парящих в немыслимых туалетах. Какие ноги! Какие волосы! Какие губы! Вот если бы она была манекенщицей! Со страниц веяло роскошью и изобилием. Девушка высморкалась в бумажный носовой платок.
– Ап! – услышала она над своим ухом.
Жюли подскочила. Она смерила надменным взглядом молодого длинноволосого человека с газетой «Монд» в руке, в куртке с капюшоном, джинсах и парусиновых туфлях на веревочной подошве. Он походил на вечного студента. Жюли не слышала, как он подошел. Он оперся о спинку скамьи и наклонился над ней.
– Спокойно. Не кричите. Посмотрите сюда.
Он раздвинул газету, и Жюли увидела пистолет.
– Он игрушечный? – спросила Жюли.
– Настоящий. Только без глупостей. Мы заберем мальчишку. Со мной еще двое. Если будете дурить, вас пристрелят. Предупреждаю, пули разрывные. В ваших интересах не устраивать паники.
– Я вижу, вы человек серьезный.
– Можете не сомневаться. Это – похищение. Как только карусель остановится, вы позовете. Петера. Не тяните резину.
Жюли быстро посмотрела по сторонам. Вокруг она видела только безобидных отдыхающих.
– Даже не пытайтесь, – сказал брюнет спокойным тоном. – Что вы выиграете? Мы не причиним вам вреда. Мы отвезем вас обратно и передадим письмо. Хартог уплатит выкуп. Мы вернем мальчика. Смотрите, карусель останавливается. Зовите его!
Над верхней губой молодого человека выступили капли пота. Его веко дергалось.
– Не нервничайте, – сказала Жюли. – Я буду послушной.
Карусель остановилась.
– Петер! – позвала девушка. – Петер! Иди сюда!
Петер покачал головой и вцепился в львиную гриву.
– Он не слушается меня, – сказала Жюли. – Пойдемте за ним.
– Хорошо.
Она встала. Молодой человек взял ее под руку, они вошли в огороженное решеткой пространство.
– Я хочу еще кататься! – крикнул Петер.
– Не спорь.
Жюли расстегнула ремень. Ребенок неохотно спустился на землю.
– Пойдем погуляем, – предложил ему молодой человек. – Меня зовут Биби, как Биби Фрикотена, легко запомнить.
– А кто такой Биби Фрикотен?
– Пойдем–ка, я расскажу тебе.
– Чепуха. Куда идем?
Биби схватил Петера за руку и подтолкнул Жюли. Они направились прямо к выходу Вавен. Когда они выходили из сада, возле тротуара остановился «рено–16» синего цвета. Биби открыл заднюю дверцу и сел первым, увлекая за собой Петера. Жюли на секунду замешкалась, но кто–то ее подтолкнул сзади, и она оказалась на сиденье автомобиля. Рядом с ней сидел белобрысый гигант, который утром доставил в дом телевизор.
– Вы… вы… – начала Жюли, заикаясь.
