— Я уже тоже рядышком, как отвердели твои сисочки, какая ты вся.
— Рома, я, я… Я все миленький, я уже. Я падаю, Рома. Я падаю.
— И я с тобой, милая. Я тут. Прими, прими, о, о-о, Леночка, прими от меня.
— Миленький, что мы наделали, это нехорошо, нехорошо.
— Лапушка моя, это хорошо. Ты что, плачешь? Маленькая, не надо плакать.
— Я не от того плачу.
— А от чего?
— От другого.
— От чего «другого»?
— Ну, я не знаю, как сказать. Не приставай.
— Я хочу знать, отчего ты плачешь?
— Я уже не плачу.
— А всхлипываешь. Я тебя чем-то обидел?
— Обидел.
— Чем?
— А вот этим!
— Да ты что! Оторвешь ведь!
— А чтоб не спрашивал всякие глупости.
— Лена.
— Что?
— Давай, скажем матери, что мы поженимся.
— Ты с ума сошел. Ты забыл, что ты мой братик?
— Так троюродный же! Мы с тобой это уже обсуждали. А ты опять.
— Нет. Не надо ничего говорить. По крайней мере, до окончания школы.
— Ну, ладно. Только ты помни, что ты моя девушка, ладно?
— Уже не девушка.
— А кто?
— Женщина.
— Нет, ты моя девушка. И ею будешь всегда.
— А ты мой мальчик?
— А я твой мальчик.
— Мальчик. А, мальчик?. Ты не собрался ли заснуть здесь?
— Собрался, а что? Нельзя?
— Спать извольте в своей коечке, сэр. Здесь Вам не тут.
— Вы очень строги, мадам. Нельзя же так. Джентльмен спать желают.
— Вы не спать сюда были призваны. Пожалуйте, в свои апартаменты, сэр.
— А если нам захочется ищщо?
— Хорошего понемножку. В одни руки два раза не отпускаем.
— А если мы ищщо станем в очередь?
— Мы Вас запомнили, сэр. Вы не сможете обмануть нашу бдительность.
— Лена!
— Что?
— Давай еще сделаем.
— Нет. Я уже никакая. Я устала. Иди к себе.
— А в другой раз?
— В другой раз и поговорим. Иди, спокойной ночи.
— Уже четыре часа. Ночи каюк.
— Ничего не «каюк». Будем спать до десяти. Завтра выходной.
— Я пойду. Люблю тебя.
— Иди.
— А ты меня что, не любишь?
— С чего ты взял?
— Ты мне не говоришь об этом.
— Говорю.
— Не слышу.
— Иди.
— Не слышу.
— Люблю. Иди.
— Вот теперь я пошел.
Вечером следующего дня мы пошли на танцы. Было так классно. Роман так и сказал: «Пойдем, коза, попрыгаем, ножками подрыгаем». Попрыгали и подрыгали на славу. Девчонки смотрели на моего кавалера с нескрываемой завистью.
А через четыре дня он уехал.
Хорошая поговорка есть. Любишь кататься, люби и саночки возить.
Катались мы все дни, что он гостил у нас. Как нас не застали предки — уму непостижимо. Сколько сладостных заездов мы совершили? Штук пять, не меньше. И каждый старт завершался полновесным финишем. Роман не слушал всех моих опасений и делал, и делал. Я успокаивала себя тем, что в моем календарике красным цветом было отмечено двадцать второе сентября. Получалось, что небесная канцелярия с нами заодно. Поэтому я позволяла ему все, да и сама этому радовалась.
Двадцать второго ничего не произошло. В это день я пошла в школу во всеоружии.
Я боялась, что процессы могут начаться прямо на занятиях. Но день прошел, и никаких намеков. В легком волнении прошел следующий день. Обычно по мне можно было сверять куранты. А тут… Двадцать третье число.
Двадцать четвертое.
Двадцать пятое.
Двадцать шестого я запаниковала. Я поняла, что забеременела. Очевидно было, что это итог моих забав в самом конце лета. Но с кем? И Толик, и Роман могли с одинаковым успехом претендовать на авторство.
Меня охватил ужас.
На следующий день я уже ничего не ждала, я проверяла свои ощущения. Да, меня определенно тошнило. Да, хотелось солененького. Я разревелась. Что делать?
Было желание броситься к матери. Я даже подошла к ней, но она была чем-то занята и так на меня рявкнула, что я решила, нет, нужно как-то по-другому. Но как? Мне ведь только в ноябре будет шестнадцать. Засмеют все. Я стала листать литературу. Нашла у матери одну книжку. «Про здоровый быт». Мой быт был не таким здоровым, как там описывалось, и эта книжка мне помочь уже не могла.
«Девушка не должна» — вот основная мысль одной из глав, а что делать, если девушка залетела. Нет ли домашних средств? Таблеток каких. Горьких, горьких. Я согласна. Есть в природе таблетки, но «до». Или «после», но сразу. Но ни «до», ни «после» мне их никто не предложил. Боже, какая я дура. От кого я понесла?
Где он, мой омут?
Еще один день.
Что-то когтистое сжало мое сердце и не отпускало.
Еще день.
Ничего.
Кошмар.
Тетрадь Миши
