обыкновенного шофера.
«При переселении обслуживающего персонала, — раскрыл ей в гостинице загадку Чена Хантер, — было легко, не привлекая внимания, включить в него телохранителя. Особенно такого, которого никто бы не заподозрил».
Ирландцы держались от молодого азиата в стороне, и изоляция, в которую он попал, была где-то даже на грани его остракизма. Однако Чен так умело вписался в свою роль, что на него никто не обращал внимания, а сам он мог сохранять бдительность. Кевин Чен был сыном сан-францискско-го врача и гонгконгской радиообозревательницы, но избрал собственный путь, в котором и преуспел, сочетая владение боевыми искусствами с шестым чувством — чувством опасности.
— Он также любит водить дорогие автомобили, — добавил Хантер.
— А к чему тебе телохранитель? — поинтересовалась Виктория.
— Думаю, что все не прочь обзавестись той или иной защитой, — небрежно заметил Хантер. — Особенно те, кто сознательно подрывают комфортную жизнь многих.
Приезд же в замок темпераментных кузенов лишь подтвердил, как считал Хантер, мудрость решения иметь рядом с собой ангела-хранителя.
Однако Виктория усомнилась в орлином глазе и опытности Чена.
— Не равноценно ли это тому, что ты нанимаешь офицера безопасности, а твой банк все равно грабят среди бела дня? — спросила она.
— Если бы в ночь убийства миссис Мэджин он был в замке, а не со мной в Мэриленде, — ответил Хантер, — то я не сомневаюсь, что он смог бы назвать преступника. Чен, — добавил он, — уже достаточно насмотрелся здесь всякого, чтобы прийти к некоторым выводам, заслуживающим того, чтобы к ним прислушивались.
Однако какие именно выводы сделал Чен, Хантер ей не сказал.
Ответ она получила сама, когда Чен подошел к автомобилю. «О чем он думает?» — гадала Виктория, выходя из мерседеса. И наблюдает ли он за ней с той же непостижимой сосредоточенностью, что и за другими окружающими его хозяина людьми?
— Счастливого Дня благодарения, — обратилась Виктория к Чену, сознавая, что он обижен на нее за то, что она села за руль машины, находящейся в его компетенции, да к тому же без его разрешения.
Чен вежливо поклонился в знак благодарности за ее поздравление, но сам добрых пожеланий не высказал.
— Вы что, подстриглись? — попыталась она завязать разговор.
Его лицо ничего не выражало. Чен наклонил голову и сообщил ей, что, по мнению Мэрсайн, у него голова чашевидной формы.
Виктория, чтобы не рассмеяться, закусила губу: уж очень точным было наблюдение матери.
Чен рассматривал ее взглядом тяжеловекого крокодила.
— Счастливого вам Дня благодарения, мисс Кэмерон, — наконец сказал он, прежде чем сесть за руль мерседеса, который Виктория вернула под его опеку.
Виктория взбежала по лестнице, перепрыгивая через ступеньки: она хотела поскорее поделиться с матерью полученной информацией. Очутившись на верхней лестничной площадке, Виктория поймала себя на том, что улыбается. Уж очень парадоксально складывалась ситуация: она торопится увидеть Мэрсайн, проведя ночь с мужчиной, похожая на растрепанного подростка во вчерашнем наряде и макияже. Будь это десять лет назад, подумала Виктория, она постаралась бы войти незаметно, сочинив убедительную историю о том, что была у подруги.
Ее надежде поговорить с Мэрсайн с глазу на глаз сбыться, однако, не было суждено: открыв дверь в спальню, Виктория увидела, что та не одна.
— Привет, дорогая! — сказала Мэрсайн. — Как провела вечер?
При этой реплике у гостьи матери вытянулось лицо: она была явно поражена тем, что дочь и мать не видели, кажется, друг друга со вчерашнего дня.
— Привет, Дебора.
Блондинка была как всегда экспансивна.
— Вы никогда не говорили мне, что ваша мать так очаровательна! — воскликнула Дебора. — Я никак не могу расстаться с ней!
По комнате раскатился серебристый смех Мэрсайн.
— О, моя дорогая, каждый из нас по-своему интересен! — убежденно сказала она. — На этом и держится мир.
— А я думаю, он держится на Золотом тельце! — возразила Дебора.
— Я сейчас вернусь, — сказала Виктория, внезапно ощутив себя чужой в своей комнате.
— Ну, мне действительно пора! — заявила Дебора, будто почувствовав замешательство Виктории. — Папа зарежет священную корову, если я не явлюсь на День индюшки.
— Так значит, вечером вас не будет? — спросила Мэрсайн. — А я-то думала, что ваш красавчик захочет иметь рядом с собой за праздничным обедом свою хорошенькую девушку… — Затем, обратившись к Виктории, она спросила, привлекли ли ее внимание черты лица Деборы. — Не правда ли оно у нее красивое? Как у той девицы, что вышла замуж за Сталлоне.
— Ну, уж скажете тоже! — рассмеялась Дебора. — Вы слишком добры ко мне. — И тут же, не переведя дыхания, поинтересовалась у Мэрсайн, насколько истинно ее мнение.
— Вне всяких сомнений, — утвердительно кивнула Мэрсайн. — Конечно, мы вращаемся в разных сферах, и я не виделась со Слаем уже не один год, но однажды я встретила их на приеме. Вы мне очень напоминаете ее.
— Сталлоне, кажется, любимейший папин актер, — сказала Дебора. — Он умрет от восторга, когда я скажу ему, что встретила человека, который знает его лично.
— А зачем ему так говорить? — пожала плечами Мэрсайн. — Почему бы вам не сказать просто, что вы познакомились с Мэрсайн Кэмерон и что до субботнего утра она будет в двух шагах от вас?
— Вы слишком добры! — повторила Дебора.
— А вы, дорогая, — сказала Мэрсайн, — слишком любезны.
— О чем шла речь? — спросила Виктория, как только Дебора унеслась из комнаты — вероятно, на поиски Сина Майкла.
— Она пришла повидать тебя, — ответила Мэрсайн. — А разговор со мной был, так сказать, интермедией.
— Если она хотела встретиться со мной, то почему она тут же исчезла? — спросила Виктория, озадаченная поспешным уходом Деборы.
— Может быть, у нее уже не было времени… А ее отец действительно такой людоед, каким ей нравится его описывать? — Мэрсайн покачала головой. — Если бы мой ребенок так ужасно говорил обо мне, то я отреклась бы от него.
— Ее отец не жалует Сина Майкла, — разъяснила ситуацию Виктория.
— Но его, конечно же, жалует она, — сказала Мэрсайн. — Разговоры о предстоящем звоне свадебных колоколов просто оглушили меня.
Виктория нахмурилась.
— Она говорила, что собирается выйти за него замуж?!
Мэрсайн в ответ кокетливо улыбнулась:
— Может быть, она сказала так, побоявшись, что я составлю ей конкуренцию?
— Ты это всерьез?
— О конкуренции, дорогая? Конечно, нет! У меня свои критерии и стандарты.
— Да нет же! Я говорю о ее словах, что она собирается выйти за него замуж.
— Она, похоже, довольно решительно нацелилась на это. Кое-что, в конце концов, станет собственностью Сина Майкла, и с этим ее отец ничего поделать не в силах.
— Только я не представляю себе, как это может произойти, — пробормотала Виктория.
Син Майкл и Пэгги жили на наследство, которое, если только его разумно не инвестировать, далеко не беспредельно. Лишь в том случае, если… что-то произойдет с Хантером и его поместье перейдет…
