не говорили, один знал два-три слова по-русски, мой дари они тоже плохо понимали, так как сами оказались узбеками и между собой общались по-узбекски, а я не владею сим языком.
— Откуда ты? — спросил переводчик.
— Из России, Москва, шурави.
— А куда направляешься?
— В Пули-Хумри.
— У тебя там родственники?
— Все люди родственники, все от Адама произошли.
— А вы знаете их имена, к кому вы придёте в Пули-Хумри?
— Пока не знаю, сами подойдут и представятся, как вы, например.
— А здесь где вы будете ночевать? Здесь же нет отеля!
— А я как раз это и хотел спросить у вас. Вас тут уже собралось много, человек двадцать. Решайте, кто из вас пригласит к себе в гости на ночлег.
— Вы хотите заплатить за это? — задал вопрос переводчик, наверное от себя, а не от собравшихся бородачей: вообще люди, знающие английский, чаще думают о деньгах.
— Конечно, нет, все люди приглашают друг друга в гости бесплатно, поскольку земля, вода, воздух и чай ничего не стоят.
— А если вас никто не пригласит?
— Тогда пойду спать на кладбище, и это будет означать, что мёртвые люди оказались гостеприимнее, чем живые.
Когда переводчик перевёл все мои ответы собравшимся афганцам, они очень удивились. Седой толстый бородач, знающий три слова по-русски, позвал меня к себе. Жили тут очень просто, основная жизнь проистекала во дворе, тут и ели на циновках и спали на тюфяках, ибо было весьма жарко даже вечером. После ужина из сарая вынесли старый, запылённый шайтан-сундук. Я рассмеялся: зачем в глухой, неэлектрифицированной деревне телевизор?
Но оказалось, что у деда на такой парадный случай был припасён генератор! Я поворчал на сундук, и его унесли обратно. Но дети, внуки и жена старика обрадовались: они скрылись в доме, и из глиняного дома ещё долго слышался звук ударов, звон разбитого стекла, крики и песни с музыкой: это стрекотал шайтан- сундук.
25 августа, четверг. По дороге на Бамиан
С утра я покинул узбекскую деревню и выловил дальнобойный грузовик, едущий аж до Кабула. Я же планировал доехать до городка Доси и оттуда скататься (или сходить, если дорога будет плохая) в Бамиан, городок в центре Афганистана, известный тем, что там стояли, а потом были разрушены три большие статуи Будд — 30, 40 и 50 метров высоты. Эти статуи были выдолблены в горах прямо около Бамиана, и их можно видеть на фотографиях, снятых до 2000 г.
Будды эти были очень старые, и за минувшие два тысячелетия они сами по себе уже сильно обветшали: у одного отвалилась нога, у другого руки, да и просто они обветрились, постарели и портили вид райцентру Бамиан и угрожали крестьянскому хозяйству: вдруг опять какая-нибудь многотонная часть Будды обвалится на поле во время хлебоуборочных работ. Поэтому, принимая во внимание идейную и физическую устарелость Будд, истечение гарантийного срока и многочисленные просьбы крестьян (опасающихся обвалов), политическое руководство «Талибана» было вынуждено принять решение о демонтаже устарелых Будд.
Почему-то в России демонтаж тысяч статуй Ленина, Дзержинского, Сталина, а ранее — и царей, а ранее — и языческих кумиров при крещении Руси, — все эти дела считаются нормальными и хорошими, а демонтаж устарелых Будд сразу привлёк к себе внимание всех мировых СМИ, и теперь город Бамиан известен лишь тем, что в нём имеются дырки от Будд. Вот и я тоже решил на них посмотреть.
Поймался мне дальнобойщик-бензовоз, ехал в Кабул, а его сменщик был, на удивление, англоговорящий. Безборородый (как и большинство англоговорящих). Он страдал низкопоклоноством перед Западом.
— А я араб, — рассказал он, — в Афганистане есть арабские деревни. Мы родом из Ирака. Но мы бежали оттуда, когда Америка начала воевать с Ираком четыре тысячи… ой, четыреста лет назад. Вот я, хоть и араб, даже не знаю и арабского языка.
— Американцы? Воевали в Ираке уже четыреста лет назад? Может быть, это были англичане?
— Ну, и англичане. И вот мои предки уехали в Афганистан и начали тут джихад, против этих англичан. Они все душманы.
Дальше он рассказал о героической борьбе с душманами (которая, напоминаю, длилась то ли 400, то ли даже 4000 лет), а потом неожиданно спросил:
— А сколько стоит у вас, из Москвы, поехать в Лондон?
— Не знаю точно, наверное долларов триста.
— Хм… Мой друг заплатил двенадцать тысяч, чтобы добраться до Лондона. Я тоже собираюсь, как деньги накоплю. А у тебя есть паспорт?
— Есть, — отвечал я.
— Хм… может быть, с паспортом дешевле.
Оказалось, что он имеет ввиду нелегальное перемещение. Некоторые жители России, Азии и Африки готовы на что угодно, влезть в любые долги, чтобы попасть нелегально в страны Запада и там присосаться к объедкам, падающим с буржуинского стола. Насколько это полезно русскому человеку, можно уяснить из правдивой и полезной книги Сергея Зубцова «Как жить в Западной Европе». Но афганцу в Лондоне жить ещё сложнее, чем русскому! Вот тебе и джихад, чтобы потом, через 400 лет джихада, позабыть родной арабский, изучать английский и мечтать накопить фантастическую сумму денег, чтобы смыться на Запад.
Не понимал он, что сейчас, пока Афганистан на подъёме, лучше потратить эти силы, энергию и деньги не на поиски окольной тропинки в буржуазный мир, а на подъём своей собственной страны! И его работа, сделанная здесь, ну даже работа водителя-дальнобойщика, куда полезнее, чем неизвестно какое будущее человека третьего сорта в западном мире, переживающем пору своей осени.
В одном месте мы увидели такси, упавшее с дороги в реку, и толпу зрителей. В другом месте куда большая толпа, человек триста, стояли вдоль трассы, протестуя против неправильного, на их взгляд, землеотвода.
В районе Пули-Хумри много арбузных и дынных полей. Бахчеводы сидят вдоль трассы, лежат под навесами, отдыхают в шалашах и ожидают оптовых покупателей. Наш водитель остановился и тоже решил сделать оптовую закупку. У нас на крыше кабины был здоровый «чемодан», куда можно было напихать немало вещей. Туда мы и загрузили десятка три огромных, длинных арбузов и дынь. Водитель объяснил, что именно в этой местности «харбуз» (дыня) и «тарбуз» (зелёный длинный арбуз) особенно сладкие. И дешёвые — около 20 афгани (10 рублей) стоила каждая здоровая харбуза, а весу в ней было килограмм десять, не меньше.
В одном месте попались развалины, целое разрушенное селение.
— Здесь, южнее Пули-Хумри, когда-то было большое сражение с русскими, — объяснили афганцы. —
