Решив, что у него начались галлюцинации, Пол зажмурил глаза, затем снова открыл их. Нет, ему не померещилось: растворимое пюре. Онемев, он наблюдал, как Мирабел высыпала щедрую порцию порошка в кастрюлю, добавила молока и — о ужас! — маргарина, размешала и сняла кастрюлю с плиты.
Да, это уже было что-то новенькое. Хуже даже, чем та бурда, которую готовила Кэтти для его деда. Пол искренне изумился, увидев в руках Мирабел концентраты. До сих пор он считал, что она готовит лишь из свежих продуктов. Он никак не мог взять в толк, что означала подобная демонстрация.
— Что это такое? — наконец спросил Пол.
— Картофельное пюре, горошек и гамбургеры, — отозвалась Мирабел. — Прошу к столу.
Прежде чем Пол успел опомниться, она ловко наполнила два блюда горошком и пюре и плюхнула их на стол. Затем выложила на отдельное блюдо зажаренные гамбургеры и поставила перед ним тарелку.
Мирабел отодвинула свой стул. Пол, как полный идиот, стоял посреди кухни, глядя на нее вытаращенными глазами.
— Ну, что же ты? — позвала Мирабел., В центре стола красовались бутылка с кетчупом, пластиковая масленка с маргарином, соль и перец. Усевшись, Мирабел подцепила на вилку гамбургер. Пол заставил себя встряхнуться и тоже сел.
За свою жизнь ему доводилось есть много всякой дряни, но за последнее время у него прорезался вкус к изысканным блюдам. Он осторожно попробовал содержимое своей тарелки. Гамбургер на вкус был как картон, а пюре — как горячие мокрые опилки. Горох, слава Богу, был просто горохом. Мирабел жизнерадостно поглощала пищу, щедро поливая все кетчупом, словно такая еда была для нее самым обычным делом.
В конце концов, сказал себе Пол, им приходилось есть и еще большую гадость, когда они засиживались в лаборатории за полночь и единственным местом, где можно было достать хоть что-то съедобное, оставалась лишь забегаловка рядом с заправкой, где продавали еду на вынос. Он храбро положил в рот еще кусок гамбургера. Внезапно его осенило:
— Ясно! В доме сегодня был слишком большой переполох, и ты не успела приготовить ужин.
Глаза Мирабел снова превратились в льдинки:
— Что ты хочешь этим сказать? Я просто приготовила ужин.
— Да, но… то есть все очень вкусно, однако… — Пол прочистил горло. — Обычно ты готовишь совсем по-другому.
— С сегодняшнего дня я буду стряпать только так, — медовым голосом заверила его Мирабел.
Пол расхохотался ее шутке, сверкнув белоснежными зубами: — Что?
Однако Мирабел не разделяла его веселья.
— Поскольку специи, которыми я раньше пользовалась, опасные и неамериканские, — ровным голосом пояснила она.
Почуяв грозу, Пол сразу посерьезнел.
— Какая разница — американские они или нет? Что тебя грызет, Мирабел? — резко спросил он.
Мирабел со стуком опустила на стол вилку:
— Как ты смеешь звонить врачу и проверять, что я делаю, словно я несмышленый младенец?
Пол изумленно уставился на нее:
— Откуда ты знаешь?
Мирабел не ответила, лишь наградила его свирепым взглядом.
— Я просто волновался!
«И на сколько же времени хватит твоей заботы?» — захотелось крикнуть Мирабел. Вглядевшись в зеленые глаза под густыми ресницами, потемневшие от волнения, она вдруг разозлилась:.
— Волноваться за меня не твое дело! И нечего звонить моему врачу и задавать вопросы! Моя беременность тебя вообще не касается!
Пола это задело, и, как любой человек, застигнутый врасплох, он взбеленился:
— Это ведь и мой ребенок, знаешь ли! — рявкнул он.
Мирабел вскочила на ноги. А что, если в конце концов он захочет заполучить ребенка, а ее — вышвырнуть? Что она тогда станет делать?
— Это не твой ребенок! Он мой и не имеет никакого отношения к тебе, твоему деду, вашему клану и вашей паршивой династии или как это у вас там называется! Господи, я так и знала! Мне бы хотелось засудить «Наше завтра» до полного разорения за то, что они со мной сделали!
Пол же был потрясен вырвавшимися у него словами. О чем он только думал, черт побери? Он вдруг сам себе удивился: зачем было вообще звонить доктору Бакклео. Он поднял обе руки вверх, давая понять, что сдается:
— Хорошо, хорошо! Ты права. Это не мой ребе нок. — Слегка успокоившись, но все еще не до конца удовлетворенная Мирабел снова села. — Просто ты живешь здесь, и, наверное, я не могу не волноваться. К тому же не вижу особого греха в том, что я позвонил Марку. Я знаю его всю жизнь.
— Я уже говорила, что не нуждаюсь в твоем присмотре!
— А может, как раз нуждаешься, Мирабел. Ты отскребала стены в кладовке, а это не самая лучшая мысль, согласна?
— Если бы она не была покрыта таким слоем грязи, словно ее не мыли со времен Всемирного потопа, может, мне и не пришлось бы скрести стены! — съязвила Мирабел. — Как, по-твоему, я могла класть туда продукты? Мы бы попросту отравились!
— Сказала бы, чтобы прислали кого-нибудь из Большого дома — они бы вымыли.
— Я бы не стала просить твоего деда ни за что…
— А мне почему не сказала? Я бы привел тебе подмогу.
— Может, если бы я включила свет в кладовой, прежде чем отправиться за продуктами, то я бы тебя и попросила. Но так уж вышло, что мне было проще самой все сделать.
— Но все же не следовало рисковать здоровьем…
— Ради всего святого, Пол, некоторые женщины работают уборщицами — и ничего, как-то детей вынашивают!
— Марк говорит, что во время первой беременности такими вещами заниматься рискованно.
— Доктор Бакклео не акушер и даже не гинеколог. Он просто терапевт. И я ничуть не перетрудилась, когда мыла кладовку. Я, конечно, не Геракл, но теперь кладовая хоть не похожа на авгиевы конюшни.
— Я инженер, Мирабел, а не специалист по мифологии Древней Греции.
— Да у меня дети в шестом классе знают про подвиги Геракла! — отрезала Мирабел, с облегчением ухватившись за возможность поругаться по более отвлеченному поводу. — Для этого не надо писать диссертацию!
— Как бы то ни было, реки здесь поблизости не наблюдается, так что тебе пришлось бы спустить воду из бассейна, — заметил Пол, из чего следовало, что его замечание насчет Древней Греции было простым очковтирательством. — Где бы ты тогда плавала?
Как по мановению волшебной палочки, гнев Мирабел испарился, и она расхохоталась:
— Извини! Но, честное слово, Пол, постарайся не забывать, что, если бы не ошибка в лаборатории, ты бы ничего не знал о моей беременности и мне пришлось бы справляться одной. — Хорошо бы и мне самой об этом не забывать, тогда все будет в порядке, мелькнула разумная мысль в мозгу Мирабел.
— Да, но тогда с тобой носился бы весь Форт-Кент, — резонно возразил Пол. — Считай, что я просто заменяю твоих друзей и соседей, так что это просто дружеская забота, ладно?
Мирабел улыбнулась. Он всегда умел найти нужные слова. Почему бы ей действительно не считать его участие дружеской заботой и не ждать чего-то большего?
— Хорошо.
— А теперь, да не обидится на меня повар… — робко начал Пол.
— Да?
— Пойдем куда-нибудь поужинаем, согласна?
Поскольку оба были в повседневной одежде, Пол повез их в ближайшую пиццерию. В ресторане не было свободных мест, только столик на четверых под навесом на улице, но официант, который, здороваясь с Полом, назвал его по имени, небрежно снял со стола табличку «Зарезервировано» и, опустив ее в карман,
