камней” (1Кор.3:12), но также разрушает построенное из дерева и сжигает построенное из сена и соломы. Действительно, когда Бог дал иудеям многочисленные церемонии, это было благодатным деянием. Этим Он хотел показать, что человеческий разум, суеверный по природе своей, не заботится вовсе о любви, но очаровывается обрядами и находит удовольствие в праведности плоти. Тем временем, однако, Бог удостоверяет специальными знамениями — и даже в Ветхом Завете— сколь важна для Него любовь. Ибо Он хочет, чтобы Закон и все его обряды всегда уступали любви. Когда Давид и его спутники взалкали, и у них не было еды, они ели святой хлеб, который простым мирянам по Закону не разрешалось принимать в пищу, его могли есть только священники (1Цар.21:6). Подобным же образом ученики [Христа] нарушали Субботу, срывая колосья (Мат.12:1). И, согласно мнению иудеев, Сам Христос нарушил Субботу тем, что исцелил в этот день больного (Лук.13:14). Все это показывает, что любви должно отдаваться безусловное предпочтение перед всеми законами и обрядами, и что Бог не требует от нас ничего так, как любви по отношению к ближним своим. Христос удостоверяет это, говоря (Мат.22:39): “Вторая же подобная ей…”
14. Ибо весь закон в одном слове заключается: люби ближнего твоего, как самого себя.
Павел как бы говорит: “Зачем вы обременяете себя Законом? Зачем изо всех сил стараетесь и мучите себя обрядовыми законами о пище, временах, особых местах и т. п., а также о том, как правильно есть, пить, соблюдать праздники и совершать жертвоприношения? Забудьте этот вздор и послушайте, что я говорю! Закон во всей его полноте кратко выражен в одной этой фразе: “Люби ближнего твоего, как самого себя”. Бог не находит никакого удовольствия в соблюдении обрядовых законов, оно Ему и не нужно. Вот чего Он сейчас от вас требует — чтобы вы верили во Христа, Которого послал Он Сам. Тогда в Нем вы станете совершенны и будете иметь все. А если к вере, к такому поклонению Богу, которое наиболее угодно Ему, вы хотите прибавлять какие-то законы, то вам следует знать, что в эту короткую заповедь: “Люби ближнего твоего, как самого себя” — включены все законы. Старайтесь соблюсти эту заповедь, ибо, если вы ее соблюдете, вы исполните все законы”.
Павел — выдающийся толкователь заповедей Божиих. Ибо он сжато выразил всего Моисея в очень кратком резюме и показал, что во всех его законах, которым почти нет конца, не содержится ничего, кроме этого очень краткого слова: “Люби ближнего твоего, как самого себя”. Конечно, разум оскорбляется скупостью и сжатостью слов, когда так коротко говорят: “Веруй во Христа”, и: “Люби ближнего твоего, как самого себя”. Поэтому разум с презрением относится к учению о вере и к учению о подлинно добрых делах. Для тех же, кто имеет веру, эта скупая и негромкая фраза: “Веруй во Христа” — есть сила Божия (Рим. 1:16), которою они побеждают грех, смерть, дьявола и обретают спасение. Разуму кажется, будто служить другому человеку по любви — это тоже значит заниматься всякими незначительными делами, как то: учить заблудших, утешать скорбящих, ободрять немощных, помогать ближнему чем только возможно, быть снисходительным к его грубым манерам и невежливости, терпеливо переносить досады, труды, неблагодарность и презрение со стороны людей в церкви и в государстве, слушаться правителей, с уважением относиться к родителям, с терпением относиться к капризной жене и к непослушным детям, и тому подобное. Но поверьте мне — это столь выдающиеся и яркие дела, что всему миру не постичь их пользы и ценности. Мир не может оценить по достоинству даже одно крохотное подлинно доброе дело, потому что он оценивает дела, да и все остальное, основываясь не на Слове Божием, а на разуме, который грешен, слеп и глуп.
Поэтому люди глубоко ошибаются, воображая, будто и вправду понимают заповедь о любви. Она, конечно, написана у них в сердце, потому что по природе они считают, что человек должен поступать с людьми так, как он хочет, чтобы они поступали с ним (Мф. 7:12). Однако отсюда не следует, что они это понимают. Ибо если бы они понимали, то показывали бы это своими поступками, а любовь предпочли бы всем другим делам. И не превозносили бы, не расхваливали бы свои детские забавы, т. е. вздор и суеверие, вроде хождения с кислым лицом и понуро опущенною головою, жизни в безбрачии, существования на хлебе и воде, обитания в пустыне, ношения грязной одежды и тому подобного. Эти неестественные и суеверные дела, которые они определяют себе без повеления Бога и без Его одобрения, почитаются столь яркими и святыми, что они превосходят и затмевают любовь — солнце, пред светом которого бледнеют все дела. Слепота человеческого разума столь необъятна и безгранична, что он не может выносить здравые суждения даже о жизни и делах, не говоря уже о вероучении. Поэтому мы должны непрестанно сражаться не только с мнениями своего сердца — в том, что касается спасения, нам по природе хочется скорее положиться на свое сердце, а не на Слово Божие, — но также с ложностью и внешней святостью самочинных дел. Так мы научимся прославлять те дела, которые каждый человек совершает в своем звании — даже если внешне они кажутся мелкими и ничтожными — при условии, что они заповеданы Богом, и с другой стороны — презирать те дела, которые разум определяет сам себе без заповеди от Бога, какими бы яркими, значительными, великими или святыми они ни казались.
В других местах я объяснял эту заповедь обстоятельно и более подробно, поэтому здесь я обсуждаю ее достаточно кратко. Эти несколько слов прекрасны и сильны по своей выразительности: “Люби ближнего твоего, как самого себя”. Ни одному человеку не найти более хорошего, более верного и более доступного примера, чем он сам, нет более благородного, более глубокого душевного чувства, чем любовь, и нет более прекрасного предмета для такого чувства, чем ближний. Так что и пример, и душевное чувство, и предмет чувства — все они великолепны. Поэтому, если вы хотите знать, как надлежит любить своего ближнего, и желаете видеть этому прекрасный пример, хорошо призадумайтесь над тем, как вы любите самого себя. В нужде или в опасности вам непременно хочется, чтобы вас любили и помогали вам своими советами, способностями и возможностями не только все люди, а вообще все творение. И поэтому вам не нужна никакая книга, которая учила бы вас и наставляла тому, как любить своего ближнего, ибо вы имеете прекраснейшую и наилучшую из книг со всеми законами прямо у себя в сердце. Нет нужды, чтобы вам об этом рассказывал какой-нибудь профессор — просто спросите у своего сердца, и оно скажет вам лучше, чем кто-либо, что вам надо любить своего ближнего так, как вы любите самого себя. Более того, любовь — это высочайшая добродетель. Она готова послужить не только своими устами, руками, деньгами и способностями, но даже своим телом и самой своей жизнью. Это чувство нельзя вызвать какими-то заслугами, и его не остановить отсутствием заслуг или благодарности. Мать лелеет своего ребенка и заботится о нем, просто потому что она его любит.
Наконец, ваш ближний — это самое благородное их всех творений, по отношению к которым вы должны проявлять любовь. Он не дьявол, не лев, не медведь и не волк, он не камень и не бревно. Он — живое создание, очень похожее на вас. Из всего живого на земле нет ничего более приятного, более милого, более отзывчивого, доброго, утешительного и необходимого. Кроме всего этого, он по природе своей приспособлен для цивилизованного и социального существования. Поэтому во всей вселенной нет ничего, что можно было бы счесть более достойным любви, чем наш ближний. Но таково поразительное коварство дьявола, что он способен не только очень ловко убрать этот благородный предмет любви из моего сознания, но еще и убедить мое сердце в совершенно обратном — чтобы оно считало, что ближний заслуживает не любви, а самой лютой ненависти. Он делает это очень легко, просто внушая мне: “Смотри, вот этот человек имеет такой-то и такой-то недостаток. Он тебя бранил. Он тебе навредил”. И сразу же это самое милое из созданий становится отвратительным, и уже кажется, что мой ближний — это не человек, которого надо любить, а враг, заслуживающий жгучей ненависти. Так сатана очень умело превращает чувство любви в моем сердце в холод и безразличие, он даже может совершенно его угасить, чтобы мы забыли про свою любовь к нашему ближнему и поддавались бы только своим низким желаниям. К тому же, помимо обид со стороны наших ближних, существует еще и наше собственное предубеждение и равнодушие, превращающие нас из людей любящих в ненавистников. И тогда от этой заповеди у нас остаются только голые и бессмысленные буквы и слоги: “Люби ближнего твоего, как самого себя”.
Так мы не верим в то, что говорится в этой заповеди, и еще менее соблюдаем это. А ведь наш ближний — это любой человек, особенно тот, кто нуждается в нашей помощи, как объясняет Христос в Лк. 10:30–37. Даже тот, кто нанес мне какую-то обиду или причинил вред, тем не менее не лишил себя своего человеческого естества из-за этого и не перестал быть плотью и кровью, творением Божиим, очень похожим на меня. Другими словами, он не перестает быть моим ближним. Поэтому, пока в нем сохраняется человеческое естество, заповедь любви остается в силе и требует от меня, чтобы я не презирал свою собственную плоть и не воздавал злом за зло, но побеждал зло добром (Рим. 12:21). Иначе любовь никогда не “перенесет”, не “выстоит” и т. д. (1 Кор. 13:7). Она не ампутирует пораженный болезнью член, но ухаживает за ним и заботится [о нем]. “И которые нам кажутся менее благородными в теле, — говорит
