Директор хотел послать в лагерь Гераську, чтобы тот посмотрел на месте, как можно отвадить медведей. Но Гераська сказал: «Только если отстрелять. От своего дома их не отвадишь».
Никто не хотел согласиться с таким решением, и Витька вызвался попробовать отогнать медведей. На маленьком попутном вертолете он вылетел в туристский лагерь. В ногах едва уместился Букет.
— Звенит погода! До самого Охотского моря звенит! — кричал кому?то по радио вертолетчик.
Погода и правда словно звенела. Сверху хорошо было видно залитую солнцем каменноберезовую тайгу. На отлогий берег накатывались океанские волны с беглыми гривами. Внизу, над зеленой водой пестрели белые черточки чаек. Только на конусные вершины вулканов даже с вертолета нужно было смотреть снизу вверх. У подножия вулкана белели три маленьких квадратика палаток вулканологов. Из одной выскочил человек, замахал руками, запрыгал на месте. Было видно: он что?то кричал. Вертолет сделал вираж и, повалив траву сильными струями воздуха, сел на поляне. К ним подбежал молодой грузин.
— Что случилось? — отодвинув стекло кабины, окрикнул вертолетчик.
— Здравствуй, дорогой! Ничего не случилось. Хорошо все!
— А чего же ты руками махал?
— Как же, дорогой, вертолет увидел. Редко здесь летаете, радовался, вот и все! Привет Коле передавай! Большой такой, веселый, у вас работает!
— Спасибо, передам. Бывай здоров!
Не успел вертолет набрать высоту, как сделал резкий крен и как будто стал падать — так быстро снижался к небольшой тундрочке. Посреди нее белел крупный зверь. Когда вертолет выровнялся, Витька увидел белого медведя, не такого, который живет во льдах, а обычного камчатского медведя, только белого — альбиноса. Медведь во все лопатки улепетывал к березняку. Вертолет быстро нагнал медведя. Шерсть зверя была белой с чуть заметной желтизной. На прыжках эта длинная лоснящаяся шерсть переливалась волнами.
— Ребята говорили, белого медведя тут видели. А я все не верил, думал, с лошадью путают! — кричал Витьке пилот. — Лошадь тут одичавшая живет, тоже белая. А теперь сам видел.
Витька долго не мог прийти в себя, потрясенный такой удачей: ему посчастливилось увидеть медведя– альбиноса!..
Когда показалась река Шумная, белая от пены на перекатах, летчик кивнул на поляну, где стояли палатки туристского лагеря.
— Когда первый раз прилетали, рейки для палаток привозили, мы на поляне сели. А два медведя по ту сторону шеи вытянули и на нас смотрели. Эти, конечно, обыкновенные были, рыжие.
На большой поляне у впадения Шумной в океан стояли туристские палатки и легкий навес над длинным столом. Туристы останавливались в этом лагере всего на сутки. Группа только пришла, так что туристы ничего не могли рассказать о медведях. А рабочему турбазы, Женьке, медведи так осточертели, что он не только говорить — слышать о них не хотел.
Витька сразу же отправился обследовать окрестности лагеря. С одной стороны поляны стеной высился черный базальтовый мыс, с другой — бурлила Шумная. Спереди на поляну катились белые океанские валы, а сзади за небольшим ручейком поросли ивняка переплелись с шеломайником и другой высокой травой — словом, были камчатские травяные джунгли. Оттуда и наведывались в лагерь медведи. По множеству медвежьих троп и тропинок в траве возле лагеря было ясно, как часто звери бывают здесь.
Песчаные косы Шумной были испещрены четкими отпечатками следов двух молодых медведей.
Женька, узнав, что Витька специально прилетел избавить лагерь от медведей, затащил его к себе, накормил обедом и предложил поселиться в своей служебной палатке. Палатка была с краю, и это устраивало Витьку. К ней чаще всего должны были подходить медведи. Прежде чем отваживать медведей, хотелось понаблюдать за ними.
Вечером, когда загорелись туристские костры и забренчали гитары, по лагерю пронесся крик: «Медведь!» Лагерь загудел. Из палаток выскакивали туристы, бежали к реке. Витька — вместе со всеми.
По берегу Шумной неторопливо шел молодой медведь. Он был худой, длинноногий и казался плоским. Туристы свистели, кричали. Другие останавливали — зачем, мол, прогоняете.
Медведь потоптался на берегу и, когда шум чуть поутих, пошел прямо на людей к лагерю. Все бросились к палаткам. Здоровый мужчина схватил под мышку великовозрастного сына, пожалуй, ровесника Витьки, и помчался с ним.
Но медведь не собирался никого догонять, повернул и спокойно пошел к зарослям шеломайника. Но вид его говорил, что он очень доволен произведенным впечатлением.
Медведь ушел. Пожилая женщина, проходя мимо палатки, возбужденно заговорила с Женькой, что, мол, ей первый раз в жизни довелось увидеть медведя.
— Подумаешь, какое дело, — серьезно ответил Женька. — Это наш медведь. Мы его знаем. Вот даже верхом на нем катаемся. — Он показал на вьючное седло около палатки.
Женщина, взглянув на необычное седло, тут же с жаром принялось рассказывать своей соседке: «Вы видели, они даже верхом на них катаются!»
— Ты гляди, поверила! — удивился Женька. — А я даже смотреть его не пошел: боюсь я их. Ну их к черту, этих медведей.
Когда суматоха улеглась, выяснилось, что пропал весь запас сливочного масла. Пять килограммов. В полиэтиленовом мешке его опустили в холодный ручей.
От мешка остались только клочки с веревочкой. Оказывается, когда все туристы убежали смотреть медведя, с другой стороны из зарослей вышел второй и обнаружил мешок.
Рано утром, когда лагерь еще спал, Витька нашел медведей на небольшом рукаве Шумной. Рукав протекал в узкой аллее сомкнувшихся вершинами деревьев. Желтые полосы веселого утреннего солнца исчертили поперек всю протоку. В этих золотых полосах барахтались в воде медведи. Они подняли такой шум, какой могли позволить себе только звери, которым некого бояться. Они бегали друг за другом, ныряли, шлепали по воде лапами. Брызги летели веерами. Один повалил другого и подержал под водой чуть дольше, чем можно было. Медведь вывернулся из?под обидчика и, чихая, бросился в драку. Озорник, хоть и был больше ростом, не стал сопротивляться. Чувствуя вину, пустился наутек в траву. Больше они к воде не вышли.
Вечером в лагерь прибыла новая группа туристов. Появление медведей, как обычно, встретили восторженными криками. Сразу украсть что?нибудь медведям не удалось, и они целый вечер развлекали туристов. Те бросали им сахар, конфеты, колбасу, а медведи когтями раздирали траву, разыскивая лакомства, наперегонки бросались за колбасой, челноком ходили по берегу небольшого ручейка, который отделял их от людей. Медведей, как обычно в таких случаях, прозвали Машкой и Мишкой.
Пока в лагере было людно, звери не переходили ручей, не нарушали границу. Но когда туристы насмотрелись и разошлись по палаткам, медведи перебрались в лагерь. Витька сидел в сторонке и непрестанно наблюдал за ними.
Первым делом они направились под навес, к длинному столу. Подобрали оброненные куски, крошки, проверили, нет ли чего в ведрах. Потом подкрались к большой помойной яме. Она была вырыта в земле в стороне от лагеря. Сверху ее закрывал дощатый настил с небольшим квадратным отверстием посредине. Медведи один за другим протиснулись в люк. Вылезать через отверстие вверху было неудобно, и они прокопали сбоку под настилом удобный лаз. На дне ямы было множество консервных банок. Медведи почти не гремели ими. Вели себя предельно аккуратно. Потом потихоньку, с оглядкой, выбрались через свой лаз и быстро, как бы кто не увидел, удрали в травяные заросли.
Вскоре все потопила ночная темнота. Заметны были только белые пятна палаток. Витька вернулся в палатку, думая, что медведи тоже будут спать. Но утром оказалось, что они возвращались в лагерь. И коли уж посещение помойки прошло безнаказанно, они еще немножко пошалили: разорвали на ленточки клеенку на длинном столе под навесом и утащили фотоаппарат, который какой?то беспечный турист оставил на сучке возле палатки. Витька нашел фотоаппарат на медвежьей тропе в зарослях. Медведь искусал лишь ремешок.
Турист вначале не поверил своим глазам. И, рассматривая ремешок, еще раз строго переспросил:
— Точно медведь покусал?
— Конечно. Да вы не беспокойтесь, фотоаппарат же целый.
