девичье тело струйка.
'Моя девушка', — гордо подумал он.
'Но кто у неё был первым?' — эта мысль портила хорошее настроение.
Поцелуй на прощание — в нём почти не было страсти.
— Встретимся завтра? — а вот этот вопрос взволновал душу.
Потому что Леночка сама задала его.
Теперь, после того что случилось, Сереже ещё сильнее хотелось близости с Леночкой. Уже на следующий день он хрипло прошептал ей в ушко: 'пойдём?', но она испуганно отпрянула в сторону.
Потому что теперь было ясно, что это означает — 'пойдём'.
'Пойдём' — это отныне не приглашение в кино. 'Пойдём' — это не приглашение на жаркий песочек пляжа. 'Пойдём' — это не означает: 'послушать музыку'.
Теперь 'пойдём' означало только одно.
'Пойдём' — означало, что они должны были найти для себя тихое, уютное местечко, такое, где им никто не мог бы помешать.
'Пойдём' — означало бурные жаркие объятия, страстные поцелуи и торопливое стаскивание одежды.
'Пойдём' — означало трепетные ласки обнаженного тела и волнительную негу сладостных предчувствий.
'Пойдём' — означало, что теперь он, Серёжа, имел полное право ласкать девичьи бедра и нежно и настойчиво раздвигать их.
'Пойдём' — означало, что девушка могла противиться и капризничать, но не настолько, чтобы не позволить парню именно того, чего он хочет.
'Пойдём' — означало, что они оба хотят этого.
— Нам больше нельзя, — прошептала Леночка. — Как это? — удивился Серёжа. — Ну… У меня настают такие дни…
Вон оно что…
Конечно. Конечно. Святые дни.
Первого сентября одноклассники взахлёб делились новостями.
В основном эти новости были весёлыми.
И только одна новость была не то чтобы очень печальной, она была огорчительной.
Женя перешла в другую школу.
Серёжа чувствовал, что в этом есть доля его вины.
Быть может, весьма значительная.
Но чувство вины перед Женей возникло и быстро угасло.
Потому что рядом была Леночка.
Теперь они виделись каждый день, и Серёжа украдкой то и дело прикасался к девушке. Одноклассники, конечно же всё видели и деликатно подтрунивали над влюблёнными.
Прошло несколько дней.
'Когда же закончатся её проблемы?' — нетерпеливо думал Серёжа.
И такой вечер настал.
Сперва они пошли на танцы.
Леночка была одета в короткую юбку и топик, так, что её талия была совсем голой и это жутко волновало Сережу. Особенно когда они танцевали медленные танцы, и его ладони обнимали её голое тело.
Под пальцами паренька была нежная девичья кожа.
'Моя девушка. Моя девушка' — думал Серёжа и осторожно гладил Лену.
— Не надо, — хрипло прошептала Лена. — Почему? — спросил Серёжа. — Все видят. И потом, я не железная.
И эти её слова 'я не железная' как молния высветили в его мозгу мысль: 'да она хочет!' От волнения сдавило горло. Она хочет!
Затем Серёжа вспомнил, что именно так ему говорила Женя. Насчёт того, что она 'не железная'. Жаркая волна желания охватила его.
Но куда, куда пойти?
На берег — это очень далеко. Да и поздновато уже — на берег. Здесь, в парке? Нет, в парке — нет.
Потому что Серёжа вспомнил, как они с мальчишками именно здесь, в парке, следили за влюбленными парочками. Это было давно, но где гарантия, что новое поколение пацанов не повторяет их прошлые подвиги?
Может, на шахматный столик? Нет, нельзя. Это всё тот же парк. Да и не выдержит столик-то. Кушетка-то вон как скрипела… Фишер с Решевским будут очень огорчены.
— О чем ты думаешь? — вдруг спросила Лена.
'Про шахматный столик', — едва не ответил Серёжа.
— О нас с тобой, — нашёл что ответить он.
Собственно, это означало одно и то же. Только слова другие.
Он ощутил, как в ответ на его слова Леночка чуть плотнее прижалась к нему.
В это мгновение ему почему-то стало её жаль.
'Люблю её', — подумал Серёжа.
И притянул девушку к себе.
Его колено скользнуло между её ног, и он понял, что не может больше терпеть.
— Пойдём, погуляем, — прошептал он ей прямо в ушко. — Пойдём, — послушно ответила Лена.
Они быстро выскочили с танцплощадки. Уже совсем стемнело. Ярко сияли звезды.
— Куда мы идём? — спросила Лена.
'Поведу её к себе домой' — подумал Серёжа.
— Пойдём ко мне, — прошептал он. — А твои дома?
Этот вопрос окончательно поставил всё на свои места.
Раз её волнует, дома ли его родители, значит, она опасается этого, то есть, она знает, зачем они идут, она, как и он, хочет, чтобы у него дома никого не было. И тогда они смогут. Смогут сделать то, чего им, обоим, так хочется.
Вот, какой вывод сделал Серёжа из её, казалось бы, простого вопроса.
— Нет, они должны быть в гостях, — неуверенно ответил он.
Они подошли к его дому. Лифт гудел где-то вверху.
— Не будем ждать. Пойдем, — сказал Серёжа.
Они поднялись на пятый этаж.
— Нет, — вдруг прошептала Лена и остановилась. — Ты что? Почему? — Серёжа стал злиться на неё. — Пойди, проверь, вдруг они уже пришли, — потупив глаза сказала она.
А! Ну, это другое дело. Конечно, Серёжа так не сказал. Но подумал.
— Хорошо, я мигом, — и он побежал вверх по лестнице.
Леночка как в воду глядела. Предки оказались дома.
Серёжа вставил ключ в дверь и потому, что замок оказался закрыт лишь на защёлку понял, что мать с отцом уже вернулись. Ну, непруха.
Он вошёл в квартиру. От досады хотелось выть и грубить.
— О! Что так рано? — обрадовался отец. — А вы? — глупо пробормотал Серёжа. — Дядя Витя заболел, вот мы и вернулись.
'Лечиться, лечиться нужно дяде Вите', — злобно подумал Серёжа.
— Я ещё пройдусь, — сказал он. — Поужинай! — крикнула из кухни мать. — Я не хочу! — воскликнул Серёжа и захлопнул дверь.
Леночки нигде не было.
Тихо гудел лифт. Серёжа понял, что произошло. Она сбежала. Всё услышала и сбежала. Трусиха! Он кубарем помчался вниз, зная, что обгонит лифт.
