NIRVANA: Правдивая история

поблизости.

Я: То же самое говорят Марк Арм и Стив Тернер. Они не могут понять, почему «Nirvana» решила отказаться от всякой власти и вручила себя одной из крупнейших в шоу-бизнесе компаний.

– Но та же компания работала с «Sonic Youth» и «The Beastie Boys».

Я: Да, но «Sonic Youth» могли делать что хотели.

– Что ж, я незнаком с внутренней динамикой этих взаимоотношений, но все крупные прогрессивные группы работали именно с этими менеджерами. Что меня совершенно не удивляет.

Я: Опять же, Марк, Стив и Дэн ругают турне «In Utero» – они говорят, что турне было отстойным, притом по разным причинам. И все они проводят параллели с турне «Pearl Jam», в которое они поехали вскоре после этого.

– Да, я тоже слышал эти рассказы, но в то время это совершенна не рассматривалось как отражение политики менеджеров. Все было связано с Кортни Лав. Говорили: «Ой, мы поехали в турне с 'Nirvana', и у Курта с Кортни был личный автобус, отдельно от остальных участников группы». Это решение принимали не менеджеры. Это Кортни отделяла Курта от его друзей! Помню, что по возвращении все они говорили мне одно и то же: «И потом мы поехали на гастроли с 'Pearl Jam', и, несмотря на их принадлежность к бизнесу, та энергия, те связи, та культура, которые поощрялись в группе, были объединяющими, человечными». Это интересный парадокс. Альтернативная рок-группа ведет себя так грубо, так по-деловому, что большего и представить себе нельзя. А Джон Сильва здесь ни при чем.

Я: Пэт Смир ездил с Куртом в одном автобусе.

– Пэт Смир ездил с Куртом, – повторяет бывший босс «Sub Pop». – Действительно, очень интересно. Почему он, а не Крист?

Я: Пэт был из Лос-Анджелеса, и его кандидатуру одобрила Кортни. К тому же у Кортни были большие нелады с женой Криста, а Шелли не из тех, кто легко уступает.

– Да, Шелли крепкий орешек.

Глава 27 Падшие анrелы

Последний раз я разговаривал с Куртом на Рождество 1993 года, когда они с Кортни звонили мне домой, в Брайтон, в Англию.

– Ты-единственный из всех наших друзей, о ком мы сегодня подумали, – объяснил Курт, помня об анти-рождественском спиче, который я держал перед ним и Ким Дил за две недели до того в Сиэтле. – Мы весь день ни с кем не разговаривали, кроме почтальона. Как ты? Все хандришь? С Рождеством, блин.

Я теперь рассказываю эту историю, но у меня такое ощущение, что, возможно, на самом деле последний раз я говорил с Куртом, когда позвонила Кортни и сказала: «Курт хочет тебя кое о чем спросить». Это прозвучало странно, потому что Курт редко говорил со мной по телефону. Полминуты прошло В ожесточенных спорах по ту стоPolly трубки, и Курт наконец-то ответил и промычал чтото по поводу того, что хорошо бы мне смотаться к его «доктору» в близлежащем городке, взять кое-что и перевезти в Сиэтл.

Я велел ему – очень вежливо, несомненно – идти на хрен.

– Что ты будешь делать на Новый год, Курт? – спрашивает Ким Дил.

– Нажраться в хлам и взрывать петарды, – отвечает солист «Nirvana». – Мы играем в Сан-Франциско и собираемся пригласить пиротехников с фейерверками. Разве не круто?

Я: Ты собираешься напиться? Ты же никогда не пьешь перед концертами.

– Хорошо, – признает он. – Напьюсь позже.

Я: А ты, Ким? Что ты обычно делаешь на Новый год?

– Накуриваюсь, – смеется она. – И выхожу на улицы. Да-а!

Курт интересуется, курю ли я траву. Я качаю головой.

– Нет? – изумленно продолжает он. – Неужели никогда не пробовал?

Я чувствую какое-то дежавю. То ли кассета вращается по кругу. То ли наконец сказывается недосып.

Я: Нет, ну конечно, курил.

Курта не устраивает ответ.

– У тебя не было периода в жизни, когда ты постоянно курил? – настаивает он.

Я: Нет. Но я как-то жил в сквоте. Знаешь, что это такое?

– Ты жил в каком-то месте без электричества?

Я: Да, что-то вроде того. У парня в соседней комнате тогда случился передоз.

– Но ведь нельзя перекурить травы! – смеется он.

Оба мы смотрим на Ким – она сидит на кровати между нами, покачиваясь в такт собственным грезам.

Я: Да, ты прав. Нельзя.

– Просто станешь ... еще одним неспящим в Сиэтле.

Когда я приезжаю в город, чуть ли не первым делом я звоню домой Курту Кобейну; он ждет свою жену, которая должна прилететь из Атланты, где они пересводили новый альбом «Hole» с продюсером «R.E.M.» Скоттом Литтом. О чем можно говорить с человеком, которого не видел где-то шесть недель и чей стиль жизни настолько отличается от твоего собственного?

Мы обсуждаем: неприятности из-за недосыпа, который вызван разницей часовых поясов и/или алкоголем; свою усталость; как мы ненавидим Джеффа Амента из «Pearl Jam». Все это так по- америнански! Курт только что вернулся из изнурительного турне «In Utero». Я летел 13 часов подряд, чтобы организовать это интервью для обложки рождественского «Мелоди мейкер».

– Ты все еще хочешь организовать это с Ким? – спрашивает певец, пока я усиленно стараюсь не заснуть.

Я: Да.

Так и есть.

– Тогда скажи мне когда. Сейчас мне надо поспать.

Взаимно.

Новогоднее шоу MTV – «Live and Loud» – очень интересно; в нем участвуют «Nirvana», рэп-команда «Cypress Hill», «Pearl Jат» и «The Breeders». Его записывали вживую на пирсе 48 в Сиэтле - холодном терминале со специфической акустикой. Подростки отстаивали восьмичасовую очередь под проливным дождем, чтобы засвидетельствовать анонсированное историческое воссоединение двух главных городских представителей гранжа – собственно говоря, тех групп, которые, выражаясь языком MTV, и определяли жанр.

Разрыв между «Nirvana» и «Pearl Jam» хорошо документирован.

Говоря вкратце, он начался в те дни, когда Амент и Стоун Госсард играли в