узнал ее, хотя Лаура ни минуты не сомневалась, что он притворяется. Керн сознательно перелетел на своей вороной лошади через капот ее машины.
— Я не фотомодель! Не знаю, откуда вы это взяли. — Локоны вокруг ее лица резко дернулись.
Он пожал плечами.
— Помню, Дейл упомянул что-то в этом духе. Да, он сказал, что вес вы фотомодели.
— Девушки, которые были со мной, действительно фотомодели, но не я.
— Нет? — Глаза Керна опять пустились в путешествие. — На мой взгляд, вы выглядите как модель.
Конечно, он не намеревался ей льстить. Свое мнение по этому поводу Джош Керн уже высказал в се предыдущий приезд. Тем не менее под его неотступным взглядом Лаура слегка покраснела, особенно когда глаза Керна задержались на се длинных стройных ногах.
— Шикарно, — протянул он, и Лаура почувствовала, как напрягся стоявший рядом Патрик, возмущенный комментарием слишком личного свойства.
Джош Керн еще никак не признал присутствия Патрика, хотя и смотрел в его сторону. Конечно, подумала Лаура, Керн счел ее более легкой мишенью, чем Патрика. При этой мысли она вся взъерошилась, как кошка, которую погладили против шерсти.
— Чем же вы тогда занимаетесь, если вы не фотомодель?
— Рекламной и информационной службой, — отрезала она, и Керн вздернул брови с любопытствующей издевкой.
— Я часто задумывался, что это такое. Значит, вы своего рода журналистка?
— Нет, — холодно ответила она, понимая, что Керн просто забавляется, тем не менее подходя к его вопросу вполне серьезно. — Моя фирма — это буфер между компанией, являющейся моим клиентом, и публикой или же средствами массовой информации. Я работаю с прессой, телевидением, радио, представляя их или организуя для них рекламу. Например, когда компания выпускает новый товар, изделие, создаю для нее более благоприятные условия, облегчаю ей жизнь, развлекаю ее партнеров из-за рубежа.
— Ну, ясно, — буркнул он, цинично скривив рот. — Вот почему вы привезли тогда полную машину этих девиц. Готовились «развлечь» каких-нибудь покупателей из-за границы? Надеюсь, их как следует ублажили.
Оскорбление заставило Лауру густо покраснеть, и Патрик вышел из себя.
— Хватит уже! — воскликнул он. — Послушайте-ка, мистер Керн! Вы чертовски нагло себя ведете…
Джош Керн повернул свою черноволосую голову и уставился па него с вызывающе ледяным безразличием.
— А вы кто такой, черт возьми?
Пренебрежительно сощурив глаза, Керн отметил его элегантный светло-серый костюм от дорогого портного, белоснежную рубашку с галстуком цвета голубиного пера, зеркально сверкавшие черные туфли.
— Я — Патрик Огилви, жених Лауры! И я в возмущении от вашего тона, мистер Керн!
Джош Керн бросил взгляд на Лауру.
— Вы собираетесь выйти замуж за него?
— Да, — резко ответила она, с напряжением ожидая, что за этим последует.
Керн лишь рассмеялся, но так нахально, что Лаура вскипела от ярости. Он снова смерил Патрика взглядом, подчеркивая своими черными бровями, как все это забавно и какое вызывает у него презрение.
— Ну что же. Он, должно быть, модель.
Патрик покраснел.
— Я художник, к вашему сведению!
— Художник? А не модель? — Черные брови вновь поползли вверх, означая, насколько Керн изумлен. — Вы меня удивили. Но ручаюсь, вы работаете на какой-нибудь непристойный журнальчик или рекламную фирму.
— Я свободный художник, мистер Керн, и не принимаю те заказы, которые мне не нравятся, — с достоинством ответил Патрик.
Он отнюдь не извинялся ни за свою профессию, ни за себя самого, и, гордясь им, Лаура оперлась на него, взяв его под руку. Патрик посмотрел на Лауру, затем перевел взгляд на Джоша Керна. Лицо его приняло обычное вежливое выражение.
— Мне жаль, мистер Керн, что вам трудно смириться с мыслью о нашем возможном соседстве. Я понимаю, вы находитесь в трудных обстоятельствах, но будьте справедливы: мы же не виноваты, что владелица не желает продавать вам дом.
Лицо Керна напряглось, потемнело, но он промолчал, пока Патрик сделал паузу, и дал ему продолжить:
— Кто-нибудь все равно купит коттедж, вам это известно. Рано или поздно. Так что нужно привыкнуть к этой мысли.
Керн внезапно оскалился, выкрикнув:
— Черта с два! Да, я не могу помешать вам купить этот дом… — Хищно сощуренные глаза его перебегали с Патрика на Лауру. — Но, поверьте мне, вы не будете наслаждаться жизнью здесь!
Лаура закинула голову назад, золотистые локоны разметались от весеннего ветра, глаза вызывающе сверкали.
— Если вы намерены угрожать нам, у вас будут неприятности с полицией, мистер Керн!
— Угрожать вам? Я не угрожал. Я предупреждал. О неудобствах, которые вы будете испытывать, когда я перегорожу эту полевую дорогу.
— Перегородите? — переспросила Лаура, огорошенная этим словом. — Что значит перегородите?
— Сделаю загоны для скота, — ответил он невозмутимо. — У меня ценное стадо коров, и я не хочу, чтобы они разбрелись по округе, уйдя с моей земли. Поэтому в конце нашей частной дороги я сделаю ворота, а в начале ее будет большой загон. Мне следовало соорудить их раньше, но мы так далеко от проезжей дороги, что тогда это казалось мне излишним. Однако теперь, думаю, надо будет заняться загонами безотлагательно.
— Дело это преодолимое, — невозмутимо сказала Лаура. — Мне часто приходилось ездить через загоны для скота. И моя машина, и Патрика справятся с такими трудностями. Что касается ворот, то вы все равно не можете закрыть свободный подъезд к дому. Обеим сторонам придется понести крупные расходы, если вы вынудите меня защищать мои права в суде, но если придется, я это сделаю, поверьте мне. Он не стал возражать, лишь пробормотал:
— Такая работа на дороге потребует нескольких недель, между прочим. Мне очень жаль, но там будет большой ералаш.
Лаура презрительно засмеялась.
— Что? Несколько недель для строительства ворот и изгороди? Никогда бы не подумала. Конечно, если вы не будете умышленно его затягивать, чтобы осложнить нам жизнь.
На его твердо очерченных губах появилась язвительная усмешка.
— Ну, вы знаете, что такое работники в сельской местности, — они никогда не спешат. Удивительно, как они способны тянуть с каким-нибудь самым небольшим делом. Да и земля у нас каменистая. Возможно, им придется пользоваться пневматическими молотками. Не будет ли это вам мешать? Тем более что обычно начинают они рано утром. Вероятно, па рассвете.
— Значит, мне не понадобится будильник, не так ли? — возмутилась Лаура, покраснев от гнева.
Серые глаза Керна горели.
— И на дороге будет грязь, страшно подумать. Особенно, в дождь. И коровы утром и вечером будут ходить с пастбища на дойку — дважды в день. Они совсем испортят дорогу.
— Без сомнения, вы сделаете всю работу до нашего переезда сюда!
— А когда вы переезжаете? — мягко спросил Керн, но Лаура не ответила. Она знала: копать начнут,
