Черт, выругалась она.
Зато из этого может получиться славная история. Например: я угробила ноутбук по дороге в свой отель. Слушайте, как все было. Вот. Представьте: грязноватый старинный город, хотя с виду все очень достойно — архитектура там и прочее. Нельзя сказать, что мэрия жалеет деньги на так называемые культурные нужды, город кишмя кишит скульптурами и настенными росписями, в пешеходной зоне шагу нельзя ступить, чтобы не наткнуться на образчик местного искусства. Но, если честно, дела это не меняет.
(Дела? Какого дела? Что с тобой приключилось, Пенни? Бряцанье опускаемых на стол вилок-ножей, слабый звон поднятых бокалов, общее шиканье, сытое рыганье и сладкое нетерпение слушателей, готовых к послеобеденным небылицам.)
Первым делом у меня выхватили чемодан.
(Что-что?! Кто выхватил? Кто?)
Один из них стоял совсем рядом, примерно на том же расстоянии, что вы, и нагло рылся в моей сумке. Там были все мои кредитки. И вообще всё — все вещи, без которых я не представляю свою жизнь.
(Пенни, а ты испугалась?)
Да, еще как.
(А сколько их там было?)
Пятеро. По-моему. Точно не помню, на меня нашел какой-то ступор. Знаю одно — улица была совершенно пуста. Ни машин, ни такси, ни прохожих. Никого. Как в кошмарном сне. Честно говоря, я до сих пор не верю, что решилась на это.
(На что? На что же ты решилась?)
У меня в горле пересохло, как в колодце. Но неожиданно для самой себя я обратилась к главарю банды, здоровенному бугаю лет восемнадцати…
(Смех.)
Нет, послушайте. Вот что я ему сказала, слово в слово: если ты меня тронешь. Если кто-нибудь из вас коснется меня или моих вещей хоть пальцем. Если ты не скажешь этим уродам, чтобы они сию секунду положили обратно мои вещи. Можешь поверить, я обрушу на твою голову всю мощь закона, да так быстро, что ты даже пикнуть не успеешь. Сейчас покажу.
И я ему показала.
(Что? Что ты сделала? Ну, Пенни, говори, что ты сделала?)
Огрела этого хулигана по башке своим ноутбуком.
(Что? Что? Не может быть! Женщины недоверчиво смеются, мужчины затаили дыхание.)
Да, честное слово, я огрела его ноутбуком. Он ведь тяжеленный. Я и сама с трудом в это верю. Вы же меня знаете. Я в принципе не способна на жестокость. Как говорится, мухи не обижу. Но что было, то было, слушайте дальше. Я так здорово ему заехала, что он свалился, буквально рухнул на колени. А остальные, увидев, что вожак повержен, удрали, просто удрали, поставили сумку и кейс на землю, бросили рядом кошелек и убежали, а я осталась стоять столбом посреди улицы. В сущности, я легко отделалась. Все было на месте. И сумка. И кейс. Но, конечно, когда я попыталась включить ноутбук, он оказался сломан. Такой стоит несколько тысяч фунтов. Тысячефунтовая тяжесть технического прогресса. А я разбила его о голову несовершеннолетнего хулигана.
(Смех, кто-то говорит
Отлично придумано, подумала Пенни, лежа на кровати. Не совсем безупречно, но сюжет закручен классически. Не то чтобы умопомрачительно, но вполне сойдет.
(А как же тот парень? спрашивает один из воображаемых знакомых под возобновившийся звон бокалов и сигаретный дым, прядями поднимавшийся над столом. Он умер? Встал и был таков? Или остался лежать у твоих ног?)
Пенни прикинула, какой из вариантов она бы предпочла. Первый: она, потрясенная героиня, стоит одна-одинешенька под дождем на улице среди брошенных вещей и слушает топот ног, удаляющийся в глубь грязного мокрого северного городка. Или: она, потрясенная героиня, но уже не одна, а рядом с поверженным (и, что не исключено, смазливым) парнишкой, который скорчился, истекая кровью на тротуаре прямо позади нее, подставив глаза ее острым каблучкам; дальше — больница, или полицейский участок, или дом его родителей, начало долгой дружбы, не знаю, что-нибудь в этом роде. Вот это было приключение. Это… Это было… Все могло…
Не важно, чем все это могло обернуться; кончилось тем, что Пенни потянулась вниз и втащила компьютер за ручку обратно на кровать, открыла, нажала старт, и тот, вернувшись к жизни, послушно загудел, цел и невредим.
Увы, все придуманные сегодня вечером слова пропали. Она не сохранила документ. И все стерлось. Вот черт. Придется начинать с начала. Вот западло, вот свинство, блин. Она с размаху дала компьютеру оплеуху, словно тот нанес ей оскорбление. Он покачнулся на мягкой постели.
Превосходно, подумала она. И тут же, открыв новый файл, напечатала. Да, превосходный. Но остальные слова она вспомнить не могла.
Через стену было слышно, как кто-то бродит по коридору и стучит во все двери подряд.
Может, самое время выбраться из этой дрянной комнатенки. Может, ей как раз и не хватало внешнего возбудителя. Может, человек в коридоре знает синоним для слова превосходный.
Она соскользнула с кровати и открыла дверь.
Простите, сказала она. Я услышала стук.
Девушка в форме горничной ковыряла дырку в стене в конце коридора.
Простите, повторила Пенни.
Девушка не обернулась, продолжая изучать стену.
Пенни заговорила снова.
Вы мне не поможете? Вы не знаете, как настроить каналы в телевизоре?
Она не сдавалась.
Извините! сказала она.
Девушка в форме подпрыгнула, повернулась и подалась назад. Молоденькая, светловолосая, почти подросток, может, лет шестнадцати, подумала Пенни. Худенькая, с темными веками, она была воплощенный идеал девушки-подростка. То, что надо, невольно отметила про себя Пенни. В трикотаже или в мехах на серии снимков «Зима в северном городе» на страницах «Лайфстайл»[31] .
Девочка смотрела испуганно, того и гляди, пустится наутек по пожарной лестнице. Потом у нее сделалось решительное лицо.
У вас нет чего-нибудь острого? спросила она с акцентом.
Острого? заинтригованно повторила Пенни. Нет. Вы знаете, я безоружна.
Она улыбнулась. Девушка — нет.
Пилка для ногтей или перочинный ножик, что-нибудь с острым концом, сказала она.
Я… Я даже не знаю, сказала Пенни. Стойте. Подождите одну минутку.
Мне подойдет что угодно с острым концом, крикнула девушка ей вдогонку.
Пенни появилась из номера с косметичкой в руках. Вот, держите, сказала она. Подойдут?
Она протянула девушке свои щипчики для бровей; та взяла их и подняла повыше, чтобы рассмотреть концы. Пенни загляделась на ее взлетевшие вверх руки; какие нежные, бледные, чувственные.
Она взглянула на девушку. Та покачала головой.
Слишком маленькие, сказала она.
Пенни огорчилась. Вы уверены? спросила она. Затем вытряхнула косметичку на ковер. А ножницы сойдут? Они очень острые, сказала она, доставая маникюрный набор.
Девушка взяла их и снова подошла к стене. Поковыряла в ней ножницами.
Нет, сказала она. Они слишком тонкие, маловаты. Надо что-нибудь потолще. У вас не найдется двушки или десятипенсовика?
Нет, что вы, я не ношу при себе денег, сказала Пенни.
Взгляд девушки, полный нескрываемого раздражения, буквально обжег Пенни. Девушка вздохнула и
