— Слушай, я ведь написал для тебя стихи, — сказал Игорь неожиданно.
— Да? Как здорово. Где же они?
— Вот, — он достал из кармана сложенный вчетверо листик.
— Давай сюда скорее.
— Ишь ты! А где твои? Мы договаривались, что ты мне тоже напишешь.
— А я написала, — ответила я тихо. — Но мои такие серые.
— Серых стихов не бывает. Если серые, это уже не стихи.
— Вот у меня как раз такой случай.
— Нет, Наташа, нет! Раз ты написала, то ты должна отдать их мне.
— Ты будешь смеяться.
— Не буду. Скорее, ты над моими будешь хихикать. Так что, махнем не глядя.
— Ладно, махнем, только ты не смейся.
— Обещаю тебе.
Я достала из сумочки свой конверт и отдала Игорю.
— Только сейчас не читай, потом, ладно?
— Конечно. И ты прочтешь дома. А то будем краснеть, так что все заметят.
Теперь мне хотелось домой. Листик словно жег меня сквозь сумочку, сквозь одежду. С одной стороны — это уже мое, с другой — желание прочесть было непереносимо. Втайне я чувствовала, что и Игорь испытывает тоже самое.
Никогда еще я не преодолевала лестницу с такой скоростью. Я, собственно, ее и не заметила, я будто взлетела на свой этаж. Дома никого не было. Вот тут я уже не спешила. Я разделась. Умылась. Зашла в свою комнату. Села в кресло.
Признаться, прежде мне никто стихов не писал. Вот сумочка. Вот листик. И я развернула его. Я читала не спеша, со смаком. Только стук сердца унять было невозможно.
Я хочу быть с тобой, (Этот мир такой бренный).
Не качай головой, Ты мой ангел бесценный.
Я хочу быть с тобой, И пусть кто-то смеётся, Ну хоть рядом постой, Слышишь, сердце как бьётся.
Я хочу быть с тобой, И не буду я грубым, Ты мне нежно позволь.
Целовать твои губы.
Я хочу быть с тобой, Моя синяя птица, В гоpле камень сухой, Ты не дашь мне напиться?
Первое ощущение? Хорошо. От души. Но мало. А что я хотела? Поэму? Сама-то написала тоже только двадцать строк. Но разве дело в количестве строк? Какая я глупая. Я перечитала стихотворение еще раз. Потом еще. Может, он, и правда, любит меня? А я его? То, что наши отношения совсем не такие, как были с.
Мишкой, это очевидно. Но что дальше? Что дальше? Я задумалась.
Домашнее тепло сладко разморило меня. Приятная усталость охватила все тело.
И я не заметила, как уснула.
Тетрадь Димы
Мы по-прежнему занимались химией. Но теперь это был только повод. Мы ждали одного, чтоб мать ушла куда-нибудь по делам и тогда, сопровождаемые гулким стуком сердца, начинались наши робкие ласки. Вечная боязнь, что нас могут застать, заставляла нас делать все с оглядкой, с опаской, если расстегнуть, то только три пуговки, если снять, то только чуть-чуть, чтобы по первому скрипу двери, по первому шороху иметь возможность мгновенно застегнуться, поправить одежду, вытереть губы.
Как это все началось? Как я решился? Просто то, что произошло в классе, естественно продолжилось у меня дома, когда она пришла заниматься химией.
Только теперь нам никто не мешал. Если не считать мою мать, которая либо возилась на кухне, либо вообще уходила из дому по каким-то делам. Отец целыми днями пропадал на работе. Люда, моя сестра, с утра была в школе, вечерами она бегала на свидания к своему Генке.
Было воскресенье. Отец и сестрица поехали на огород, хотели взять и меня, но я твердо заявил, что ко мне должны прийти. Людке это очень не понравилось.
Ладно, оставайся, раз обещал, сказал отец. И они уехали.
Как мы и договаривались, Света пришла уже после обеда. На ней была белая юбка с с большими цветами по всему полю, красная блузка с небольшим вырезом, поверх нее серая шерстяная кофта, она распустила косу, и это ей было к лицу.
Мы уселись за стол, и мне в голову ничего не шло. Я невпопад отвечал на ее вопросы, перед моими глазами были только ее высоко обнаженные ноги в тонких, капроновых чулках. Стук моего сердца гулко отдавался в ушах.
— Я ухожу на часок, — сказала мать, заглянув к нам. Она улыбалась.
— Хорошо, захлопни, пожалуйста, дверь, — попросил я.
— Давай отдохнем, — сказал я Свете. Она удивленно посмотрела на меня.
— Просто поговорим, — пояснил я.
— Давай, — ответила она с улыбкой. — О чем?
— Ты встречаешься с кем-нибудь из той школы, где училась прежде?
— Почти нет, а что?
— У тебя там был дружок?
— Был Шарик, Дружка не было, — засмеялась она.
— Ну и ты встречаешься со своим Шариком? — спросил я.
— Слишком далеко ездить.
— Так пусть он приезжает.
— А когда же химию учить?
— Химию можно отставить.
— Нет, боюсь. Учитель мой рассердится.
— Это я, что ли?
— Ты.
— Прямо, уж, учитель.
— Ой, что-то в глаз попало, посмотри, — она придвинулась ко мне.
Я стал смотреть, боясь прикоснуться к ней. Удивляло, что в классе я был гораздо смелее. Совсем рядом были ее розовые губы, и мне мучительно хотелось поцеловать ее.
— Ничего не вижу, — прошептал я.
— Нет, что-то есть, смотри внимательно, — она слегка прижалась ко мне.
Я почувствовал мячики ее грудей, и голова моя пошла кругом. Моя правая ладонь как-то сама собой легла на ее колено, я придвинулся еще ближе, я напряженно смотрел в ее глаз и ничего не видел. И вдруг я понял, что она с трудом сдерживается от смеха.
— Да ты смеешься надо мной, — прошептал я. — Я накажу тебя за это!
— Как? — весело рассмеялась она. У нее был такой серебристый смех.
— А вот так! — и я ткнулся губами в ее щеку.
— Какое суровое наказание, — она слегка покраснела, но по-прежнему улыбалась.
— Не подействовало? Дерзишь? Вот тебе!
Я хотел поцеловать ее в губы, но она, смеясь, увернулась и я уткнулся носом в ее ухо. Левой рукой я обнимал ее за плечи, правая лежала на ее коленке, а.
Света тихо хихикала.
— Ты что, всегда смеешься, когда целуешься? — спросил я обиженно.
— Мне щекотно от твоего носа, — ответила она.
Я немного отодвинулся о нее, теперь мы смотрели друг другу прямо в глаза, и наши губы были так близко, что совершенно естественно я потянулся к ней, она стала откидываться назад, я потянул ее к себе