Какого же еще вам надобно рожна?
(Уходит.)
Кто-то
О, Рафаэль вино и Рафаэль другой — улыбка ведем! Ну что же, в путь обратный — едем. (Рафаэль и незнакомец уходят.)
Рыжий поэт
Я мечте кричу: пари же, Предлагая чайку Шенье, Казненному в тот страшный год в Париже, Когда глаза прочли: чай, кушанье. Подымаясь по лестнице К прелестнице, Говорю: пусть теснится Звезда в реснице. О Тютчев туч! какой загадке, Плывешь один, вверху внемля? Какой таинственной погадка Тебе совы — моя земля? Слуга
Одни поют, одни поют, И все снуют, и все снуют, Пока дают живой уют. (Зрители проходят и уходят. Маркиза Дэзее и Спутник в боковой горнице.)
Маркиза Дэзес
То отрок плыл, смеясь черными глазами, И ветки черных усов сливались с звездными лозами. Я, звездный мир зная над собой, была права, И люди были мне березке как болотная трава. Но что это? Переживаем ли мы вновь таинственный потоп? Почувствуй, как жизнь отсутствует, где-то ночуя, И как кто-то другой воскликнул: так хочу я! Люди стоят застыло, в разных ростах, и улыбаясь. Но почему улыбка с скромностью ученицы готова ответить: я из камня и голубая-с. Но почему так беспощадно и без надежды Упали с вдруг оснегизненных тел одежды! Сердце, которому были доступны все чувства длины, Вдруг стало ком безумной глины! Смеясь, урча и гогоча, Тварь восстает на богача. Под тенью незримой Пугача Они рабов зажгли мятеж. И кто их жертвы? Мы те же люди, те ж! Синие и красно-зеленые куры Сходят с шляп и клюют изделье немчуры, Червонные заплаты зубов, Стоящих, как выходцы гробов. Вон, скаля зубы и перегоняя, скачет горностаев снежная чета, Покинув плечи, и ярко-сини кочета. Там колосится пышным снопом рожь И люди толпы передают ей дрожь. Щегленок вьет гнездо в чьем-то изумленном рте, И все приблизилось к таинственной черте. Лапки ставя вместе, особо ль, Там скачет чей-то соболь. Щегленок — сын булавки! И все приняло вид могильной лавки! Там в живой и синий лен Распались тела кружева. И взгляд стыдливо просветлен Той, которая, внизу камень, взором жива. Все стали камнями какого-то сада, И звери бродят беспечные и беззаботные среди них — какая досада: В ее глазах и стыд, и нега, И отсвет бледный от другого брега. Пощадою оставлен легкий ток, Полузаслоняя вид нагот. Взор обращен к жестокому Судье. Там полубоязливо стонут: Бог, Там шепчут тихо: Гот, Там стонут кратко: Дье! Это налево. А направо люди со всем пылом отдались веселью, Не заметив сил страшных новоселья. Спутник
Бежим! Бежим отсюда, о госпожа! Маркиза Дэзес
