что незнакомец не так прост, каким может показаться.
Ситуация складывалась не просто плохая, а очень плохая. Незнакомец был очень опасен. Не исключено, что опаснее его. И попытка вступить в бой с ним было бы равносильна окончательному самоубийству. Особенно в теле смертного. Да и намерения его пока что оставались неизвестными. Сумрак и сам очень часто прибегал к подобным «разговорам», которые обычно заканчивались смертью собеседника…
— Так и не понял, кто я такой? — Спросил его собеседник, усаживаясь на поваленное дерево. — Тебя же это больше всего интересует в данный момент.
— Лицо покажи. — Ответил Сумрак.
Собеседник убрал капюшон назад. Незнакомец оказался человеком. Кожа чуть темнее, чем у большинства. Будто он много времени проводит на солнце. Щёки немного впалые. В остальном его лицо мало чем отличалось от тысяч, увиденных им. Тёмно-русые волосы были собраны в хвост, который Сумрак видеть не мог, только домысливая его существование. Но это всё ничего не значило. Главным были глаза. В которых периодически мерцали искорки зелёного пламени.
— Значит, понял. — Кивнул незнакомец.
— Обращаться к тебе как? — Уже не так нагло спросил Сумрак. Перспектива встретить судью будучи в столь плачевном состоянии ему определённо не нравилась…
Случилось одно из двух. Либо сбылись его худшие опасения и в Арноре оказались замешаны не только воины Акрополиса, но и судьи. Либо он просто столкнулся с этим судьёй совершенно случайно. Во второе мало верилось. Потому что там, где речь шла про судей, ничего случайного быть не могло по определению.
Изначально, когда Некрополис только взял его к себе на службу, Сумрак считал что есть две противостоящие силы. Сам мёртвый город и его, образно выражаясь, оппонент — Акрополис. Но так было только до того как его повысили до его нынешнего положения. Тогда ему стало известно многое о судьях. Это была третья сила, что постоянно следит за противостоянием «городов». Ну и за безопасностью самой вселенной. Кроме того, как полагал сам Сумрак, у судей было много и своих дел. Но о них он ничего не знал. Самое плохое заключалось в другом. Судьи очень редко вмешивались в противостояние враждующих сторон. Только когда был риск для всей вселенной, либо когда один из «городов» нарушал неписанные правила ведения негласной «войны». Никто не знал, что это за правила и в чём они заключаются. Об их нарушении обычно узнавали от самих судей. Одновременно с оглашением смертного приговора. Проще говоря, судьи были как раз той силой, что была опасна для всех. Одного из них Сумрак сейчас и видел перед собой.
— Странно, что-то ты умолк. — Судья чуть заметно усмехнулся. — Впрочем, ты спрашивал моё имя. Киган.
— Ну и чем я нарушил негласные правила противостояния? — Прямо спросил Сумрак, вполне резонно полагая, что судья не стал бы искать его по другим причинам.
— Правила? — С некоторым непониманием переспросил судья.
— А что же ещё могло бы быть причиной внимания к моей персоне?
— Просто интерес. Или такого быть не может?
— Интерес? — С недоумением спросил Сумрак. Он ожидал чего угодно, вплоть до смерти, но уж никак не просто «интереса». — Не верю.
— Скажем так, в отличие от Некрополиса, наше, образно выражаясь, «руководство» не считает, что ему должны служить только мёртвые. Мёртвые не только с точки зрения плоти, но и с точки зрения жизни в душе. А живым существам, если ты ещё не забыл, присущи такие мелочи как интерес или что-то в этом роде. — Пояснил Киган. В его словах читался некоторый укор политики мёртвого города по отношению к таким как Сумрак.
— Ну и что за интерес? — Спросил тёмный маг не веря словам собеседника.
— Рано ещё задавать этот вопрос. Сначала тебе нужно понять кое-что другое. Как ты думаешь, ради чего существуют так называемые «города»?
— Это противостоящие стихии. Акрополис символизирует собой жизнь и свет, а Некрополис — тьму и смерть. — Начал Сумрак. — Смысл прост. Нужно добиться превосходства над противником. Превосходства, достаточного для уничтожения врага. А такие как я и служат Некрополису для достижения данной цели.
— Ответ неправильный. — Произнёс Киган, но всё равно кивнул в ответ. — Точнее говоря, ответ такой, каким ты и должен его знать. А на самом деле всё сложнее. В любой вселенной должен соблюдаться баланс между жизнью и смерть, между светом и тьмой. Ты уже понял, что символизирует эти начала. Пока в этом противостоянии никто не берёт вверх мы не вмешиваемся. Как только один из городов становится опасным для своего оппонента, то мы тут же «выравниваем» силы. Оба города должны существовать. Они необходимы для вселенной в целом. Без одного из них вселенная просто перестанет существовать. Не так быстро. Некоторое время она ещё «продержится», но всё равно будет уже обречена. Некрополис во многом представляет собой зло. Равно как и твои действия, впрочем, это уже в частности. Но — зло необходимое. Более того, я не склонен разделять стандартное разделение на добро и зло. Есть лишь силы, участвующие в противоборстве. Есть свои, и есть враги. Вот и вся логика. Никаких правил нет. Есть лишь целесообразность применения силы.
— А как же правила, после нарушения которых вы считаете, что необходимо вмешательство?
— Не более, чем просто слова. — Киган пожал плечами. — И оба города прекрасно это «знают». А вот таким как ты это знать не обязательно. Судьи вмешиваются, как я уже сказал, только в двух случаях. Либо когда один из городов становится слишком опасным для своего противника, либо когда есть другая опасность для существования вселенной. Ты думаешь Некрополис просто так запрещает использовать хаос?
— Потому что хаос может наносит вред самой вселенной?
— Именно. Только в огромном множестве миров слишком много магов, так или иначе использующих хаос. Мы просто не можем уследить за всеми. Да и нет смысла следить за начинающими недоучками. Сами погибнут после того как перейдут ту незримую границу, где осторожность заменяется самоуверенностью. Поэтому наказания обычно распространяются только на тех, что превышают некоторую «норму» и действительно представляют собой реальную опасность.
— Теперь понятна и причина интереса ко мне. — Несколько язвительно произнёс Сумрак. Его последняя выходка, когда он дал волю огромной силе, сконцентрированной в том камне, наверняка превысила все допустимые «нормы».
— В общем — да. — Кивнул в ответ Киган. — Ради тебя сделали исключение. По другой причине, но об этом говорить пока что рано. Не беспокойся, о ней ты узнаешь. Очень скоро.
— И чем обязан такой чести? — С явным сарказмом спросил Сумрак.
— Скажем так, ты больше не привязан к Некрополису. Более того, ты волен делать всё, что тебе угодно. Простой вопрос. Ты не чувствуешь, что-то тебе чего-то не хватает. Чего-то, что было с тобой достаточно длительное время.
— Меч. — Почти сразу ответил Сумрак. — Без клинка я как без рук. Хороший был клинок. Найти подобный будет очень сложно.
— Правильно. Во всём, кроме одного. Это был не просто меч. Ты думаешь, что его дали тебе за особые заслуги или за верность Некрополису?
— А за что же?
— Такие клинки алтарь, точнее говоря, тот, кто скрывается за ним, выдаёт для дополнительного контроля за своими воинами. Эти мечи — лучшие поводыри, что когда-либо были придуманы. В случае с Акрополисом они заменяются посохами. Они нужны для предельно жёсткого контроля над своими подопечными. Во многом, можно сравнить их с живыми существами. По крайней мере, разум у них ничуть не уступает твоему.
— Не верится. Это был просто клинок. Очень сильный и опасный клинок. Но ничего подобного я в нём не замечал. — Сумрак прокручивал в памяти всё, что так или иначе было связано с его оружием. Пытаясь при этом найти опровержение или подтверждения слов судьи. Наконец, он нашёл ниточку, за которую можно уцепиться, пытаясь опровергнуть слова Кигана: — А как же клинок, с которым я столкнулся уничтожая Камень Мира? Тогда у Метоса был клинок, который может быть создан только в Акрополисе. Как
