первый момент прибытия стад деятельность черепах в южной части побережья была оживленней, чем в северной.
Во время второго посещения Тортугеро, когда только что начинался сезон гнездования, я нанял небольшой самолет и разведал побережье от Тортугеро до Пуэрто- Лимона. Летя на высоте не более сотни футов, я подсчитывал следы черепах на песке. На двадцатичетырехмильном участке, вплотную примыкающем к Тортугеро, за три ночи появилось всего лишь двадцать пять черепах. На восьмимильном отрезке берега от устья реки Ревентазон до устья другой реки, протекающей южнее, не было почти ни одного следа гнездования. Но к югу от этого места виднелось так много следов, что их нельзя было сосчитать. На шестимильном участке берега были сотни, если не тысячи, следов, лежащих один на другом. И сколько я там ни кружил и ни вертелся, подсчитать их было немыслимо. Но самым удивительным было полное отсутствие признаков гнезд. Каждый из бесчисленных следов представлял простейший полукруг или угол, отпечатавшийся выше линии прибоя. Но нигде я не увидел ни утрамбованного клочка земли, ни прикрытой и замаскированной ямки для яиц. Даже с самолета можно было ясно увидеть, что черепахи выползали на берег, добирались до сухого песка и поворачивали обратно.
Мне приходилось не только беседовать с капитанами, но и самому бродить по побережью Тортугеро и имеете со здешними жителями дожидаться flota de sud[130], поэтому увиденное мною с самолета я расценил как подход с юга большого стада зеленых черепах, направлявшегося к Тортугеро.
Пробные попытки выйти на берег объяснялись, повидимому. тем, что черепахи, как бы чувствуя близкое окончание своего путешествия, вели разведку. Они проверяли состояние песка в отношении каких?то неведомых нам свойств, привлекавших стада в Тортугеро.
Мои отрывочные наблюдения полностью совпадали с тем, во что верили здешние жители, и я был готов считать факты доказанными. Но, немного поразмыслив, понял, что толком еще ничего не доказано. Все, что я увидел с самолета, отлично подкрепляло выводы, которые делают жители Тортугеро. Однако приписывание рептилии способности совершать в открытом море дальние миграции — нешуточная вещь. Серьезность заключается в том, что вы наделяете животное умением ориентироваться, а ведь это несвойственно его сородичам. Кроме того, мы почти не знаем, откуда такая способность возникает.
Несомненно, что ряд животных обладает умением ориентироваться, но нельзя запросто включать в их число черепаху без точнейших к тому оснований.
На Каймановых островах любому человеку известно удивительное умение зеленой черепахи находить путь домой. Каждый встречный говорил мне, что черепаха, как голубь, может откуда угодно вернуться в родные места. Кайманцы доказывают это следующим: когда в честь окончания удачного промыслового сезона на острове Большой Кайман устраивается черепашье дерби, к ластам забракованных черепах привязывают цветные шары и выпускают животных из загона, и никто не удивляется тому, что все выпушенные на волю черепахи устремляются на юг Курс на юг означает возвращение на отмели Москито, то есть в то место, где черепахи были пойманы.
Если же вы спросите у кайманца, откуда ему известно, что черепахи поплыли домой, он может задать встречный вопрос: откуда известно, что собаки гоняются за кошками.
Вы можете назвать все местные рассказы о черепахах фольклором, однако правильность подобных высказываний неразрывно связана с тем, что от них зависит благосостояние здешнего народа.
Я уже упоминал о том, что каждая шхуна ведет промысел на отведенном ей участке в течение целого сезона, а иногда и на протяжении нескольких лет кряду Чтобы промысел был успешным, капитаны должны знать пути перемещения черепах на своем участке, детали рельефа дна, животный и растительный мир различных скал, рифов, мелей. На протяжении многих лет они наблюдают черепах, замечая их индивидуальные особенности, различные пропорции туловища, отличительные свойства пола, разнообразие рисунков и окрасок — все, чего не смог бы заметить сухопутный житель. Повседневно изучая передвижение черепах от места ночлега к пастбищам, они рассматривают поведение каждого животного в отдельности и знают морское дно, как палубу собственного судна.
Тот факт, что черепахи способны ежедневно перемещаться на несколько миль от места ночлега к пастбищу, позволяет предположить, что они способны отличить одно направление от другого и ощущают потребность возвратиться домой. Следовательно, они могут также проложить курс и плыть по нему в открытом море, руководствуясь какими?то скрытыми ориентирами, подобными тем, какими руководствуются при миграции лососи, тюлени, дикие утки и угри. Но доказательства этому еще не найдены. Также не найдены доказательства способности черепах ориентироваться в открытом море в случае, когда черепаха возвращается домой после путешествия, проделанного на палубе судна. Бывает, что налетевшие штормы затопляют и разрушают загоны, черепахи обретают свободу, и некоторые из них отправляются домой. Они не только плывут к тем же самым отмелям, но зачастую возвращаются к тому же подводному рифу, возле которого были пойманы.
Капитанам десятки раз приходилось видеть, как черепахи возвращались за десять—тридцать миль, сбежав из загонов на отмелях Москито. Так как улов различных шхун содержится в общем загоне, каждая черепаха имеет метку поймавшей ее шхуны. Обычно такое тавро представляет монограмму, глубоко врезанную в хрящ нижнего щита и предназначенную для того, чтобы служить, иногда четыре–пять месяцев спустя, доказательством принадлежности определенному промышленнику при окончательных расчетах в Ки–Уэсте.
Задолго до того, как отправиться на остров Большой Кайман, я слышал рассказы лишь о незначительных по расстоянию путешествиях возвращавшихся домой черепах и всегда был уверен, что в этих рассказах есть доля правды. Черепахе, плавающей по мелководью, удается находить дорогу домой за несколько десятков миль. Но мне хотелось получить из первых рук информацию о возвращении черепах за сотни миль, наперерез встречным течениям и безбрежным горизонтам, по бездонным и необъятным океанским водам.
Я уже сказал вам, что не сделал ошибки, направившись к кайманским капитанам; им многое пришлось в жизни увидеть, и они умеют рассказать об этом. Только капитанов стало гораздо меньше, чем прежде, ведь за последние четыре десятилетия промысловый флот сильно уменьшился.
Кайманские капитаны — простые, обладающие здравым смыслом и знающие море люди — натуралисты- практики, прошедшие школу, в которой безответственное суждение или неправильная оценка могли привести к катастрофе. Большинству из них за восемьдесят. На Кайманских островах вообще чаще всего встречаются капитаны пожилые, нежели молодые, но среди стариков редко увидишь одряхлевших. Никто из них не пускается в россказни ради того, чтобы вызвать к себе расположение, привести вас в восхищение или просто развлечь, капитаны рассказывают, чтобы поведать вам загадки природы. Они могут позабыть какую?нибудь деталь, но никогда не приукрасят свой рассказ вымыслом.
Чарли Буш, с которым я беседовал однажды в жаркий день в Джорджтауне, был одним из этих старых капитанов. Это он рассказал мне о черепахе с искусанными ластами, возвратившейся к родным берегам отмели Москито.
Капитан Тедди Боден был вторым, а капитан Джин Томпсон — третьим моим собеседником. Одному из них было восемьдесят два, а другому — восемьдесят три года, но это такие здоровые стариканы, каких вы вряд ли видели, правда, Боден слегка глуховат. Они жизнерадостны, веселы и знают великое множество событий, случившихся давно, но интересных и поныне. В момент моего прихода оба капитана сидели на веранде ослепительно белого дома, утопающего в зелени альбиции и хлебного дерева. Дом этот, принадлежавший капитану Тедди, был расположен на боковой улице, ведущей к взморью.
Капитан Тедди сидел в кресле–качалке и, слегка покачиваясь, заставлял кресло поскрипывать. Передо мной был розоволицый, довольный прожитой жизнью человек. Он обрадовался прежде, чем узнал причину моего прихода.
? Входите! Подымайтесь сюда! — закричал он, увидев, что я остановился у белой ограды и рассматриваю дом. — Я рад вас видеть! А теперь скажите, что вам нужно?
Я поднялся по ступенькам и ответил ему, но он ничего не расслышал.
? Он сказал, что хочет поговорить о черепахах… — пояснил капитан Джин.
? О ком? О черепахах? Он так сказал? Это то, что вы хотели, молодой человек?
Я сказал, что это действительно так. Капитаны посмотрели друг на друга, и их глаза утонули где?то среди морщин, а потом оба захихикали. Я понял, что хихикают они по двум причинам. Во–первых, потому,
