это может толкнуть ее на отчаянный шаг.
Он не думал, в тот момент он мог только чувствовать. Но когда смертная покинула Навь, и он отдышался от ненависти, то немое опустошение наполнило грудь. Он не получил ожидаемого удовлетворения. Только укол незнакомого, чуждого ему чувства. Болезненный и резкий.
Он ждал этот момент, но именно этого хотел в последнюю очередь.
И снова настойчивый голос открыл рот и, как стая надоедливых мух, зажужжал в голове. Но теперь он сыпал отборными ругательствами.
Кроваво-красное небо Нави затянули тяжелые тучи. Демьян горел от бессильной злобы на себя, на нее и на свою мать! Он зарычал, и небеса прорезала огненная вспышка молний, отражая блики ярости Хозяина.
Макошь нашла сына у горячих источников. Демьян сидел в кресле, задумчиво глядя на мощный каскад воды, вырывающийся из трещины в скале, с шумом наполняя чаши-бассейны. Он не заметил ее появления.
— Демьян, я несколько раз звала тебя, но ты не откликнулся.
— Прости, я не слышал.
— Прощу твою грубость, если расскажешь чем так опечален.
Макошь обогнула стол и села напротив сына.
— Все в порядке, — Демьян не обернулся. — Рад приветствовать тебя в Нави.
От взгляда богини не ускользнула его растерянность. Обычно собранный, холодный и расчетливый князь сейчас выглядел потерянным и даже напуганным. Макошь предполагала, что ее план коренным образом изменит жизнь сына и была готова к всплескам ярости, нарастающему бунту, и боль, застывшая в глазах сына, доказала, что она снова не ошиблась. Буря близка.
— Как продвигаются Игры?
Из складок воздуха вынырнул кубок, и тонкие пальцы Макоши обхватили серебряную ножку.
— Превосходно.
— И все же тебя что-то беспокоит.
Нет, она подобрала неверное слово. Не беспокоит, а мучительно терзает. Он поддался слепому желанию растоптать смертную, стереть с ее лица улыбку.
— Я совершил ошибку, — Демьян устало растер лицо. — Я поставил перед Игроком тупиковый выбор.
— Ты нарушил заповедь, — подтвердила она и понимающе кивнула. — Тобой двигала любовь.
После этих слов усталость сына сняло как рукой, он метнул на мать суровый взгляд и зарычал:
— Мной двигала злоба!
Богиня не упустила момент и пристально посмотрела сыну в глаза, но Демьян успел отвернуться, до того как проникновенный взгляд матери приготовился копаться в его душе.
— Ревность, — парировала Макошь.
— Ненависть к смертной! — не оборачиваясь, выкрикнул Демьян и, сорвавшись с места, направился к горячим источникам.
— Ненависть к чувству, — настаивала мать. — Вечность сделала меня циничной. Даже собственному сыну, я не могу сделать бескорыстный подарок.
— Подарок? — Демьян развернулся, чтобы ответить ей но увидел, как зев пространственного тоннеля, ведущего в Правь, проглатывает грациозную фигуру его могущественной матери.
Гнев грозно закипел в груди Демьяна. Любовь для него была невозможна! Он никогда даже не думал о ней! И совершенно четко осознавал, что в книге Судеб это чувство не может быть прописано. Человеческая женщина не может стать избранницей Черта — это правило. Основа. Суть. Черный кофе меняет цвет, когда в него льют сливки. Чем больше сливок — тем светлее напиток. То, во что превращался он, просто мерзко! Черт — эгоист до мозга костей. Бросая кости на игральный стол человеческих жизней, Демьян не испытывал ни сожаления, ни раскаяния, потому что его душа была запечатана, скрыта от эмоций.
Так было до встречи с НЕЙ. Так он считал еще несколько дней назад. Демьян прошел в углубление пещеры, размышляя над тем, какое место мать отвела этому чувству в его жизни. Но где найти силы признаться, хотя бы себе, в том, что стоящая перед ним богиня ловко затянула на нити его Судьбы особый узел?
Он мог сопротивляться ей, отстаивать свою бесчувственность, одновременно понимая, что это ни на секунду не отсрочит момента, когда будет вынужден сдаться.
Демьян вошел в Зеркальную комнату и приблизился к зеркалу будущего Лины. Если мать приготовила для него эту пытку, то в ней должен быть смысл.
Зеркалица — дух, хранивший прошлое и будущее, — появилась в отражении, едва он коснулся позолоченной рамы. И, скороговоркой выпалив «Здравствуйте, господин», потупила взгляд. Впервые за долгую жизнь князь задался вопросом, который сразу озвучил:
— Ты боишься меня?
— Я бы не посмела, господин, — прерывающимся голосом ответила она, еще ниже опустив голову, словно пытаясь скрыться от него за завесой белых волос.
— Можешь говорить открыто. Почему ты боишься меня?
Тонкие почти прозрачные пальцы Зеркалицы нервно теребили краешек розовой тесьмы, обхватившей белый доходящий до пола сарафан на талии.
— Подними голову, — тихо приказал Демьян.
Девушка выполнила приказ и робко посмотрела на хозяина.
— Господин, я боюсь не тебя. Я боюсь показать то, что ты не захочешь увидеть.
— Что такого страшного может скрывать будущее игрока?
— Не будущее, а настоящее. Зеркала. Они всегда отразят твою суть, и как бы ты не стремился скрыть от окружающих ее, отражение будет настойчиво напоминать тебе о том, что ты пытаешься скрыть. И ее приоткрытые губы, печаль катящаяся по щекам солью впитается в кожу, но в ее глазах ты увидишь правду, которую боишься признать.
— Много слов, — бесцеремонно перебил ее Демьян. — Если ты боишься показать мне ее настоящее, так покажи будущее!
— Ты увидишь пустоту, и это заставит тебя вспомнить, что пустота означает не только смерть Игрока. Ты забрал ее будущее и Судьбы могут Исказится. Девушка стоит на краю пропасти, ее руки расправлены, как крылья птицы, готовой совершить свой последний полет.
Глава двадцать четвертая
Оранжевый свет жадного солнца Нави заливал Озера Надежд. Моранна всматривалась в тихую воду, а когда поняла, что русалки здесь нет, забралась на высокий выступ и громко выкрикнула:
— Берегиня! Тащи свой толстый зад сюда!
Несколько секунд ровную гладь нарушали разбегающиеся круги, которые оставляли резвившиеся мальки. Мора недовольно постучала каблуком по камню, не сразу заметив, ритмично приближавшуюся к поверхности русалку.
— Наконец-то, — княгиня раздраженно откинула за спину черные волны волос.
Русалка ухватилась за край выступа, на котором стояла княгиня и, подтянувшись, взобралась на него.
— Да, госпожа, — испуганно произнесла Берегиня.
— Ты собираешься возвращать долг? — вместо приветствия спросила Мора, глядя на нее сверху вниз.
Берегиня потупила взгляд. Она с ужасом ждала часа расплаты, хотя ни секунды не жалела о своем
