болезненной эмоциональности его дочери! — Вы не можете ожидать от пятилетней девочки, что она равнодушно перенесет смерть матери и с радостью станет жить с отцом, которого почти не видела со дня развода, а ведь, когда вы развелись, ей было всего два годика! Это же чудовищно тяжело для ребенка!
— Согласен с вами. — Алекс старался, чтобы тон его был по-прежнему официальным, но не сумел сдержать невольную хрипотцу в голосе. — Я не могу видеть, как она переживает из-за всего этого, и ненавижу себя за то, что бессилен ей помочь! Вы седьмая няня за этот год, и поверьте, просто чудо, что вы еще до сих пор здесь. Кэт с вами было очень хорошо — и я сделал все, что в моих силах, чтобы вы остались.
Мэгги, казалось, не слышала его слов.
— Понадобилось больше месяца, чтобы она хоть чуть-чуть успокоилась, устраивала в день одну истерику, а не десять! Сейчас уже больше месяца у нее не было срывов. Если я уеду и придет кто-нибудь еще, все может возобновиться — и тогда мои труды пойдут насмарку.
— Вероятно. Но я не вижу выхода. — Алекс снова пожал плечами, отгоняя прочь мысли о тяжелом положении, в котором оказалась его дочь. Слишком много думать об этом — только усложнять жизнь. — Мои люди испробовали все возможности.
— Тогда вы сами должны помочь Кэт пережить этот трудный период! — воскликнула Мэгги. — Я надеюсь, вы так и поступите!
С каждой минутой Алекс чувствовал себя все неуверенней. Как он мог помочь Кэт, если она боялась его больше всех? Всякий раз, когда они оставались вдвоем, Кэт пугалась и беспокойно оглядывалась на дверь. Стоило ему заговорить с ней, и Кэт смотрела на него взглядом затравленного зверька.
Он пытался. Бог свидетель, когда Алекс забрал девочку к себе после смерти своей бывшей жены, он был настроен весьма оптимистично. И был счастлив, что его дочь снова с ним. Но очень быстро выяснилось, что Кэт думала о нем гораздо меньше, чем он о ней. Было совершенно очевидно, что она не хочет жить в его доме. Каждый вечер в течение трех месяцев она повторяла: «Я хочу домой. Я не люблю тебя».
Мэгги, конечно же, этого не понять, с ней Кэт была самым милым, самым ласковым ребенком на свете. Алекс и сам не мог поверить, что это та же Кэт, какую он взял к себе год назад. Интересно, Кэт боялась всех мужчин вообще или только его одного? Кто знает? Но если Мэгги уедет и они останутся с Кэт вдвоем, страшно подумать, какую душевную травму ей придется пережить.
Алекс не хотел такого для своей дочери.
— Трудно представить, что будет, когда вы уйдете, — поспешно заговорил он, чтобы Мэгги не мучила его своими доводами и догадками. Каждое ее слово ранило Алекса в сердце (которого, как считала Мэгги, у него нет).
— Я прекрасно представляю. Вам придется научиться быть отцом, чтобы у ребенка была какая-то стабильность в жизни, кто-то, на кого можно опереться.
Алекс сжал зубы. Она права. Она почти всегда бывала права, и это его страшно раздражало.
— Вы забываетесь.
Мэгги покраснела.
— Я должна сказать правду. Если я не могу остаться, то должна по крайней мере помочь вам увидеть, что у девочки есть потребности, которые вы не можете игнорировать: ей нужны вы, Алекс. А может быть, и она нужна вам.
Алекс забарабанил пальцами по столу, неподвижно глядя в окно.
— Спасибо за наставление, — коротко кивнул он и перевел глаза на гору бумаг перед собой. Для него отцовство было чудовищной ответственностью, и Алекс прекрасно отдавал себе отчет в том, как плохо справляется с родительскими обязанностями. — Пожалуйста, по пути пришлите мне мою секретаршу.
— Я еще не ухожу.
Алекс удивленно поднял глаза:
— Что? — Уголок его рта дернулся. Ну и женщина! Никогда еще не видел такой наглости. Просто восхитительно.
— Уверена, у вас связи в Вашингтоне. Я не выйду из этой комнаты, пока вы не пообещаете помочь мне продлить визу еще на три месяца. Кэт нужно время. И мне нужно время.
— Я бы очень хотел помочь вам, правда, — слова Алекса звучали твердо и искренне. В доме станет ужасно тихо, когда Мэгги уедет, забрав с собой в Англию свои вещи. Грустно. — Но ничего не могу поделать.
Прежде чем Мэгги успела ответить, дверь позади нее скрипнула, и вошла Кэт. Ее темно-зеленые глаза были широко открыты, но в них ни тени страха. Не в первый раз Алекс поразился, насколько похожи Мэгги и Кэт, совсем как мать и дочь. Наверное, светлые волосы или глаза… Странно, ни его черт, ни черт его бывшей жены.
— Можно? — нежным голоском пропела Кэт.
— Что ты хочешь? — спросил Алекс, с трудом овладев собой. Волнение на банкете в присутствии самых высокопоставленных лиц сравниться не могло с трепетом, который вызывало у него в душе это крошечное существо пяти лет.
Напряженную тишину нарушал только телефонный звонок в соседней комнате.
Кэт быстро взглянула на отца и бросилась к Мэгги.
— Мэгги! — прошептала она.
— Что, киска? — спросила Мэгги, посмотрев на Алекса.
— Ты приделаешь Ариэль голову? Опять отлетела. — Кэт протянула Мэгги безголовую куклу.
Мэгги засмеялась и присела на корточки возле девочки.
— Конечно, Кэти. Она опять упала с лошади?
Кэт живо закивала головой:
— У них были скачки. Ариэль выиграла.
— Я тебя поздравляю, Ариэль, — серьезно обратилась Мэгги к безголовому созданию, — но помни, ты уже столько раз теряла голову, что когда-нибудь потеряешь ее окончательно.
И Алекс мог поклясться, что она чуть слышно добавила: «Как я, например».
Приставив голову к шее, Мэгги надавила на нее, и та, щелкнув, встала на место.
— Вот, пожалуйста, как новенькая. — Она протянула Кэт куклу. — Я чувствую себя доктором Франкенштейном.
Улыбка, ясная, как раннее утро, осветила личико Кэт. Алекс редко видел свою дочь такой счастливой. Мэгги действовала на Кэт просто потрясающе. Насколько раньше его дочь была испуганной и несчастной, настолько сейчас она выглядела раскованной и веселой.
Мэгги права: он должен задержать ее. Ради Кэт.
Но единственный выход был слишком… радикальным.
— Спасибо, — просияла Кэт, — я знала, ты ее починишь. Ты лучше всех!
Мэгги обняла Кэт, и Алекс заметил на глазах у нее слезы.
— Нет, ты лучше всех.
— Нет, это ты лучше всех! — Кэт включилась в знакомую игру.
Мэгги медленно поднялась. Она провела руками по бедрам, поправляя юбку, и в этом ее движении было невольное, бессознательное кокетство. Алекс почувствовал в груди легкое волнение.
— Мы с папой разговариваем. Возвращайся к себе, я скоро приду. Почему бы тебе не одеть Бэтси в голубое платье? А Ариэль пусть будет в розовом. Кажется, у них сегодня вечером бал?
— Ага! — Кэт бросилась бежать из комнаты, потом на секунду остановилась и повернулась к отцу: — Пока, папа!
Алекс был тронут и слегка испуган ее вниманием:
— Пока… Кэти. Увидимся.
Мэгги закрыла дверь.
— Я не могу ее оставить вот так просто! — Девушка повернулась и шагнула в сторону Алекса.
Алекс тоже выпрямился, глядя ей прямо в лицо, и глубоко вздохнул. Ее короткая джинсовая юбка стала еще короче после того, как она наклонилась к Кэт, — несмотря на старания Мэгги ее одернуть. Каких-нибудь четыре дюйма материи отделяли его взгляд от трусиков. Алекс помотал головой, стряхивая
