— Доченька, — шептала мадам сквозь слезы — доченька! — И никто не видел, с каким выражением на лице Бернарда наблюдала за их встречей, сколько муки было в ее взгляде, сколько боли, зависти и... ненависти!
— С приездом, любовь моя! — громко воскликнула мадам, заметив стоящую неподалеку Бернарду.
— Как я соскучилась по тебе, мамочка, — отвечала Исабель, не подозревая, что ее слова, доставляющие мадам искреннюю радость, больно ранят другую женщину.
Наверное, не менее десяти минут не выпускали они друг друга из объятий, все время шепча что-то ласковое, полное любви и нежности.
— Ты великолепно выглядишь, — любовалась мадам Герреро дочерью. — С каждым днем ты становишься все очаровательнее.
— И ты тоже, мама, — не уступала ей в комплиментах Исабель. — Я ведь думала, что найду тебя в постели. — Исабель обняла мадам за плечи и прижала ее к себе. — Как ты себя чувствуешь, мама?
— О, очень старой! — развела руками мадам Герреро.
— Ну, раз ты у меня очень старенькая, тогда тебе надо отдохнуть, — тоном врача, назидательно, чтобы это было похоже на шутку, проговорила Исабель. — Тебе надо прилечь, мамочка, потому что ты слишком много времени сегодня провела на ногах. А что скажет доктор Вергара? Он будет недоволен, я думаю.
— Пойдем, дорогая, ко мне в комнату и там всласть наговоримся, — предложила мадам. Она направились к лестнице, ведущей на второй этаж, в ее апартаменты. Когда они проходили мимо Бернарды, мадам Герреро хозяйским тоном приказала: — Бернарда, присмотри за обедом. А мы пока с дочерью побудем наедине. Нам нужно о многом сказать друг другу. Не правда ли, Исабель?
И они, обнявшись, стали медленно подниматься по ступенькам. Исабель старалась поддерживать мать. Бернарда молча провожала их страдальческим взглядом. Она чувствовала себя самым несчастным человеком на земле.
Поднявшись наверх, Исабель помогла матери поудобнее устроиться на постели, любовно поправила одеяло и примостилась рядышком. Мадам позвонила и приказала появившейся Челе принести им чай.
— Дорогая, тебе не повредит чашечка чая после дороги, — мадам Герреро любовалась своей ненаглядной Исабель. После того как Чела принесла чай, они поставили поднос прямо на кровать и с удовольствием выпили этот отлично приготовленный ароматный напиток. Действительно, Исабель сразу почувствовала себя бодрой и отдохнувшей. И мадам Герреро тоже. У нее даже щеки порозовели.
— Спасибо, Чела, — отпустила мадам служанку, которая вернулась, чтобы убрать посуду. Дождавшись, когда та скроется за дверью, мадам взяла руку Исабель. — Ты даже не представляешь, дорогая, как я жалею, что тебе пришлось приехать. — Она многозначительно посмотрела на дочь.
— Пришлось приехать? — удивилась Исабель. — А разве не ты послала за мной?
— Не-ет, это не я. Это доктор Вергара и Бернарда. Я бы никогда не позволила себе заставить тебя пропустить выпуск. Ты же прекрасно знаешь, девочка моя, что для меня значит твой диплом, — она погладила руки Исабель.
— Мамочка! — Исабель тоже ласкала руки матери. — Я закончила учебу, и очень скоро мне вышлют диплом.
— Слава Богу! — воскликнула мадам Герреро. — Образование и знание иностранных языков помогут тебе в этой жизни. Защитят тебя...
— Мама, о чем ты говоришь? — Исабель не понимала, что мадам Герреро имеет в виду. — От кого я должна защищаться? Разве меня кто-нибудь преследует?
— Нет, я подумала, что если бы тебе пришлось самой зарабатывать на жизнь, то у тебя для этого есть все необходимое. — Мадам Герреро верила, что Исабель не придется делать этого, но все же решила на всякий случай ввести незаметно в круг мыслей дочери и такой вариант. Зато если это и случится, ее девочке не так тяжело будет переживать новое состояние психологически.
— Но, мама, ведь после смерти папы мы ни в чем с тобой не нуждаемся?
— Но... — Мадам Герреро сделала паузу и потом решилась и произнесла: — Когда меня не будет...
— Не говори так, мама! — Исабель бросилась к мадам Герреро, положила свою прелестную головку рядом на подушку, обхватила лицо матери обеими руками и припала губами к ее щеке. — Ты будешь всегда! И у нас много денег! — последнее она произнесла капризным тоном, не терпящим никаких возражений.
Мадам Герреро привело в умиление это заявление дочери. Она рассмеялась, но смех внезапно перешел в надсадный кашель, сотрясающий ее исхудавшее тело. Она начала задыхаться, хватая воздух широко открытым ртом и вновь заходясь в кашле. Глаза ее слегка выступили из орбит от напряжения, покраснели, наполнились слезами. Она умоляюще смотрела на дочь. Исабель растерялась, не зная, как облегчить страдания дорогого ей человека.
- Мама, мамочка, что с тобой? — повторяла она растерянно. — Тебе помочь? Что надо сделать, скажи? Может быть, позвать Бернарду?
- Нет. - Это имя странным образом подействовало на мадам Герреро. Она пересилила кашель, чтобы твердо произнести: „Нет! Бернарду не надо!' Постепенно кашель утих, и мадам начала приходить в себя, тяжело дыша, совершенно лишенная сил.
Чела хозяйничала на просторной кухне, когда туда вошла мрачная Бернарда. Женщина тяжелым взглядом скользнула по плите и многочисленным кастрюлям на ней, потом остановилась перед Челой, старательно выжимавшей сок из свежих фруктов.
— Для кого это ты делаешь? — Тон Бернарды был почти враждебен. Похоже, она возненавидела весь мир.
— Для сеньоры Исабель, — пояснила Чела.
— Ты что, была наверху? — заинтересовалась Бернарда.
— Да, — кивнула Чела, не отрываясь от работы. — Сеньорита попросила сок.
— Завтра же пойдешь на рынок. — Бернарда направилась к большому буфету, где в одном из выдвижных ящиков у нее хранилась большая конторская книга с записями расходов, и вынула ее.
— Я составлю список, что необходимо купить в первую очередь.
— Хорошо, я все сделаю наилучшим образом. У меня на рынке много знакомых продавцов, они всегда предлагают мне все самое лучшее и свежее, — похвасталась Чела.
— Как там чувствует себя сеньора? — как бы между прочим спросила Бернарда, но в ожидании ответа вся прямо напряглась. У нее даже испарина выступила на лбу.
- Сахар в сок добавлять? — спросила Чела, не расслышав вопрос.
— Нет, не надо. Сеньорита, насколько я знаю, любит свежий сок без сахара.
Дверь на кухню отворилась, и появился Бенигно. Видно было, что он изрядно продрог на улице, пока возился с машиной — мыл ее после поездки. Он терпеть не мог грязных машин.
Бенигно потер руки, передернул широкими плечами и подошел к Челе. Несмотря на приличный возраст, он физически был еще очень крепок и мог дать фору многим молодым мужчинам.
— Так как чувствует себя сеньора? — переспросила Бернарда у Челы, раздосадованная тем, что та не расслышала ее вопроса и что их беседе помешал Бенигно.
— А что у нас сегодня вкусненького? — Бенигно склонился над Челой, думая, что та готовит что-то на ужин. — Я ужасно продрог там, на улице! — пожаловался он. — Стоит солнцу только спрятаться, как воздух становится таким холодным! — Он направился к комоду, где хранился запас спиртного, — решил налить себе для согрева стаканчик крепкого вина.
— Сеньора была в постели, когда ты видела ее? — не унималась Бернарда, провожая неприязненным взглядом Бенигно.
— О, да! — Чела наконец-то оторвалась от своего занятия и повернулась к Бернарде. — Мне кажется, что стоило появиться сеньорите Исабель дома, как мадам Герреро поправилась! Она уже давно не выглядела так хорошо. — Чела не подозревала, что, говоря так, посыпает солью раны Бернарды.
- Не знаю-не знаю, — желчно произнесла женщина. — Болезнь, которой страдает мадам, так легко не проходит. Ее вообще не вылечивают. — Она недовольно скосила глаза на Бенигно, который пристроился с бутылкой и стаканом рядом с ней за столом. Причем все это он делал так деловито, что Бернарда еле
