Зайдя в ворота, мы попали в большой зал, где в центре сидела на мраморном кресле белая скульптура Председателя Мао, в окружении горшков и ваз с зелёными цветами (пластмассовых?) У ног Председателя стояло два ящика на колёсах, величиной с гробы, только глубже. Обладатели цветов выбегали из очереди, кланялись, сложив руки, скульптуре Председателя Мао и клали к его ногам, в ящик, свои 2-юаневые цветочки. По мере наполнения ящиков специальный служитель вертел ручку, и дно ящиков опускалось глубже, освобождая место для следующих букетов. На красноковровом полу виднелись следы от колёсиков, а в соседней комнате справа служители разбирали наполнившиеся ящики цветов, готовя их к отправке обратно в ларёк, где их вновь через минуту продавали. Безотходные технологии везде!
Совершив такое жертвоприношение “божеству” (сохрани нас, о Аллах, от такого идолопоклонства!), люди возвращались в очередь, которая, разделяясь двумя струями, протекала в Главный Зал. Там (конечно же, за пуленепробиваемым стеклом) лежал стеклянный гроб (пуленепробиваемый), в котором лежало тело пожилого человека, с лицом жёлтого цвета, с бородавкой на подбородке. Другие части тела, кроме лица, были закрыты красной материей.
Третий зал оказался последним. Там можно было приобрести часы, значки, священные книги, иконы и всякого рода амулеты и талисманы с изображениями Мао. В духе времени, в том же зале размещался и портрет Дэн Сяопина и продавались амулеты с сим старцем. На выходе из Мавзолея очередь теряла свою направленность, превращаясь просто в толпу, а на ступенях и по дороге, ведущей на свободу, разместились ещё человек сто продавцов, торгующих сувенирно-ритуальной продукцией. Прикольно было увидеть майки с пятью вождями — Маркс, Энгельс, Ленин, Сталин и Мао, — а также часы, где с тиканьем маятника Председатель Мао машет рукой.
Посещение Мавзолея заняло 40 минут. Всего за день его посещает не менее 40 тысяч человек.
* * *
Пекин очень велик, и чтобы его посмотреть хотя бы вкратце, нужно несколько дней или даже неделя. Так иностранец, приехавший на сутки в Москву, успеет только посетить Кремль, Красную площадь, Мавзолей Ленина, покататься на метро, поесть, поспать, пройтись по Арбату и главным проспектам и, наверное, всё. Так же вышло и у нас в Пекине.
С очередным поездом мы переместились дальше, в город Цицикар, расположенный в 1300 км к северу от столицы.
27 августа. Город Цицикар. Польза белорусских рублей
Город Цицикар встретил нас солнцем — второй небоясный город Поднебесной! А также снова велосипедистами, регулировщиками, базарами и другими китайскими радостями. В первый раз на базаре увидел продаваемых гусениц и куколки, среди прочих продуктов. Я много слышал, что все китайцы якобы едят “жучков-паучков”, но видимо это только в ресторанах для интуристов — ведь полтора миллиарда человек жучками не прокормишь. Но вот в первый и последний раз мы увидели съедобных насекомых (они шевелились прямо в коробках, из коих продавались). Пробовать не стали.
Не зная устройства города, мы уселись в тени новопостроенного здания и занялись истреблением арбузов. Я отошёл пофотографировать и набрёл на книжную улицу. В одном из супермаркетов обнаружилась карта Цицикара, и я решил купить её за 50 белорусских рублей (памятуя, что эти деньги в Китае очень ценятся!).
В супермаркете было целых 4 кассы, и девушки на кассах сидели опытные, инвалютную деньгу не стали принимать. Возник даже “переводчик”, знающий несколько слов по-английски.
— А сколько стоит эта деньга? — задал он провокационный вопрос.
— Очень мало, — отвечал я. — Но это же сувенир! И вот ещё вам сувениры, — и я выложил перед кассиршей ещё четыре российских копейки. Кассирши и другие работники супермаркета рассматривали их в нерешительности, но когда я прибавил кассирше в подарок ещё две открытки с видами РФ, обмен был завершён, и я вернулся к Демиду с научно добытой картой Цицикара!
Оказалось, Цицикар довольно крупный город, примерно на миллион человек, и мы находимся пока на его окраине. Сели на автобус и поехали в центр. Обнаружили там реку, парк, десяток русских вывесок (значит, наши челноки уже сюда добираются), интернет-кафе за 1 юань в час и мечеть 17-го века постройки, действующую и уютную.
На обратном пути, идя к вокзалу, встретили продавщицу хлеба. Выменяли мешок с белыми, мягкими, ещё тёплыми хлебами на очередной комплект сувениров. Для всех прочих лиц пакет хлебов стоил один юань.
В ожидании поезда заварили на вокзале пекинскую лапшу.
28 августа. Город ХайларЪ
Продолжая своё возвращение, утром мы оказались в Хайларе, всего в 180 километрах от российско- китайской границы. Весь этот участок железки относился к знаменитой КВЖД — Китайской Восточной Железной Дороге, построенной русскими через территорию Китая в конце XIX века. Именно здесь ходили поезда на Владивосток до тех пор, пока наконец было полностью завершено строительство привычной нам Транссибирской магистрали. КВЖД, сокращавшая путь примерно на 500 километров, ещё долго оставалась нашей, пока в 1950-е годы социализма её окончательно не передали китайцам.
Поскольку русским принадлежала не только сама дорога, но и станционные сооружения, посёлки, и полоса земли вдоль ж.д., — я надеялся увидеть в Хайларе следы русского влияния, может, какие-нибудь столетние надписи или постройки. Но их не было.
Пришлось русское влияние создавать самим. Купили билеты до приграничной Манчжурии — пригородный поезд номер 6556, такие номера и у наших электричек — и отправились тратить оставшиеся несколько юаней. Нашли интернет, арбузы и яблоки, и тут китайские деньги кончились, и мы стали предлагать всем продавцам русские сувениры — металлические монеты и билеты МММ. Арбузные продавцы же, несмотря на огромные запасы товара (арбузы продавали прямо с машин, там их тонны были) не спешили менять арбуз на мавродики, приговаривали: «Лубу, лубу!» — то ли подозревая мавродики в рублёвости, то ли предлагая расплатиться рублями, коли юаней мы не имеем. Всё же выменяли пару арбузов и кукуруз.
Оставив Демида на вокзале, я пошёл исследовать город. Недалеко нашлись трущобные кварталы с грязными улицами и одноэтажными домиками, нашёл даже два дома явно россйиского происхождения: один с деревянными наличниками на окнах, другой каменный, явно старинный. Но обитатели домов, выявленные мною, русским языком не владели и вообще оказались обычными китайцами. И только уезжая из Хайлара на вечернем поезде, я неожиданно обнаружил, что с внутренней стороны старого каменного здания, примыкавшего к вокзалу, по-русски написано: ХАЙЛАРЪ.
Пригородный поезд был почти пуст, я завалился, по обыкновению, на пол под сиденья, нацепив шапку — уж очень дуло. Демид лёг на короткое сиденье, сложившись вдвое — хотя такая поза, по-моему, весьма неудобна. Тронулись на запад. За окнами сгустилась непроницаемая тьма.
Мы приехали в Манчжурию поздно вечером. Местные жители разбрелись по своим домам, а мы вышли на пустынную и холодную привокзальную площадь. Приграничный торговый город казался вымершим (как назавтра оказалось, основная часть города с гостиницами, базарами и русскими челноками лежит по другую сторону от железки). Не считая трёх неназойливых таксистов, вяло призывавших нас русскими словами: «Поехали, поехали, давай-давай», — вокруг не было ни души! Вокзал закрыли на ночь, мы ушли по тёмным улицам в каком-то направлении и расстелились спать под навесом китайской спортплощадки.
