например, последователи одного из них пытались умилостивить разгневанного Бога тем, что носили распятия и бичевали себя плетьми. Некоторые, как обычно, искали козлов отпущения, в результате чего были убиты тысячи евреев в Страсбурге и Брюсселе.
Церковь тоже не избежала обвинений, несмотря на то, что многие священники и монахи умерли от чумы, самоотверженно пытаясь помочь больным. К 1351 году церковь потеряла больше десяти процентов своих священнослужителей, экономика Европы переживала глубокий кризис, а выжившие люди открыто выступали против церкви и государства.
Подобно всем остальным, остатки ордена тамплиеров и их многочисленные сторонники ждали второго пришествия. Жак де Моле быстро превращался в супергероя, и люди задавали себе вопрос, не он ли был вторым мессией, которого тоже убили. Те, кто знал, что Великого Магистра распинали, не сомневались в этом, и вскоре по всей Европе поползли встревожившие церковь слухи. После распятия Христа Святая Земля была разорена, а ее население почти полностью уничтожено. Теперь история повторялась.
Церкви меньше всего было нужно появление чудесного образа распятого Жака де Моле, но события начинали разворачиваться именно в этом направлении.
В июне 1353 года король Иоанн II по прозвищу «Добрый» разрешил Жоффруа де Шарне построить приходскую церковь в городе Лирее. Мы убеждены, что Жоффруа де Шарне приходился внуком Жану де Шарне, брату приора Нормандии, сожженного на костре вместе с Жаком де Моле. Это был одаренный и честолюбивый рыцарь, которому удалось стать приближенным короля. В 1355 году Жоффруа стал знаменосцем короля Иоанна, и он вынашивал планы войти в число придворных.
28 мая 1356 года епископ Труа Анри де Пуатье освятил новую церковь в Лирее, причем среди имущества церкви не упоминалось никакой плащаницы.
Четыре месяца спустя, 19 сентября 1356 года Жоффруа сражался на стороне короля Иоанна в битве при Пуатье, которая закончилась поражением французов. Жоффруа отчаянно защищал короля, но пал в бою, а король попал в плен к англичанам. «Черный принц» Эдуард увез пленника в Англию и потребовал за его освобождение огромный выкуп — 3 миллиона крон.
Юная вдова Жоффруа Жанна де Вержи, потерявшая мужа и в отсутствии короля лишившаяся надежды на пенсию, оказалась в тяжелом финансовом положении и через несколько недель после того, как пришли ужасные новости, обратилась за помощью к сыну Иоанна Карлу. У нее на руках был маленький сын, которого тоже звали Жоффруа де Шарне, но Карл сам столкнулся с финансовыми проблемами и мало чем мог помочь.
Вполне естественно, что в таких обстоятельствах Жанна принялась разбирать имущество мужа. Среди прочих вещей она обнаружила большой кусок льняной ткани, аккуратно сложенный и пожелтевший от времени. Развернув полотно, чтобы оценить его состояние, Жанна с удивлением обнаружила на ткани слабое, но отчетливое изображение лица. Полностью расправив плащаницу, женщина увидела два отпечатка человека — вид спереди и вид сзади. Это странное изображение удивительным образом напоминало Христа после распятия.
Поначалу мы не были уверены, передавались ли в семье рассказы о том, что случилось с Жаком де Моле двумя поколениями раньше. Пятьдесят лет — большой срок, но, по отзывам современников, Жанна была умной и образованной женщиной. Поэтому, взвесив все обстоятельства, мы пришли к выводу, что она догадалась, что в эту ткань завернули Великого Магистра тамплиеров после того, как он был распят инквизицией. Внимательно проанализировав последующие действия Жанны, мы убеждаемся, что она точно знала, какая реликвия оказалась у нее в руках.
Жанна де Вержи увидела в этой пожелтевшей плащанице средство поправить свое финансовое положение. Она не только убедила священников вновь отстроенной церкви в Лирее выставить ткань в качестве священной реликвии, но и показала себя талантливым коммерсантом, вложив немалые средства в выпуск памятной медали, продажа которой паломникам приносила неплохой доход.
Город заполонили паломники. В четырнадцатом столетии бизнес на святых реликвиях был надежным вложением капитала, и церковь поощряла его. Епископ Труа Анри де Пуатье вскоре узнал о наплыве паломников в Лирей и после ознакомления с плащаницей стал выяснять ее происхождение.
Мы убеждены, что Анри Труа должен был найти людей, знавших, что Моле подвергли пытке распятием, и ему сказали, что в семье Шарне осталась плащаница, в которую заворачивали тело знаменитого тамплиера. Это должно было встревожить епископа, потому что ужасная смерть Моле сделала из него мученика, и если откроется, что по приказу короля Филиппа его распяли с терновым венцом на голове, то людское воображение уже ничем не удержишь.
Все и так жили в ожидании нового мессии, а тут появлялась легенда, которая могла всколыхнуть весь христианский мир. Тот факт, что Моле чудесным образом оставил отпечаток своих страданий на плащанице, привел епископа в трепет — не потому, что он боялся могущества мертвого магистра, а потому что знал, что церковь не выдержит мощного напора эмоций, сопровождающих возникновение нового культа. Этот небольшой артефакт представлял для церкви большую угрозу, чем все мусульманские орды на Святой Земле.
Тамплиеров уже давно считали истинными стражами самого Грааля — во многом благодаря пропагандируемой ими версии легенды о Святом Граале, которая получила название «Перлесваус». Интерес к мессианской фигуре короля Артура и к рыцарским ценностям усилился после уничтожения Ордена Храма, рыцари которого объявляли себя его наследниками. Именно в этот период в Англии король Эдуард III сооружал в Вестминстере новый Круглый Стол, намереваясь основать рыцарский орден, который стал бы наследником тамплиеров[211]. Любые приписываемые Моле чудеса, такие как появление его изображения в образе распятого Христа, могли выбить почву из-под ног церкви и превратить выживших сторонников тамплиеров в учеников второго мессии.
Сходство обстоятельств смерти Иисуса и Моле не осталось незамеченным. Живший в ту эпоху поэт Данте назвал Филиппа Красивого «Понтием Пилатом» тамплиеров. Если признать истинное происхождение плащаницы из церкви в Лирее, то мир получит второго мессию.
Плащаницу следовало уничтожить, пока она не уничтожила церковь.
Реакция Анри де Пуатье последовала быстро — он объявил, что нашел человека, изготовившего плащаницу, и приказал уничтожить полотно — запись об этом распоряжении сохранилась в епархиальных архивах Труа. Тем не менее епископ не указал имя предполагаемого изготовителя плащаницы, что было бы вполне естественно в случае обычной подделки.
Плащаницу перестали выставлять на всеобщее обозрение, но Жанна спрятала ее, не дав уничтожить. Вероятно, она сознавала всю важность ситуации, потому что всю оставшуюся жизнь пыталась возобновить показ плащаницы. По всей видимости, епископу доложили, что реликвия уничтожена, поскольку он до конца жизни сохранил прекрасные отношения с семьей Шарне.
Жанна была еще молода и вторично вышла замуж за богатого дворянина Аймона де Женеванто (Aymon of Genevainto). Его семья пользовалась огромным влиянием в церковных кругах — до такой степени, что в 1378 году Жанна вдруг обнаружила, что приходится теткой новому папе, Клименту VII.
Тот факт, что вдова неизвестного рыцаря добилась такого влияния, нельзя считать простым совпадением. И еще одна любопытная деталь — сын Жанны Жоффруа женился на племяннице того самого епископа Анри де Пуатье, который приказал уничтожить плащаницу.
Жанна и ее сын явно вынашивали планы вновь заработать на демонстрации плащаницы в Лирее в качестве священной реликвии. Полотно было вновь выставлено на обозрение в 1389 году.
Слава маленькой церкви в Лирее росла пропорционально количеству стекавшихся к ней паломников, но этот успех быстро привлек внимание местного епископа, богослова и правоведа по имени Пьер Дарси. Он получал сообщение о растущей популярности культа плащаницы из Лирея и, подобно Анри де Пуатье за тридцать два года до него, решил лично выяснить происхождение реликвии. Результаты предыдущего расследования вызвали у него беспокойство. Анри де Пуатье хотел засвидетельствовать, что на плащанице изображен не Иисус Христос, но оставлять письменное свидетельство об истинном происхождении плащаницы было бы слишком опасно. Поэтому он просто сообщил, что это подделка и что ему известно имя человека, который ее изготовил. Он не назвал Имберта, пытавшего Жака де Моле, но нежелание называть этого автора плащаницы или рассказать все, что ему известно, приводит нас к выводу, что епископ имел в
