страны валят смотреть на Будду, а иностранцев почти не видать.
Помимо пешего осмотра Будды, к вашим услугам в Лейшане имеется теплоходная экскурсия (более дешёвая). Поскольку Будда выдолблен в скале на берегу реки, он отлично виден с неё. Раз уж оказались в Лейшане, сели на теплоход и вместе с толпами китайцев долго рассматривали и фотографировали узкоглазого Будду-великана.
По-китайски Будда называется “Фо”. Вообще у них, у китайцев, очень мало ворованных слов. То ли дело у нас, в России: “компьютер”, “телефон”, “почта”, “автобус”, “интернет”, “доллар”, “банк”, тот же “Будда” и тысячи других заимствованных слов и имён. А у китайцев: автобус — гун-гун-ци-чэ, батарейка — дянь-чи, видеокамера — цзяо-цзюань, газ — мэй-ши, доллар — мэй-юань (“прекрасный юань”), Америка — мэй-го (“Прекрасная страна”), Европа — оу-джоу, интернет — инь-тэ-ван, йод — дянь, телефон — дянь-хуа, фотография — чжао-пянь, Южная Африка — ань-фэй, Россия — э-го, русский — элосы, а русский язык — просто “э”. Все эти сведения я подчерпнул из словарей, с помощью которых мы пытались наладить общение с внешним миром. Ну а Будда почему-то “Фо”, причём (редкий случай) это единственное значение слова “Фо”, других “фо” в китайском языке нет.
После теплоходной экскурсии поехали в центр города питаться — и, о счастье, наконец появились местные толстые и короткие дешёвые бананы, и мы поели с большим удовольствием, и не только бананы.
По причине вчерашней кровавой ночёвки решили на сегодня лечь пораньше, чтобы выспаться. Выехали на автобусе на окраину города и поставили палатку в новопосаженном парке напротив автозаправки. Близость заправки нам не мешала, даже наоборот: сходили туда постираться, помыться, и даже набрали там бесплатного кипятка, заварили чай. Местные жители не проявляли к нам интереса, за исключением одного пацана, который долго нас рассматривал, но наконец, призванный родителем, ушёл. Дети в Китае вообще более любопытны, чем взрослые: те уже набрались здорового пофигизма и на иностранцев не реагируют.
16 августа
Путешествие продолжается! Комаров этой ночью, по счастью, не было. Удивительное дело, утром на трассе нам попался разговорчивый водитель грузовика. Несмотря на незнание языка, проболтал с нами всю дорогу — 24 километра — до города Эмей. Мы подарили ему открытки с видами России.
Эмей — ещё один туристский городок — мы проходили довольно долго, подкрепляясь полуюанным мороженым. Вышли на некоторую дорогу, ведущую из городка на юг, и продолжили автостоп. Мы всё ещё продолжали вчерашний эксперимент — поездку по немагистральным дорогам, и хотя и свернули с одной, совсем безнадёжной трассы, — сегодня выскочили на другую.
Всюду чинились дороги, в одной пробке стояли час — видимо, это тоже особая достопримечательность: Большая Лейшанская Пробка. На горном серпантине столпились сотни машин, автобусы, грузовики, легковушки, и все ждали, когда китайцы завершат бетонирование очередного участка. Здесь любят всё бетонировать, может быть бетон прочнее асфальта, и не только горные дороги, но и городские проспекты нередко оказываются бетонками. Дорожные работы велись здесь давно: местные крестьяне успели соорудить несколько харчевен, продавали под навесами овощи, фрукты и растворимую лапшу, и даже возвели (для сбора кала — важного сельхозудобрения) два соломенных туалета, мужской и женский. Я думаю, что с течением дорожных работ вся эта ярмарка и туалеты переезжают вслед за дорожниками, туда, где ожидается очередная пробка.
Пробка наконец тронулась и перешла в другую. В другой пробке мы выискали грузовичок, ехавший довольно далеко на юг, но куда? Того населённого пункта на карте не было. Когда пробка рассосалась, мы миновали город Эбянь и стали подниматься в горы, туда, где должен был (судя по карте) находиться городок Мэйго. Грузовик свернул, и мы остались на глухой мейговской дорожке. Ладно, поедем через Мэйго.
Вскоре рейсовый автобус согласился взять нас автостопом дальше в горы. Пейзаж преобразился, вместо больших цементных домов пошли хижины (все со спутниковыми тарелками), в автобус заходили люди в странных одеждах — местные нацменьшинства, — водитель автобуса крутил в телевизоре видеофильм с Лхасой и тибетскими обрядами, монахи в телевизоре вертелись в каком-то странном танце. Язык тут уже был не китайский, а особый — местный, и иероглифы были странные свои.
Через час автобус свернул, и мы пошли пешком в сторону Мейго и заходящего солнца. Дорога совсем сузилась, это уже была грунтовка в одну машину шириной. Высота уже была примерно 3000 м над уровнем моря, стало заметно холодно. Мелкие деревушки виднелись по расщелинам гор. Что же это за Мэйго такое, и кто в него ездит? Ещё семь километров провёз нас в кузове грузовичок, показавшийся деньгопросом.
На этом транспорт совсем кончился. Решили не дожидаться полной темноты и ночевать. Тут и повезло: у дороги стояла большая палатка (типа тента) из мешковины, и рядом с этой палаткой играли в карты человек шесть местных жителей, представители всё тех же нацменьшинств, лет по двадцать им всем было. Увидев нас, они нисколько не удивились и продолжили играть в карты — словно тут каждый день ходят иностранцы пешком.
Игра в карты — один из любимых методов проведения досуга в Китае, при этом каждый старается бросить свою карту с размаху и погромче, как будто это не карта, а кувалда: так тебе! И ещё вот так! И так! Вторая народная игра — странный род домино, и ещё есть какие-то странные шашки с иероглифами. И в городах, и в сёлах, и за столом в кафе сидят, курят, играют. В тёплом климате задирают при этом майку и подставляют пузо ветру. В горах пузом не светят: холодно.
Мы с Демидом поставили нашу палатку (петербургской фирмы “Снаряжение”) рядом с их мешковым жилищем. При этом никакого любопытства жители не проявили! Я тогда уже сам подошёл, поздоровался со старшим — тот, лет сорока, не играл в карты и внимательно за всем наблюдал. Как мог, представился, показал фотографии России, приволок кружку и попросил кипятка. Вместе со старшим сходили за водой, тут рядом — в минуте ходьбы — с гор шумел холодный чистейший водопад, в этой расщелине дорога имела форму моста. Набрали воды, а потом ещё и щепок и палочек, образовался огонь, в большой жирной железной миске (напоминающей спутниковую тарелку) заварили чай, тут оказались и запасы риса (уже варёного), нас с Демидом угостили. Мимо, уже в полутьме, прошли пастухи, перегоняя в свои горные деревушки стада свиней и других животных.
Обитатели палатки доиграли в карты и стали заваливаться спать, мы последовали их примеру в своей палатке. Интересно, что делают здесь, в палатке, в горах, эти люди? Не пастухи, не крестьяне: ни стад, ни мотыг у них нет, и вообще никакого инструмента. Мобильников нет, раций тоже нет, значит не военные (а мобильники здесь, возможно, и не работают, в такой глуши). Возможно, они дорожники, охраняют мост над водопадом? Но почему их так много? К сожалению, выяснить профессию горцев мне не удалось, и только теоретически я предположил, что они дорожники, а орудия труда и материал какой-нибудь им иногда привозят снизу, из долин.
17 августа
Как бывает хорошо и приятно проснуться в палатке среди зелёных гор, по которым вниз стекают облака и туман, искупаться в водопаде (температура воды +5?С) и, собрав палатку, отправиться пешком в удалённые места!
Дорога шла вверх, желая перевалить горный хребет, и больше никаких населённых пунктов не попадалось. Машин, кстати, тоже. Накрапывал дождь, было довольно холодно. До Мейго оставалось километров 70, если верить километровым столбикам, которые всё же попадались по пути. Так бы совсем утомились, но тут на высоте 3500 метров нас подобрал микроавтобус с военными в форме, едущими в это самое Мэйго. Спустя пару часов мы, наконец, оказались там, по другую сторону перевала.
