— Никого нет. А старик не подходит под описание.
Блондин отступил от Карен и вышел в прихожую посовещаться с напарниками. Карен села, прижимая к груди Джонаса, вся дрожа от облегчения. Эмори лежал на животе неподалеку. Руки у него были связаны за спиной каким-то синтетическим шнуром.
— Вы еще пожалеете об этом, господа! — ревел он. — Я хорошо знаком с федеральным прокурором!
— Заткнись, дедуля, — поморщился блондин и повернулся к Карен: — Миссис Свифт, где ваш бывший муж?
Как ни странно, но Карен больше не боялась. Теперь, когда агент убрал пистолет, она испытывала к нему одно лишь презрение.
— Для того вы сюда и вломились? Ищете Дэвида?
— Вы мне ответьте…
— Ах ты сволочь, мерзавец! Пистолет на семилетнего мальчика направлять!
Карен свирепо глядела на фэбээровца, а Джонас цеплялся за ее рубашку. Лицо у него было в слезах.
— Папа! — плакал он. — Где мой папа?
На миг агент будто смутился — кадык у него на шее подпрыгнул при взгляде на вцепившихся друг в друга Джонаса и Карен. Но тут же лицо вновь сделалось каменным.
— Дэвид Свифт разыскивается за убийство. Мы должны были принять меры предосторожности.
Карен зажала себе рот ладонью. Нет. Не может быть. У Дэвида много недостатков, но склонности к насилию в нем не было. Самое грубое, что он мог сделать — ударить кулаком по собственной софтбольной перчатке, когда его команда проигрывала. И никогда не позволял себе утратить контроль: пример отца ясно показал ему, что тогда бывает.
— Вранье! — бросила она. — Кто вам сказал такую чушь?
Агент прищурился:
— Некоторых людей из убитых им я знал, миссис Свифт. Двое из них были моими друзьями. — Он смотрел на нее холодными немигающими глазами еще секунду, потом заговорил в микрофон, спрятанный в рукаве: — Говорит агент Брок. Везем троих. Скажите в центре, что у нас тут женщина и несовершеннолетний.
Карен сильнее вцепилась в Джонаса.
— Нет! Вы не имеете права!
Агент покачал головой:
— Ради вашей же безопасности. Пока не найдем вашего бывшего мужа.
Он полез в карман и достал два куска синтетического шнура.
— Пьем за Фила! Слава нашему Филу! Да здравствует Фил, черт побери!
Участники мальчишника Пита подняли бокалы «егермейстера», чтобы выпить за «альтер эго» Дэвида, за щедрого Фила из Нью-Брунсвика. Это был уже третий круг выпивки, которую ставил Дэвид, и дух веселья бурлил в полную силу. Ларри встал со стаканами в обеих руках, трижды воскликнул: «Фил! Фил! Фил!» — и быстро осушил оба. Даже Пит, совершенно напившийся жених, на миг оторвал голову от стола, пролепетал: «За тебя!» — и снова рухнул. Дэвид обнял его за плечи и заорал:
— Нет, за ТЕБЯ! За ТЕБЯ, мать твою так!
Но Дэвид, хотя и ревел и бушевал со всеми, не выпил ни капли: он незаметно подсовывал свои стаканы Ларри, который был только рад.
Когда стих хор воплей «за тебя», Ларри, шатаясь, поднялся.
— И Винни мы не забудем! — заорал он. — Пьем за Винни, подкаблучника Винни, которого нет сегодня с нами, потому что его гадская подружка считает, что мы на него дурно влияем, блин!
Раздались нестройные тосты за Винни и нехорошие пожелания его подружке, а Ларри открыл пластиковую папку, лежащую на столе, и извлек оттуда аккуратно сложенную синюю футболку — сделанную на заказ, такую же, как у всех веселящихся за столом, с надписью «МАЛЬЧИШНИК ПИТА».
— Смотрите все! — загрохотал Ларри. — Раз Винни не пришел, у меня, блин, лишняя футболка на руках! — Он с отвращением затряс головой. — Знаете, что я сделаю? Я заставлю его заразу-подружку за нее заплатить!
— Пусть заплатит! — подхватили вопль пирующие с теми же чувствами, но Дэвид уставился на футболку. Подумав, он ударил кулаком по столу, привлекая внимание.
— Я у тебя ее покупаю, Ларри! — крикнул он. — Сколько?
Ларри был слегка ошарашен.
— Да нет, Фил, не надо. Ты и так нам всем выпивку ставил, и…
— Покупаю, я сказал! Хочу купить — и покупаю. Блин, хочу официально участвовать в мальчишнике нашего Пита!
Он встал и сунул Ларри в руку двадцатидолларовую купюру, потом схватил футболку и натянул поверх своей.
Конечно, под приветственные вопли: «Фил! Фил! Фил! Фил!»
А потом кто-то заорал:
— Ребята, уже почти час тридцать, снова поезд на фиг пропустим!
Все заворочались на стульях.
— Пошли! — велел Ларри. — Надо успеть в «Лаки лоунж», пока открыто! Кто-нибудь, помогите Питу!
Двое гуляк подхватили Пита под локти, и Дэвид увидел свой шанс.
— Подождите меня! — крикнул он почти невнятно и повалился на пол, предусмотрительно выставив руки ладонями вперед.
Над ним склонился Ларри, благоухая «Егермейстером».
— Ты как, не ушибся, Фил?
— Че-то я это… не в себе малость, — ответил Дэвид, стараясь говорить как можно более пьяным голосом. — Ты мне… руку дашь?
— Легко, приятель!
Ларри схватил Дэвида за руку, поставил вертикально и направил к двери буфета. Дэвид привалился к его плечу, и так они вышли из бара. Хотя Дэвид уже почти двадцать лет ничего не пил, ему легко далась неверная походка — память засела в костях.
В зале ожидания уже почти не осталось пассажиров, зато полно было полиции. У выхода на путь номер десять стояло с полдюжины копов — именно туда направлялись участники мальчишника. Ларри, приблизившись к ним, взметнул в воздух кулак:
— Нью-Йоркской полиции почет и уважение! Мы с вами, ребята! Давите этих гребаных террористов!
— Смерть им! — поддержал другой пьяный голос.
Сержант со впалыми щеками поднял руки, будто останавливая уличное движение.
— Остыньте, парни, — сказал он. — Водительские удостоверения покажите.
У Дэвида перехватило дыхание, когда все прочие полезли за бумажниками. О'кей, подумал он. Вот он, смертельный номер.
Он принялся охлопывать карманы джинсов, сперва спереди, потом сзади.
— Ой, блин!
Дэвид рухнул на четвереньки и с пьяной тщательностью начал искать на полу.
— Чего случилось, Фил? — нагнулся над ним Ларри.
— Бумажник! — выдохнул он, вцепляясь Ларри в плечо. — Бумажник, блин, пропал на фиг.
— Ты его в баре не оставил?
Дэвид замотал головой:
— Не знаю, блин. Да всюду… может быть.
Полицейский сержант заметил суматоху и подошел ближе:
— В чем дело?
