имеем дело с путаницей: ловить самозванца помогал Иван – в записках другого участника операции он назван по имени.
И если бы не находчивость и умение Ивана, много раз находившего выход из тупиковых ситуаций, вряд ли бы его товарищам суждено было вернуться в Италию. Схватив Степана Малого, князь Долгоруков через несколько дней решил на свой страх и риск… отпустить его. Оценив обстановку, Долгоруков понял, что, во- первых, самозванство Степана не является его серьезной программой и, во-вторых, что этот лидер – единственная реальная сила в Черногории, способная противостоять туркам и венецианцам. Мало того, по освобождении князь вручил Малому русский офицерский мундир, собственноручно выписал ему патент на чин поручика и от имени императрицы поручил управление Черногорией, назначив «главным правителем народа». К тому же снабдил его сторонников порохом и оружием. Благодарный Степан вызвался быть провожатым русского отряда по ночной горной дороге из тогдашней столицы Цетинье к берегу моря у Будвы. Чтобы оттуда добраться через море до Италии, требовалось найти какое-то судно. Иван, переодевшись в матросскую форму, отправился в родной город Херцег-Нови и достал парусник. Но в море уже крейсировали венецианские галеры и дульциниотские тартаны, извещенные об отряде Долгорукова. Приходилось плыть вдоль побережья ночами. Однако у беглецов не было никаких съестных припасов. Как писал Долгоруков, «тут, должно было прибегнуть к расторопности графа Войновича: он на лодке поехал в городок, венецианам принадлежащий. По обыкновению, его стали расспрашивать, он сказал, что он не смел войти с своим судном по причине, что у него люди больны и есть умершие, что он идет из Македонии с табаком, а от больших штормов все покидал в море и просит, чтобы ему позволено было закупить провизию. При сем разговоре несколько червонцев графа Войновича доставили полное удовольствие. Начальник ему сказал: «Хорошо, что он с больными не вошел в порт и что много доходит известий о погибели в море судов от штормов»; впрочем, дал ему свободу всем снабдиться. Граф Войнович приездом своим нас очень обрадовал и мы весьма весело слушали его рассказы, а бывший с ним славонец нам сказал: «конте лаже, лаже – секретарь пише, пише», то есть: граф врет, секретарь все пишет».
А вот другая история с путаницей и самозванством. В начале 1774 года под влиянием поляков некая госпожа Тараканова объявила себя дочерью императрицы Елизаветы Петровны, сестрой Пугачева и претенденткой на русский престол. Для достижения своей цели она решилась отправиться в Венецию, а оттуда в Константинополь, но бурею была выброшена около Рагузы (Дубровника), где и прожила до конца года, рассылая письма к султану и к графу Орлову-Чесменскому.
Она писала о своем происхождении от Елизаветы Петровны, представляя даже вымышленное духовное завещание императрицы, о житье при матери до девятилетнего возраста, затем у шаха персидского, о намерении при помощи Пугачева занять престол и прочее. Однако ни обращения к султану, ни затем переговоры с кардиналами не имели никакого успеха.
В августе «великая княжна Елизавета» написала «манифестик» (la petit manifeste). В нем были набросаны мысли, развить которые должен был сам граф Орлов в большом, в официальном, так сказать, манифесте, предназначенном для флотских экипажей. Речь в нем шла о переходе Орлова с его подчиненными на службу к самозванке.
С письмом к Орлову «манифестик» был отправлен из Рагузы сначала в Венецию, затем в Ливорно, а оттуда в Пизу, куда перебрался граф. Алексей Орлов сразу же отправил эти послания к императрице, 27 сентября среди прочего он сообщал ей:
«…Еще известие пришло из Архипелага, что одна женщина приехала из Константинополя в Парос и живет в нем более четырех месяцев на английском судне, платя слишком по тысяче пиастров на месяц корабельщику, и сказывает, что она дожидается меня; только за верное еще не знаю; от меня же послан нарочно верный Офицер, и ему приказано с оною женщиной переговорить, и буде найдет что-нибудь сомнительное, в таком случае обещал бы на словах мою услугу, а из-за того звал бы для точного переговора сюда, в Ливорно. И мое мнение, буде найдется такая сумасшедшая, тогда, заманя ее на корабли, отослать прямо в Кронштадт, и на оное буду ожидать повеления: каким образом повелите мне в оном случае поступить, то все наиусерднейше исполнять буду».
Из Петербурга Екатерина шлет конкретные инструкции графу Орлову:
«Известно здесь, что она с князем Радзивиллом была в июле в Рагузе, и Вам советую послать туда кого и разведать о ее пребывании, и куда делась, и если возможно, приманите ее в таком месте, где б Вам ловко было бы посадить на наш корабль и отправить ее за караулом сюда. Буде же она в Рагузе гнездится, то я уполномочиваю Вас чрез сие послать туда корабль… Статься может, что она из Рагузы переехала в Парос и сказывает будто из Царьграда».
Тогда Алексей Орлов послал в Парос подполковника Войновича, поручив ему войти в личные переговоры с таинственной женщиной. Граф Орлов предполагал, что эта дама и есть та самая принцесса, что прислала ему письмо и воззвание к флоту.
Подполковник граф Войнович быстро справился с поручением, и уже 24 декабря граф Орлов писал Екатерине II:
«Милостивое собственноручное повеление Вашего Величества, к наставлению моему служащее, ноября от 12-го дня чрез курьера имел счастие получить, в котором угодно было предписать о поимке всклепавшей на себя Имя …
Ваше Величество изволите упоминать, не оная ли женщина переехала в Парос, на что честь имею донести, что от меня послан был нарочно для исследования в Парос подполковник и кавалер гр. Войнович со своим фрегатом, чтобы в точности узнать, кто она такова и какую нужду до меня имела, что так долго дожидалась меня, чего для дано было ему от меня уверение, чтоб она могла во всем ему открыться, и наставление – как с оной поступать.
По приезде своем нашел он оную еще в Паросе и много раз с нею разговаривал о сем деле, а восемь дней, как он сюда возвратился и мне рапортовал: оная женщина купеческая жена из Константинополя, знаема была прежним и нынешним Султаном по дозволенному ей входу в Сераль к Султанше, для продажи всяких французских мелочей, и оная прислана была точно для меня, чтоб каким-нибудь образом меня обольстить и стараться всячески подкупать, чтоб я неверным зделался Вашему Императорскому Величеству, и оная женщина осталась в Паросе, издержав много денег на счет будущей своей удачи: теперь в отчаянии находится, и она желала в Италию сюда ехать, но гр. Войнович, по приказу моему, от оного старался отвратить, в чем ему и удалось: вышеписанная торговка часто употреблялась и от господ министров, чтоб успевать в пользу по делам их в Серале…»
Писатель П.И. Мельников-Печерский, основываясь на переписке графа Орлова с Екатериной Второй, утверждает в романе «Княжна Тараканова», что «верный Офицер» подполковник граф Войнович, посланный Алексеем Орловым на своем фрегате на Парос для проверки очередной самозванки, и есть Марко. Однако это не так – Марко в это время находился в описанном бароном фон-дер-Паленом плавании через Босфор в Черное море, а на Парос ездил именно Иван на только что отремонтированном в Ливорно фрегате «Святой Николай». Как видим, Иван Васильевич лишь косвенно фигурировал в этом деле и непосредственно в аресте княжны Таракановой не участвовал. (Как известно, арестованная по приказанию графа Орлова-Чесменского в Ливорно княжна Тараканова в мае 1775 года была доставлена в Петропавловскую крепость, подвергнута продолжительному допросу, во время которого давала различные показания, и умерла от чахотки спустя полгода, скрыв тайну своего рождения даже от священника. Обрядов при ее погребении не было совершено никаких. По рассказам современников, граф Орлов, живя в Москве, никогда не ездил мимо Ивановского монастыря, где находилась настоящая княжна Тараканова; он думал, что там томится в заключении его жертва…)
Сын российского дипломата Василия (Василя) Войновича Иван раньше Марко поступил в русскую службу и пользовался особой доверенностью графа Алексея Орлова.
Иван Васильевич сделал блестящую карьеру: одно время он даже замещал в Архипелаге адмирала Спиридова во время отъезда того на лечение и скоро дослужился до контр-адмирала. В 1779–1788 годах Иван Войнович был Генеральным консулом Российской империи на Ионических островах, в Далмации и Триесте, где и умер 4 января 1791 года.
Императорская яхта
В 1777 году, вернувшись в Петербург из Ливорно, Марко плавал на Балтике, командуя бомбардирским кораблем «Страшный». Затем его назначили капитаном парусно-гребного фрегата «Евангелист Марк» – на нем рано утром 5 июня вместе с несколькими яхтами Войнович встретил у
