конец зверолову, если бы пуля капитана Худа не попала прямо в голову тигра и он не рухнул как пораженный молнией.
Матиас ван Гёйтт проворно вскочил на ноги.
— Эх, капитан! — воскликнул он, вместо того чтобы поблагодарить нашего товарища. — Вы могли бы и подождать!..
— Ждать… Чего? — удивился капитан Худ. — Чтобы этот зверь разорвал вам грудь одним ударом когтей?
— Удар когтей не смертелен!..
— Хорошо! — спокойно ответил капитан Худ. — В следующий раз я подожду!
Как бы то ни было, хищник, который так и не стал представителем зверинца в краале, годился теперь разве что на коврик перед кроватью, но эта удачная экспедиция принесла сорок второго капитану и тридцать восьмого его денщику — столько тигров было ими убито, не считая по полтигрицы в их активе.
Не следует думать, что эта большая охота заставила нас позабыть о малой. Господин Паразар этого бы не допустил. Антилопы, серны, большие дрофы, столь многочисленные в окрестностях Парового дома, куропатки и зайцы — вся эта дичь чрезвычайно разнообразила наш стол.
Когда мы собирались идти в Тарриани, Банкс редко присоединялся к нам. Если эти экспедиции увлекали меня все больше и больше, то он совсем не интересовался ими. Верхняя зона Гималаев явно больше привлекала его, ему нравились походы туда, особенно когда полковник Монро соглашался сопутствовать ему.
Увы, так было всего лишь раз или два. Он мог заметить, что со времени нашего поселения на этом курорте сэр Эдуард Монро вновь сделался серьезным, разговаривал меньше, старался держаться в стороне, совещался о чем-то с сержантом Мак-Нилом. Может быть, они обдумывали вдвоем какой-нибудь новый план, который хотели скрыть даже от Банкса?
Тринадцатого июля к нам с визитом явился Матиас ван Гёйтт. Ему меньше везло, чем капитану Худу, он не смог прибавить нового постояльца к своему зверинцу. Ни тигры, ни львы, ни леопарды не были расположены попадаться в его ловушки. Мысль о том, чтобы поехать и показать себя в странах Крайнего Запада их, разумеется, не прельщала. Отсюда и вполне реальная досада, которую зверолов и не пытался скрыть.
Во время этого визита Матиаса ван Гёйтта сопровождал Калагани и еще двое охотников из его персонала.
Устройство курорта в такой приятной местности ему чрезвычайно понравилось. Полковник Монро пригласил его остаться на обед. Он принял приглашение с готовностью и обещал оказать честь нашему обеду.
В ожидании обеда Матиас ван Гёйтт пожелал осмотреть Паровой дом, комфорт которого резко контрастировал со скромным обиходом крааля. Два дома на колесах вызвали с его стороны комплименты, но я должен признать, что Стальной Гигант не поверг его в восторг. Натуралист, подобный ему, не мог не остаться равнодушным к этому шедевру механики. Разве мог он одобрить создание искусственного животного, как бы ни было оно замечательно?!
— Не думайте плохо о нашем слоне, господин Ван Гёйтт, — сказал ему Банкс. — Это мощное животное, и, если бы понадобилось, оно могло бы потащить вместе с нашими двумя вагонами все клетки вашего зверинца на колесах!
— У меня есть буйволы, — ответил зверолов, — и я предпочитаю их спокойный и уверенный шаг.
— Стальной Гигант не боится ни когтей, ни зубов тигра! — воскликнул капитан Худ.
— Бесспорно, господа, — отвечал Матиас ван Гёйтт, — но зачем хищники станут нападать на него? Их вовсе не привлекает стальное тело.
Если натуралист не скрывал своего безразличия к нашему слону; то индийцы, и особенно Калагани, наоборот, не переставали пожирать его глазами. Чувствовалось, что к их восхищению гигантским животным примешивалась известная доля суеверного почтения.
Калагани был еще более удивлен, когда инженер повторил, что Стальной Гигант сильнее, чем вся упряжка крааля. Это послужило для капитана поводом рассказать не без некоторой гордости о нашем приключении с тремя «хоботными» принца Гуру Сингха. Смутная улыбка недоверия блуждала на губах зверолова, но он промолчал.
Обед прошел прекрасно. Матиас ван Гёйтт оказал ему большую честь. Надо сказать, что стол был украшен трофеями нашей последней охоты и что господин Паразар превзошел самого себя.
Кухня Стального Гиганта была богата разнообразными напитками, которые наш гость высоко оценил, особенно два-три стакана французского вина, — он сопровождал смакование их неподражаемым прищелкиванием языка.
После обеда, когда пришла минута расставания, можно было судить о «неверности его походки», потому что если вино ударило ему в голову, то оно поразило также и его ноги.
Когда пришел вечер, мы расстались лучшими в мире друзьями, и с помощью своих спутников Матиас ван Гёйтт сумел дойти до своего крааля без приключений.
Тем не менее 16 июля один случай чуть не привел к ссоре между звероловом и капитаном Худом.
Капитан убил тигра в тот момент, когда тот входил в одну из ловушек, и если он стал сорок третьим для капитана, то не стал восьмым для зверолова.
Все же после довольно горячего объяснения добрые отношения были восстановлены благодаря вмешательству полковника Монро. Капитан Худ обещал уважать хищников, которые «выражали намерение» попасть в ловушки Матиаса ван Гёйтта.
В течение следующих дней погода была отвратительной. Приходилось волей-неволей оставаться в Паровом доме, меж тем как нам следовало поторапливаться, пока сезон дождей не подошел к концу, что должно было вскоре произойти, так как он продолжался уже больше трех месяцев. Если программа нашего путешествия будет выполняться в условиях, определенных Банксом, то нам оставалось не больше шести недель пребывания на курорте.
Двадцать третьего июля несколько горцев во второй раз пришли навестить полковника Монро. Их деревня Суари была расположена в пяти милях от нашего лагеря, на верхней границе Тарриани.
Один из них сказал нам, что в течение нескольких недель тигрица делала опустошительные набеги на эту часть территории. Стада сильно пострадали, и люди уже поговаривали о том, чтобы уйти из деревни, которая становилась опасной для жизни. Никому не было покоя: ни домашним животным, ни людям. Ловушки, капканы, засады — ничто не спасало от этого жестокого зверя, занявшего место среди опаснейших хищников, о каких когда-либо слышали самые старые горцы.
Этот рассказ, понятно, чрезвычайно возбудил охотничий азарт капитана Худа. Он немедленно предложил горцам сопровождать их в деревню Суари, готовый весь свой опыт охотника и верность глаза поставить на службу этим славным людям, которые, как я полагаю, на это немного рассчитывали.
— Вы пойдете, Моклер? — спросил меня капитан Худ тоном человека, который отнюдь не стремится навязать решение.
— Конечно, — ответил я. — Я не хочу пропустить такую интересную экспедицию!
— Я тоже пойду с вами на этот раз, — сказал инженер.
— Вот отличная мысль, Банкс!
— Да, Худ! Мне очень хочется увидеть вас в деле.
— А я разве не пойду, мой капитан? — спросил Фокс.
— Ах, интриган! — воскликнул капитан Худ. — Он желает дополнить свои полтигрицы! Да, Фокс! Да, ты пойдешь!
Поскольку речь шла о том, чтобы уйти из Парового дома на три или четыре дня, Банкс спросил полковника, не хочет ли тот сопровождать нас в деревню Суари.
Сэр Эдуард Монро поблагодарил его. Он решил воспользоваться нашим отсутствием для того, чтобы побывать с Гуми и сержантом Мак-Нилом в средней зоне Гималаев, над Тарриани.
Банкс не настаивал.
