Он отошел на шаг назад и, дрожа, выдохнул:
— Ты к этому стремилась, Синеглазка? Ты должна знать, чего можешь добиться, когда в следующий раз появится желание поиграть со мной! — Своего голоса Крис не узнал: он скрежетал, как ржавые ворота.
— Я не… я не имела в виду… — Она рассчитывала точно на такую реакцию, которую получила. Только дуэль оказалась более опустошительной для нее, чем она представляла себе. Лилиана чувствовала себя разбитой. Ошеломленной. Возбужденной. И ей было страшно поддаться своим желаниям из-за боязни последствий.
— Теперь ты знаешь разницу между нами. Я не играю, Синеглазка!
— А я играю, по-твоему?
— А разве нет?
— Я не думала о различиях между нами, когда ты целовал меня.
— Это хорошо, потому что, когда я смотрю на тебя, то забываю обо всем на свете. Я вижу лишь женщину и мечтаю, как она будет задыхаться от страсти в моих объятиях, хотеть меня так же сильно, как и я ее. Ну как, Синеглазка? Ты готова к этому?
Лилиана повернулась и побежала к дому так быстро, как ей позволяли ноги. Крис замер, лихорадочно осмысливая происшедшее:
От того, что Крис вроде бы поступил благоразумно, он не стал чувствовать себя сколько-нибудь лучше. Он направился в сторону пруда, расположенного среди ореховых деревьев. Ему нужно было окунуться, чтобы охладить свой пыл. Он не помнил случая, когда бы его могла так взволновать какая-нибудь женщина. Почему это оказалась именно она? У них ничего не было общего. У них двоих не было абсолютно никакого будущего. Он не принадлежал к тому типу людей, которые гонятся за призрачным счастьем.
Лилиана, несмотря на то что сама спровоцировала мужчину на активные действия, все же оказалась не готовой к столь быстрой и сокрушительной реакции Криса на ее сексуальные заигрывания. Она привыкла к более цивилизованным мужчинам, которые спрашивали разрешения, довольствовались малым, смирялись с отказами. Крис честно предупредил ее, что она сама будет отвечать за все, и добился того, чего хотел.
Правда, она пыталась сопротивляться, но не очень энергично. Фактически она готова была принять все то, что он мог бы предложить ей. И она должна была признать, что он столько же отдавал, сколько и брал.
Ответ на это оказался простым. Ее напугали сильные чувства, которые возбудил в ней Крис. Она не могла объяснить, почему ее влечет к этому полицейскому. Она только знала, что хочет, чтобы его руки обнимали ее, хочет сама обнять и крепко прижаться к нему. Что же ее могло привлекать в человеке, подобном ему?
Он не преуменьшал опасности, не играл с нею. И Лилиана думала, что сможет подразнить льва и остаться целой и невредимой. Но у этого зверя оказались острые зубы и длинные когти, с помощью которых он мог просто уничтожить ее.
Она вспомнила алчное выражение глаз мужчины, когда он взял в руку ее грудь. Было невозможно забыть вкус его губ, его языка, слишком легко проникшего в ее рот. Когда он тесно прижимал ее к себе, ее бедра сладостно изнывали от толчков его плоти и предвкушали более восхитительные ощущения.
В средней школе Лилиана дурачилась, увлекалась мальчишками и позволяла за собой ухаживать, но никогда не «проходила всего с самого начала до конца». Однако слова матери, что нужно беречь себя до замужества, ей запомнились. Поскольку Лилиана считала, что встретит своего будущего мужа в колледже, казалось, что ждать оставалось недолго.
Потом убили мать, и ее жизнь коренным образом изменилась. В течение прошедших пяти лет она жила как монашка, давшая обет безбрачия. Возможно из-за этих лет воздержания девушка так бурно прореагировала на Криса. Или, может быть, гормоны взрослой женщины оказались более сильными, чем гормоны подростка. Но она знала одно: то, что она чувствовала с этим мужчиной, намного превосходило все, что она когда-либо испытывала в прошлом.
Лилиана была смущена. Ее возбуждение еще не улеглось, и она не знала, каким должен быть ее следующий шаг. Может быть, самое лучшее заключалось в том, чтобы вовсе не предпринимать никаких шагов. И позволить самому Крису определить характер их взаимоотношений на оставшуюся часть дня. Очень неприятно проигрывать сражение, однако в рискованных случаях лучше отступить, пока еще можно.
Следующий час Лилиана перевозила дрова на ручной тележке в дом и размышляла, куда подевался Крис. Когда он вернулся, она поняла, что он, должно быть, ходил купаться. Волосы у него были мокрые, а на коже блестели капельки воды. У нее возникло острое желание попробовать на вкус его кожу и слизнуть с нее эти капли. Она с трудом заставила себя остаться на месте.
— Ты искупался?
— Да.
Какую-то секунду они молча смотрели друг на друга. Потом Крис сказал:
— Подходит время, когда я должен позвонить. Если нам повезет и Лоузи уже арестован, ты сможешь поехать домой.
Лилиана разрывалась между стремлением поскорей вернуться домой и желанием провести больше времени с Крисом. Ее притягивало к нему как магнитом.
Он сильно отличался от людей, с которыми она встречалась обычно. Если ей сейчас не удастся выяснить, каков на самом деле Кристофер Финч, то, после того как он подвезет ее к парадному входу родного особняка и попрощается с ней, она не сможет сделать этого уже никогда. От этой мысли ей стало очень больно.
— У тебя не возникнет никаких сумасшедших идей, пока я буду отсутствовать, — например, пойти погулять по дороге, — правда? — спросил Крис.
— Нет. Я буду ждать здесь.
— Больше часа мне не потребуется. Здесь ты будешь в безопасности. — Он протянул руку и заботливо отвел непокорный локон ей за ухо. В то же мгновение он осознал, что делает, и отдернул руку. Но секунду спустя схватил ее голову руками и крепко поцеловал в губы. — Будь здесь, когда я вернусь!
— Непременно буду!
5
Лилиана вышла на крыльцо, услышав, что Крис заглушил мотор «ягуара».
— Какие новости?
Лицо его сделалось серьезным.
— Этот мерзавец Лоузи ускользнул из ловушки, подготовленной ему. Капитан думает, что он мог успеть улететь в Южную Америку.
— И что тогда?
— Капитан говорит, чтобы мы оставались пока здесь.