закрыты. Главная торговая зона города усеяна множеством мелких семейных магазинчиков, люди живут в основном в тесно прижатых друг к другу маленьких домиках, выкрашенных в приглушенные пастельные цвета – популярные в 70-е годы. Дождь, постоянная облачность, дым и отдаленный гул 12-го шоссе – над всем словно висит душная завеса. Город кажется уставшим.
Сначала мы останавливаемся под мостом -на севере Абердина, небольшим отрезком дороги, пересекающей реку Уишка; по легенде именно здесь зимой 1985 года спал сбежавший из дома Курт Кобейн. Мы оставляем машину на тупиковой улице – Ферст-стрит, – где жила семья Курта, проходим один квартал вниз до верхней точки моста, лезем через заросли кустарников и травы и спускаемся по насыпи в самое сердце моста. Здесь нет официального памятника: пара пустых банок из-под пива, полустершиеся граффити – «Я ♥ Курта»; «cobaincase.com»; «Курт – в раю»; «Я проехал 20 часов, чтобы увидеть твой мост, – я люблю тебя Курт, Курдт[9]: глупо писать все это сейчас на стене – или нормально?»; «Твоя музыка – это дар всем нам», – кучи окурков и прочий мусор. Здесь, кажется, даже уютно – вполне просторно и можно укрыться от дождя. Как и имена многих других рек в США, имя «Уишка» звучит экзотично и было придумано индейцами, которые здесь купались, мылись и пили эту воду – но сейчас это бурая от грязи речушка, по которой плавают обломки деревьев и сваи. Деревья доходят до самого берега.
Дом на Ферст-стрит – краска облупилась, вокруг неухоженные розовые кусты. Здание не заброшенное, но в самом доме и во всем районе жуткая тишина. Куда все подевались? Из дома напротив выходит толстый мальчишка в футболке «Grateful Dead». Он стоит на крыльце и подозрительно косится на нас. Когда на пороге дома появляется его столь же болезненно толстая мать и не менее подозрительно смотрит на нас – мы уходим.
Дальше по улице большой супермаркет «Трифтуэй» – менеджер объясняет покупателю, что скидки для пенсионеров только по вторникам. Тут продают все – подержанные вешалки, ткани, старые трофеи, папки, блокноты, одежду, корзины, консервные банки и дешевые украшения для Хэллоуина. Есть полка со старыми любовными романами, самоучителями и большим выбором религиозной литературы. Менеджер видит, что мы делаем записи, и спрашивает нас сухо, что нас интересует. Мы объясняем, что пишем книгу про «Nirvana». Он говорит: «А-а-а, 'Нирва-а-а-на'. Это чувак, который застрелился, да?»
Мы заворачиваем за угол – здесь находится «лачуга», где жили Курт и Мэтт Люкин: сейчас она абсолютно непригодна для жилья (может быть, так было всегда), окна заколочены, крыша обвалилась. Краска облупилась, отовсюду торчат гвозди. На стене граффити «'Крептс' рулят». Могли хотя бы без ошибок написать. Вокруг этой лачуги – другие заброшенные, разрушенные здания; как будто один больной дом заразил всех остальных. Есть один ухоженный дом, украшенный стикерами «Поддержите наши войска» и «В единстве наша сила»[10], но в целом эта улица безлюдна … Она выброшена на обочину жизни.
Школа, в которой учились Курт И Крист, средняя школа Абердина – спортивная команда этой школы известна под названием «Абердин бобкэтс» («Абердинские рыси») – представляет собой неожиданно маленькое здание; два, может, три этажа. Недавно в историческом крыле случился пожар, очевидно из-за студентов, пытавшихся сжечь школьные табели. На месте сгоревшего крыла построили парковку, вымощенную булыжником; места ДЛЯ машин нарисованы баллончиками для граффити прямо на камнях. Здание похоже на огромный блок из шлакобетона, похоже на тюрьму … Любому, кто его увидит, сразу же захочется сбежать – так же, как и Курту в свое время. Большой камень, разрисованный желтым и синим, стоящий на платформе. Невозможно определить его значение – может быть, в Абердине любят абстрактное искусство?
Мы заходим в магазинчик «у Джуди», где торгуют старыми книгами и пластинками, – он стоит рядом со старой парикмахерской матери Криста и через дорогу от того места, где раньше находилась ассоциация молодых христиан, в которой работал Курт. Кажется, что магазин закрыт – двери и окна полностью заставлены книгами, но Джуди нас увидела и впустила внутрь. «По средам магазин обычно закрыт», – говорит она. Джуди помнит ребят из «Nirvana» – они часто к ней заходили, покупали чаще всего музыкальные диски. Она говорит, что Шелли (бывшая жена Криста) иногда покупала игры, а мама Криста ее стригла.
Кажется, что Абердин впал в летаргический сон. Состояние товаров в антикварных лавочках перекликается с состоянием всего города: ими слишком долго пользовались, они сильно перепачканы, они больше никому не нужны. Абердин из тех городов, где можно встретить щиты и плакаты с цитатами из Библии. Здесь можно даже увидеть пастора на тротуаре, машущего руками проезжающим машинам, как будто зазывая их в свою церковь, – примерно так же, как в других городах люди надевают рекламные щиты-сэндвичи или костюм цыпленка, рекламируя блюда из сегодняшнего меню.
Именно в таком городе родились Курт Кобейн и его друг детства Крист Новоселич (хорват по происхождению и тоже из несчастливой семьи). Этот город, может быть, когда-то и жил, у него, может быть, когда-то билось сердце и трепетала душа – но сейчас это город белого отребья; всего лишь одно из мест, где останавливаются фургоны, проезжающие по главному шоссе; место, куда вы не поедете никогда – разве что у вас будет особая на то причина.
– В Абердине было по-настоящему страшно; настоящая дыра, глушь, ад – такая деревня или большой город для дровосеков,говорил Крист В феврале 1989 года, когда я брал у «Nirvana» их первое крупное интервью. – Помните момент в «Беспечном ездоке», где Джек Николсон говорит об обывателях? Что, если они видят что-нибудь непохожее на них, они не убегают в ужасе, они становятся опасными. В точку – в Абердине все было именно так. Но они были такими тупоголовыми – и мы не хотели стать такими же.
– Да, Абердин – это просто жуть, – подтверждает бывший барабанщик «Nirvana» Чед Ченнинг; его нынешний дом находится в сравнительной безопасности, на Бейн-бридж-Айленд – до Сиэтла оттуда можно добраться на пароме. – Это был настоящий город дровосеков, понимаете? Такое место, в котором я бы никогда не смог жить. Казалось, эти люди только и делают, что весь день работают, а потом всю ночь бухают. Казалось, они хотели себя просто загнать до смерти. Это место и городом-то можно назвать с трудом. Зачем вы туда поехали? Почему, как этот город не умирает? За счет чего он живет?
В Америке таких городов очень много.
– Мне всегда это было непонятно, – отвечает он. – В каждом маленьком городке обычно есть люди, которые прожили всю свою жизнь на одном месте. Абердин – это один из тех городов, где я не смог бы этого сделать. Каким образом можно дожить в нем до самой старости? Ведь некоторые дотягивают до семидесяти или даже восьмидесяти и хвастают: «Я прожил здесь всю жизнь». Боже мой, прости – и ты все еще жив?
Родители Курта Кобейна развелись, когда ему исполнилось восемь; причины были предсказуемыми – как и у тысяч других семей, оказавшихся в схожем положении. Они поженились слишком рано, пытались содержать свою небольшую семью, столкнулись с тяжелыми финансовыми проблемами – и не выдержали. Дон Кобейн поменял работу в 1974 году, устроился на мелкую должность, клерком в лесоперерабатывающую компанию «Мейр бразерс» – в час. ему платили 4,10 доллара, меньше, чем он получал механиком. Они часто занимали деньги у родителей Дона – Лиланда и Айрис. Курт стал очень капризным и своенравным; отец пытался его воспитывать, наказывая практически каждый день – тыкал его двумя пальцами в грудь. И, конечно же, был и знаменитый «кусок угля» на Рождество – Дон и Венди угрожали Курту, что если он не прекратит бить сестру, то в найдет в своем рождественском чулке только кусок угля. Этого не произошло – родители стращали в шутку,но этот случай произвел такое впечатление на маленького Курта, что позже он утверждал, будто они исполнили свою угрозу: одним рождественским утром у изголовья своей кровати он нашел кусок угля – а не пистолет из «Старски и Хатч» за 5 долларов.[11]
«Моя жизнь похожа на жизни 90 процентов моих ровесников, говорил он в интервью журналу 'Гитар ворлд'. – Все пережили развод родителей. Все курили травку в школе, все росли в те времена, когда страну запугивали Советским Союзом, и все думали, что погибнут в ядерной войне. И у всех представителей моего поколения особенности личности практически не различаются».
Год до развода был во всех отношениях нескучным для семьи Кобейнов – они съездили в Диснейленд под Лос-Анджелесом; случилась шумная ссора с Гэри, братом Дона, в результате чего Курт сломал руку – его отвезли в больницу, где на руку наложили гипс; в том же году – трудно себе это представить – Курт играл за бейсбольную команду своей школы. Врачи предположили, что его гиперактивность может
