космический катер с гуманитарной помощью. Они не дадут себя досмотреть…
— Но ведь их тогда…! — вскидывается Сильвия.
— Да, тогда катер подобьют. Но там не будет оружия. Только женщины из Фонда Спасения и гуманитарная помощь. И все поймут, что мирряне бесчеловечные убийцы. А на следующий день ты привезешь оружие. Они побоятся снова стрелять. Ты спасешь много жизней.
— Но я против насилия!
— А тебе и не нужно его применять. Место женщины у очага и у ног мужчины, а не на поле битвы. Подумай о наших детях. Ты ведь хочешь их спасти, — не спрашивает, а утверждает Дарал.
Сильвия вздыхает, вспоминает маленькие глаза-бусинки, с интересом и страхом глядящие на нее из развалин деревенских домов, и обреченно кивает. Детей нужно спасти, во что бы то ни стало. Бородатый довольно кивает в ответ. Но едва он поднимает голову, как его череп с легким хлопком лопается. Сильвию окатывает кровью и ошметками мозга.
Сильвия сидит на траве и тупо смотрит, как солдаты в выключенных хамелеонах, лениво переговариваясь вполголоса, деловито вяжут шнуры к веткам ближайшего дерева. Ей снова и снова хочется протереть лицо, но ее руки скованы за спиной пластиковыми наручниками. На самом деле всю кровь вождя Дарала с нее уже вытер салфеткой человек с ледяными глазами. Кажется капитан войск Мирры. Он здесь главный. Вот он снова приближается. В руках фляга.
— Вы хотите пить?
— Что…? Что они делают? — Сильвия глазами указала на дерево. Вопрос уже потерял смысл, так как теперь четко видно, что на толстой ветке дерева висит несколько петель.
Капитан оборачивается.
— Виселицу, — пожимает он плечами.
— И я…? Тоже?!
— Вы нет. Хотя в принципе за снабжение террористов провиантом и лекарствами в обход эмбарго можно было бы и повесить. Но вам повезло. У вас папа правильный. Премьер-министр Паллады как-никак. Так что вас обменяют.
— На кого?
— На нескольких тупых миррских студентов, — Сильвия непонимающе смотрит на капитана, и он усмехается в ответ, — Долгая история. Не берите в голову. Вернетесь на Палладу — в газетах подробности прочтете.
— А их…? — Сильвия смотрит в сторону соплеменников Дарала, которых усадили с краю поляны спиной к спине, сковав пластиковыми наручниками.
— Их повесят.
— Но они же военнопленные! Это нарушение конвенции о военных действиях!
— Беркуты Джара не соблюдают конвенций. А бумеранг имеет свойство возвращаться.
— Убийца!
Капитан снова пожимает плечами.
— Убивать это часть моей работы.
— Вы не понимаете, — вздыхает Сильвия, — Нельзя выиграть войну у народа. Народа воюющего на своей земле.
— Два утверждения и оба ошибочны, — сочувственно качает головой капитан, — Войну у народа выиграть можно. Это всего лишь вопрос военного превосходства. Ну и готовности его использовать, конечно. А во вторых это не земля племени Джара. Они пришли сюда всего восемьдесят лет назад и захватили эти предгорья, вырезав местное население под корень. Вот эти-то, предыдущие жители, вполне были народом и сражались именно на своей земле. И где они теперь?
— Но вы же цивилизованный человек! Вы не можете действовать также как местные племена!
— Почему это? Откуда у вас такое презрение к местным?
Сильвия задыхается от возмущения.
— У меня…?! Презрение к местным?!
— У вас. А у кого же еще? — улыбается капитан, явно забавляясь, — Все эти 'Ну что ж с них с тупых дикарей взять?' или 'Они не могут отвечать за свои поступки как вменяемые цивилизованные люди!'. Вы б правозащитники определились что ли — то ли местные тупые недочеловеки и тогда с них и спрос за терроризм и нарушение конвенций о ведении войны не больше чем с диких обезьян, но и жизням их такая же цена. То ли они не глупее нас, но и отвечать тогда за свои поступки должны как вменяемые и дееспособные люди.
— Они не недочеловеки. Но они выросли в тяжелейших условиях. У них просто другая мораль. Они не понимают смысла конвенций. Не могут понять. Но вы… Вы ведь должны сознавать, что вы делаете. Вы воюете с целым народом. Это же фактически геноцид! Массовое убийство!
— Как легко правозащитники разбрасываются словом 'геноцид', — фыркает капитан, — Войска Мирры за всю историю их существования ни разу не принимали участия в геноциде. Мало какое другое государство галактики может подобным похвастать.
Сильвия бросает на военного презрительный взгляд и буквально выплевывает всего два слова.
— Система Мидори!
— И?
Сильвия озадаченно смотрит на капитана, который абсолютно не кажется смущенным. Неужели он настолько бесчеловечен?
— Ваши войска уничтожили там около семидесяти процентов населения.
— И?
— Что 'и'? — взрывается Сильвия, — Семьдесят процентов! Если это не геноцид то что тогда геноцид?!
— Скажите, — вкрадчиво и медленно, словно поясняя прописные истины малому ребенку, начинает капитан, — Если некую девушку изнасилует не кто-то один, а два человека. Это будет преступлением?
— Да конечно, но при чем…?
— А если три.
— Естественно! Что за глупость!
— А сотня?
У Сильвии лопается терпение.
— Да! Да, это все еще будет изнасилованием! Будь их хоть миллион!
— Благодарю. Значит, мы с вами сошлись на том, что количество преступников совершивших преступление его сути не меняет.
— Так во-о-от вы о чем, — мрачно тянет Сильвия.
— Именно. Упомянутые вами семьдесят процентов населения в системе Мидори проголосовали за президента Кусами, прекрасно зная, что он планирует уничтожить миллионы ни в чем не повинных людей. Мы лишь выявили с помощью психотехники всех проголосовавших и казнили как организаторов и соучастников геноцида.
— Но такое количество …! — Сильвия задыхается от возмущения.
— А какая разница? Большое количество соучастников является скорее отягчающим обстоятельством, а не оправданием. Это было правосудие. Не геноцид. А вот истинные организаторы геноцида ответили за все. Несмотря на их количество.
— Но те, которые голосовали… Они ведь никого не убивали! Как же вы не понимаете! Они ни-ко-го не у-би-ва-ли! — по слогам, словно малому ребенку, повторяет она.
— Так и Кусами никого не убивал, — хмыкнув, отвечает капитан. Сильвия прекрасно понимает, что он просто развлекается. Она просто игрушка на время в его руках. Пока ему не надоест. Но ей очень хочется пробить брешь в его доводах. Не столько для него, сколько для себя.
— Это другое! Кусами был президентом. Он отдавал приказ. А народ. Народ просто голосовал. Это демократическая процедура. Нельзя убивать людей за участие в выборах! — Сильвия гневно встряхивает
