Надеюсь, ты не против, что я тут переночевал? Айрин выставила меня вчера вечером, а домой идти ну совершенно не хотелось, так что…
Вот ведь собака! Но тут до Ричарда вдруг дошло.
— Постой! Как это Айрин тебя выставила? Вы поссорились? Ведь у вас скоро свадьба!
— То-то и оно. Вся беда в том, что одна из официанток в «Пеликане» оказалась сестрой парикмахера Айрин. А ты ведь знаешь, этим парикмахерам только дай языком почесать. Так вот, стоило Айрин услышать, что на мальчишнике была стриптизерша… точнее даже две, как она просто с катушек слетела. О, сколько она мне всего наговорила! Я и такой, и сякой, и вообще бабник, и только о других женщинах и думаю. Дик! Ну ты же знаешь, что это не так!
— Я-то знаю. А вот Айрин откуда знать? — возразил Ричард. — Ты ведь и правда действуешь на женщин сногсшибательно. Они на тебя гроздьями вешаются.
За Биллом и в самом деле еще со школы тянулась репутация завзятого сердцееда. Что отнюдь не мешало ему хранить верность драгоценной Айрин.
— Черт побери, джентльмен я или кто? Да, признаю, с дамами я любезен и учтив. Но моя ли вина, если многие из них принимают вежливость за признак более пылких чувств? И, кстати, именно потому, что я джентльмен, с Айрин я держу себя особенно сдержанно и никаких вольностей не позволяю. Я ведь должен уважать свою будущую жену, верно? — Билл дернул себя за вихор.
Бедняга! Зная друга, Ричард не сомневался, что тот чертовски переживает из-за ссоры с невестой. Однако сейчас ему было впору жалеть не только друга, но и себя. Слишком уж много всего свалилось на его плечи одновременно. Слишком о многом надо было думать. И проблемы в агентстве, и неприятности Билла, а в довершение всего голова забита воспоминаниями о красоте Флоренс. Как тут работать?
Он вздохнул.
— Ладно, ты ведь хочешь поговорить об этом? Так давай поговорим. Надо придумать план, как убедить Айрин, что ты вовсе не такой, каким кажешься. Только учти, мне придется еще попутно прослушивать записи, с работой полный завал. Так что свари, будь добр, кофе, а я пока настрою аппаратуру.
Хотя после недавнего злополучного происшествия Флоренс терпеть не могла наряд «Дороти из страны Оз», но сегодня с большей охотой надела бы его, а не строгий темно-серый деловой костюм. Подобная официальность просто убивала ее. Однако нынешний визит в агентство был настолько важен, что девушка цеплялась за любую возможность произвести солидное впечатление на потенциальных работодателей.
А строгий костюм диктовал и соответственную манеру поведения. Будь у Флоренс возможность повиноваться голосу сердца, она бы без лишних проволочек ворвалась в офис Ричарда Кембелла, схватила со стола свою кассету и дала деру. Но в деловом костюме приходилось придерживаться более консервативного плана и действовать обходными путями.
Если удача на ее стороне, то кассета еще не попала к исполнительному директору, то есть Ричарду. Пока ее доставили по почте, пока она прошла через руки курьеров и секретарей… Наверное, лежит сейчас в очереди на прослушивание. А потому можно, не обращаясь к Ричарду, воззвать к его помощнику или ассистенту и забрать злополучную посылку обратно под тем или иным благовидным предлогом.
Вот только бы придумать его!
Идя по коридорам роскошного особняка, в котором находилось святилище Ричарда Кембелла, девушка изо всех сил старалась выбросить из головы назойливые воспоминания о том, как выглядел хозяин этого святилища с обнаженной мускулистой грудью, как рыцарски пришел ей на помощь в трудную минуту, с каким пылом целовал ее позже вечером…
Нет-нет, думать об этом было нельзя! Но что Флоренс могла поделать, если мысли эти являлись к ней с поражающей регулярностью?
И все-таки сейчас следовало действовать без оглядки на эти поцелуи. На карту поставлены сразу две очень важные вещи. Первая — это возможность работы в агентстве. И вторая — перспективы нового свидания с Ричардом. Если она не успеет вызволить кассету прежде, чем ее начнут прослушивать, ни того, ни другого ей не видать как собственных ушей…
Слава Богу, за столом в приемной Ричарда ее встретил секретарь, а не секретарша. С мужчинами Флоренс всегда легко находила общий язык.
— Чем могу служить? — с профессиональной любезностью осведомился белобрысый юнец, однако при виде хорошенькой девушки в глазах его засверкали огоньки отнюдь не профессионального интереса.
— О, видите ли… — Флоренс очень успешно изобразила девичью растерянность и наивность. — Со мной произошла такая глупая история…
Для вящей убедительности она немного похлопала ресницами, от души надеясь, что не переигрывает. Образ очаровательной дурочки обычно покоряет мужчин. Они сразу начинают чувствовать себя сильными и мужественными.
Сбивчивым и прерывистым от самого что ни на есть неподдельного волнения голоском она принялась излагать заранее заготовленную историю. Ах, кто бы мог подумать… только вчера вечером она узнала, что, оказывается, умудрилась по ошибке засунуть коробку, в которой лежала кассета, в морозильную камеру. И она пролежала там дня два, не меньше, прежде чем подруга вытащила ее. Там так холодно!.. Наверняка это сказалось на качестве записи… Поэтому нельзя ли… нельзя ли ей…
Флоренс оборвала рассказ на полуслове. Из-за неплотно закрытой двери с табличкой «Исполнительный директор» раздались звуки знакомой мелодии. Той самой песенки в стиле кантри, которую она записала на якобы «замороженной» кассете. Девушка в ужасе замерла.
Но белобрысый юнец со звучным именем Арчибалд уже успел уяснить суть ее путаных объяснений и направился к двери босса.
— Вообще-то я уже отнес все кассеты мистеру Кембеллу. Сейчас проверю…
— Нет!
Выйдя из ступора, Флоренс метнулась вперед, загораживая ему дорогу. Секретарь остолбенело уставился на импульсивную посетительницу, явно гадая, что же надо полоумной девице.
Вот уж влипла, так влипла!
— Я… я вовсе не хотела тревожить вашего босса.
На всякий случай она еще немного похлопала ресницами. Но, кажется, могла бы и не стараться. К образу непроходимой дуры добавить было уже нечего.
Песенка в стиле кантри закончилась. Флоренс слишком хорошо знала, что за ней последует. Реклама стирального порошка ее личного сочинения. Если, конечно, разозленный Ричард не выкинет кассету в мусорную корзину, едва поняв, кому она принадлежит.
— Ну что вы, ничего страшного, — заверил ее Арчибалд. — Впрочем, если настаиваете…
— Да-да, именно, настаиваю.
А что еще ей оставалось? Увы, она опоздала, спастись уже не удастся. Надо лишь бежать с поля битвы и надеяться, что ее не сметет с лица земли волной от взрыва, который раздастся с минуты на минуту.
Напрасные надежды. Не успела Флоренс повернуться к выходу, как дверь кабинета распахнулась и оттуда, омываемый звуками рекламной песенки о стиральном порошке, выскочил Ричард с конвертом в руках.
— Черт побери! Откуда у нас вот это?
Флоренс в который раз чуть-чуть отстраненно подивилась тому, до чего же он красив. Живая, гневная, влекущая к себе мужская красота. Но лично ей от этой гневной красоты сейчас ничего хорошего ждать не приходилось.
На долю секунды взгляд молодого человека сфокусировался на Арчибалде, но уже в следующий миг замер на съежившейся девушке. А она-то так старалась сделаться незаметной!
— Ты! — Он не ткнул в нее обличающим перстом, но эффект был абсолютно тот же.
— Привет, Ричард. — Флоренс натянула на лицо улыбку. — Честное слово, я все могу объяснить. Это чудовищное недоразумение.
А из-за двери — насмешкой над ее словами — неслась рекламная песенка из ролика, рекламирующего ажурное кружевное белье. Ее, Флоренс, голос сулил неземные наслаждения мужчине, который подарит
