производства отечественных видеомагнитофонов.
ЦК КПСС, как вспоминал Филипп Денисович Бобков, еще в 1980–м создал специальную комиссию. Несколько раз товарищи собирались и все высказались решительно против. «Нам этого не надо. Пусть таможня и пограничники делают свое дело — изымают видеокассеты на границе», — таково было общее мнение, в том числе министра связи СССР В. А. Шамшина, первого заместителя министра культуры СССР В. И. Попова, председателя Гостелерадио СССР С. К. Лапина. Предложение КГБ организовать производство видеотехники встретило понимание лишь у первого заместителя министра иностранных дел СССР Г. М. Корниенко и — с некоторыми оговорками — у председателя Госкино Ф. Т. Ермаша.
Прошло два года. На следующий день после того, как Ю. В. Андропов был избран Генеральным секретарем ЦК КПСС, комиссия собирается снова. На этот раз решение передать вопрос о видеотехнике в Совет Министров СССР все-таки проходит. Заседание Совмина ведет Гейдар Алиевич Алиев. Советская промышленность начинает выпуск видеотехники.
9 апреля 1983 года Политбюро ЦК КПСС рассматривает проект Энергетической программы СССР на длительную перспективу, до 2000 года. Алиев, как всегда, при обсуждении кардинальных вопросов высказывает взвешенные, продуманные предложения.
12 апреля — Совет Министров и ВЦСПС вносят в Верховный Совет страны проект Закона СССР о трудовых коллективах и повышении их роли в управлении предприятиями, учреждениями, организациями. И в этом, новом для общественной жизни страны документе — мысль Алиева, его раздумья и точные предложения.
18 апреля — Всесоюзное совещание, посвященное развитию сельского хозяйства и реализации Продовольственной программы.
Тот же апрель, 22–е. Политбюро рассматривает вопрос о мерах по дальнейшему развитию топливно-энергетической базы в районах Забайкалья и Дальнего Востока в 1983–1985 годах и на период до 1990 года.
Вечером в Кремлевском дворце съездов — торжественное собрание в честь 113–й годовщины со дня рождения В. И. Ленина. В президиуме — вся кремлевская рать. С докладом выступает Горбачев. Не жалеет красочных эпитетов для Ленина и ленинизма, Коммунистической партии и Советского государства. До отречения генсека от своей партии, от идеалов, в верности которым он клялся, остается всего восемь лет. Кто бы мог тогда подумать?
Перечитывая сейчас тот доклад, то и дело замечаешь банальности. Мелькнула мысль о человеческом факторе в экономике и скрылась за дежурными оборотами типа «крепить дисциплину — дело каждого», аккуратными ссылками на нового генсека — как указывает товарищ Андропов…
— Мы уверены, — заливался Горбачев, — что в борьбе идей окончательная победа будет на стороне правды и гуманизма, на стороне марксистско-ленинской идеологии. Нам, коммунистам, историей вверено самое драгоценное достояние, каким располагает человечество, — идейное наследие гениальных мыслителей и революционеров Маркса, Энгельса, Ленина.
…Десятого мая 1983 года Гейдару Алиеву исполнилось 60 лет. Его наградили второй Золотой медалью Героя Социалистического Труда. Газеты опубликовали теплое приветствие ЦК КПСС, Президиума Верховного Совета и Совета Министров СССР. В череде поздравляющих в Кремль, к Алиеву заглянул и Филипп Денисович Бобков. Ему запомнилось, «с какой гордостью Гейдар показывал приветствие Юрия Владимировича Андропова. Для него это была, пожалуй, самая высокая оценка».
За этой гордостью, быть может, немного мальчишеской, проглядывает черта характера. Через годы, на одной из больших встреч, Президент Азербайджана сказал, что каждый человек желает, чтобы его труд был оценен: «И я всегда желал этого».
Заметим по этому поводу: Гейдар Алиев, по оценкам тех, кто его хорошо знал, не из породы честолюбцев, людей, по Далю, «страстных к чинам, отличиям, к славе, похвалам и потому действующих не по нравственным убеждениям, а по сим видам». Он всю свою жизнь трудился не ради похвал. Но кому не приятно похвальное слово, признание его дел?
В рабочем календаре Алиева больше всего времени занимает железнодорожный транспорт. Это — личное поручение Андропова. Генсек любил повторять, поглядывая на карту Советского Союза, что в нашей стране железные дороги выполняют роль и экономическую, и стратегическую, и общенациональную, объединяют народы нашего государства в единое целое. Между тем в последние годы дороги работали все хуже. Пригласили на Политбюро министра путей сообщения Павловского — ничего внятного сказать не может, все сторонний кто-то виноват. «Нам с таким министром не по пути», — заключил тогда Андропов.
29 ноября — через неделю после пленума — новым министром путей сообщения утвердили Николая Семеновича Конарева. О таких людях говорят: вырос на железной дороге. Работал и учился, учился и работал, считая самым главным знание дела и порядочность. Начальник отделения дороги, первый заместитель начальника и начальник Южной железной дороги (Харьков), заместитель министра, первый заместитель министра… В этой должности его и пригласили к Андропову.
В кабинете почти в полном составе — без товарищей из других республик — Политбюро.
— Товарищ Тихонов доложил мне о вашем согласии возглавить Министерство путей сообщения, — сказал Андропов. — Мы утверждаем это решение. От Политбюро вопросы транспорта будет вести товарищ Алиев. У вас к нам есть вопросы?
— Есть, — ответил Конарев. — У меня один вопрос. Если и дальше к железнодорожному транспорту будет такое же отношение, как сейчас, то мы к 90–м годам будем здорово сдерживать всю экономику.
И дальше Николай Семенович назвал несколько цифр. В 1970 году сеть получила 80 тысяч новых вагонов. В 1980–м — 70 тысяч. Объем работы увеличился на 25 процентов, а парк вагонов уменьшился на 15 процентов. Каким же образом обеспечивать перевозки? Не лучше положение с локомотивами, рельсами. В начале 50–х годов капиталовложения в железнодорожный транспорт составляли 11 процентов бюджета, в нынешнем, 82–м — 4,2 процента. Да, нужно развивать и атомную энергетику, и другие отрасли, но что будет, если железные дороги не обеспечат перевозки?
В этом обсуждении принимал участие и председатель Госплана Николай Константинович Байбаков. Ему-то Андропов и адресовал заключительные и, видимо, продуманные и взвешенные еще раньше слова о 12–й пятилетке: это должна быть пятилетка развития транспорта, транспортная пятилетка!
Через несколько дней Алиев пригласил к себе Конарева — не через помощников, позвонил сам. Министр рассчитывал вернуться через полтора — два часа, так и сказал замам.
— А продолжалась наша встреча четыре часа пятнадцать минут! — восклицает Николай Семенович.
Да, четыре с лишним часа они «проходили» страница за страницей, проблема за проблемой все железнодорожное хозяйство, все тесно завязанные одну с другой службы. И лишь первые три-четыре минуты Алиев отвел для того, чтобы вспомнить, что он и сам из семьи железнодорожника, отец работал мастером станционной водокачки в Нахичевани, переживал за каждый паровоз…
Такой же обстоятельной и деловой была встреча с заместителем председателя Госплана Виктором Ефимовичем Бирюковым, одним из лучших в стране знатоков железнодорожного транспорта и вообще транспорта.
Вспоминается эпизод из нынешней российской действительности. Премьер Касьянов принимал руководителя одного из центральных ведомств. У того накопилось множество вопросов, излагал сжато, зная, что у председателя правительства день расписан по минутам. И вдруг из комнаты отдыха энергично вышел один из тех, кого на Руси называют олигархами, и сказал: «Миша, я очень тороплюсь, поехали!» Ребята с горячими глазами торопились делать деньги. Какие там проблемы отраслей, экономики, регионов! Интересно только то, что дает прибыль. Бабки. Бабкино время. Им все равно, чем править. Русской нефтью или русским углем. Небом России или ее морями. А всех, кто не с ними, — в отставку, на пенсию или, как отправляли когда-то паровозы, в отстой!
Еще в годы работы заместителем министра Николай Семенович Конарев однажды в воскресенье дежурил по министерству. Звонок.
— Косыгин. Здравствуйте, как дела?
— Все нормально, Алексей Николаевич. Хорошо.
— Как же хорошо, когда вы не обеспечили вывоз зерна из Рижского порта?
